Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Герритсен Тесс - Страница 26

К несчастью, один из парней оказался сыном американского сенатора, который тут же позвонил взбешенный в посольство США. Студентов немедленно освободили, а на Яначека тут же подали в суд за "чрезмерное применение силы" и "моральный ущерб".

Профессиональная карьера Яначека так и не оправилась от этого удара.

Сегодня я покажу американцам, кто здесь главный.

Команда подрывников только что подтвердила свое скорое прибытие, и Яначек назначил пресс-конференцию через час. Он уже представлял себе фотографии, где он выводит из Бастиона Распятия известного профессора Гарварда и ведущего американского ученого — обоих в наручниках.

Эти двое американцев сегодня подвергли жизни людей опасности, — торжественно объявит он. — Все ради рекламы книги.

Признаться, обвинения Яначека не были совсем уж честными, но он был уверен, что его ложь останется незамеченной. Его племянник Павел помог замести следы. ÚZSI было братством, и все понимали, что в правоохранительных органах иногда приходится нарушать правила, чтобы их соблюдали, особенно когда сталкиваешься с возмутительным влиянием посольства США в этой стране.

Когда Яначек наслаждался предстоящим оправданием, его телефон зазвонил. Увидев номер, он уверенно улыбнулся.

Легок на помине. Яначек не раз сталкивался с этой женщиной и всегда проигрывал.Но не сегодня.

— Госпожа Посол, — ответил он. — Всегда честь. Он даже не пытался скрыть сарказм в голосе.

— Капитан Яначек, — сказала посол. — Вы в Бастионе Распятия?

— Именно так, — высокомерно ответил Янечек. — Ожидаю команду подрывников и намерен задержать как минимум одного американца.

— Сюда прибыл атташе Харрис, — твердо сказала посол, — и он уверен, что Кэтрин Соломон и Роберт Лэнгдон не имеют никакого отношения к бомбе.

— Тогда почему госпожа Соломон сопротивляется аресту?

— Капитан Яначек, скажу это один раз. В этой ситуации есть нюансы, о которых вам не известно —

— К черту ваши американские нюансы, госпожа Посол! Я точно знаю, что вы не имеете никакой юрисдикции в Бастионе Распятия, и вам не остановить меня, если яре...

— ПРЕКРАТИТЕ! — взорвалась посол, и ее крик на чешском ошарашил Яначека. Заставив его замолчать, посол продолжила гневным шепотом.

Она сказала шесть слов... только шесть слов. Яначек чувствовал, словно его сбил грузовик. В этот миг все изменилось.

ГЛАВА 27

Когда лифт замедлился и остановился на нижнем этаже, пульс Лэнгдона уже бешено колотился — отчасти из-за клаустрофобной кабины, но в большей степени из-за растущей тревоги за Кэтрин.

Она должна быть здесь где-то…

Двери открылись, и Лэнгдон очутился в длинном коридоре, грубо отесанные каменные стены которого напоминали стены восьмисотлетней крепости, чем они, по сути, и были. Резкий контраст им составлял изысканный паркет, уложенный ёлочкой из тонированного твёрдого дерева, который тянулся вдоль коридора, освещённый равномерно расположенными, изящно приглушёнными встроенным и светильниками.

— Кэтрин? — тихо позвал Лэнгдон, выходя из тесного лифта и привыкая к мягкому свету.

Когда двери за ним закрылись, он всмотрелся дальше в коридор и заметил пять элегантных дубовых дверей, расположенных вдоль правой стены, каждая оформлена в каменном арочном проеме. Лаборатория больше напоминала роскошный бутик- отель, чем нейробиологический центр.

— Доктор Гесснер?! — громко окликнул он, понимая, что лейтенант Павел наверху теперь его не услышит.

Первая дверь, к которой подошёл Лэнгдон, вела в просторный элегантный кабинет с каменными стенами, роскошным ковром и высокими шкафами. На столе стояли два компьютера, стационарный телефон и грудá бумаг. Видимо, здесь Гесснер занималась основной работой.

— Здесь кто-нибудь есть? — окликнул он, заглядывая в соседний кабинет — меньшего размера, чей стол был украшен фотографиями, искусственным растением и малиновой бутылкой для воды с надписью Пей воду!. Лэнгдон не понимал значения этих слов, но узнал кириллицу и вспомнил, как Гесснер упоминала, что её лаборант — русский.

Выйдя из кабинета ассистента, Лэнгдон двинулся дальше по коридору к следующей двери. На ней был символ, который он не сразу опознал.

На мгновение ему показалось, что это модифицированный циркумпункт — древний знак в виде круга с точкой в центре. Символ также смутно напоминал логотип хоккейной команды "Филадельфия Флайерз". Однако вскоре он понял, что перед ним современный пиктограмный знак, изображающий лежащего человека, в пределах большой трубы.

На мгновение ему показалось, что это модифицированный циркумпункт — древний знак в виде круга с точкой в центре. Символ также смутно напоминал логотип хоккейной команды "Филадельфия Флайерз". Однако вскоре он понял, что перед ним современный пиктограмный знак, изображающий лежащего человека, в пределах большой трубы.

— Кабинет визуализации, — сообразил Лэнгдон, громко постучав в дверь.Тишина.

— Кэтрин? Ты здесь? — мягко позвал он.

Он толкнул, и дверь открылась. Лампы в помещении вспыхнули автоматически, открыв взору сложный пульт управления перед двумя массивными томографами — КТ и МРТ, — оба без присмотра.

Лэнгдон вышел из комнаты и продолжил путь по коридору к третьей двери.

Обнаруженная табличка неожиданно вселила в него надежду.

Гесснер упоминала о работе с VR, и теперь Лэнгдон задумался, не находятся ли женщины внутри, увлечённые сеансом с полным сенсорным погружением, и не расслышали звонка по переговорному устройству.

Единственный опыт Лэнгдона с виртуальной реальностью оказался крайне неприятным. Один студент уговорил его опробовать симулятор скалолазания под названием The Climb, и когда Лэнгдон надел VR-шлем, он мгновенно оказался на узком уступе высоко в горах. Хотя он знал, что на самом деле стоит на ровном полу, его охватил парализующий страх, центр тяжести полностью дезориентировался, и он не смог сделать ни шага. Удивительно, но виртуальная реальность оказалась сильнее, чем реальная, в истинности которой был уверен его мозг.

Больше никогда,подумал он, громко постучав в дверь комнаты виртуальной реальности и распахивая ее.

— Кэтрин? — крикнул он, заходя. — Доктор Гесснер?

Помещение внутри оказалось небольшим, с каменными стенами, ковровым покрытием и одним креслом посередине. Оно напоминало домашний кинотеатр с одним местом, но без экрана. На спинке кресла висели массивные очки виртуальной реальности, соединенные кабелями.

Жутковатое место, подумал Лэнгдон. И Кэтрин здесь нет.

Он быстро вышел из комнаты и прошел дальше по коридору, мимо туалета с аварийным глазным душем и душевой кабиной. Никого.

Пройдя дальше, Лэнгдон оказался у последней двери в лаборатории. На табличке значилось:

Этот модный термин, популярный среди молодежных стартапов, Лэнгдону был знаком только потому, что Джонас Фокман как-то издевательски назвал его "бессмысленной амальгамой", заявив, что молодым людям, у которых не хватает энергии написать "технологическая разработка", вообще не стоит давать миллионы на развитие чего бы то ни было.

Лэнгдон постучал и открыл дверь.

Последний шанс, подумал он, надеясь, что за дверью окажется Кэтрин.

Когда дверь распахнулась, Лэнгдона на мгновение ослепил свет. Комната была ярко освещена… и шумна. Резкий свет люминесцентных ламп, густой гул вентиляторов, пронзительный звук сирены, похожий на сигнал тревоги. Лэнгдон тотчас насторожился.

— Эй! — закричал он, перекрывая шум. — Кэтрин?!