Инженер 2: Тульские диковинки (СИ) - Тыналин Алим - Страница 7

Я покачал головой:

— Два дня, и коляска будет готова. Даю слово офицера.

Савва Лукич хмыкнул:

— Слово-то слово, а дело делом. Ваше благородие, вы же сами видите, тут не просто колесо веревкой обмотать. Тут рессоры ржавые, ремни пересохшие, обивка вся истлела. Неделя работы, не меньше!

Рогожин кивнул:

— Верно говорит. Я вот в прошлом году бричку чинил, мастер две недели возился. А тут коляска вдвое больше, да еще в таком запустении.

Травин прошелся вдоль коляски, провел рукой по раме, по колесу. Остановился, обернулся:

— А что именно вы собираетесь делать, капитан? Какие работы?

Я подошел к задней рессоре, показал:

— Рессоры очистить от ржавчины, проверить упругость. Если нужно, усилить дополнительными пластинами. Колеса снять, ступицы прочистить, смазать как следует, поставить вкладыши. Кожаные ремни сплести новые или укрепить старые. Раму проверить, соединения подтянуть. Обивку заменить подручными материалами. Кузов законопатить, щели заделать.

Травин слушал внимательно, кивал:

— Разумно. Но это же целая программа работ. Вы один не справитесь.

— Не один. Вы говорили, у вас плотник есть и кузнец. Они помогут.

— Архип и Тимофей… — Травин задумался. — Архип угрюмый, спорить любит, но дело знает. Тимофей молодой, горячий, но работящий. Могу дать их на два дня, если согласятся.

Савва Лукич покачал головой недоверчиво:

— Николай Петрович, вы что ж, всерьез думаете, что получится? За два дня?

Травин усмехнулся:

— А почему бы и нет? Если господин капитан так уверен… Впрочем, уверенность уверенностью, а проверить надо.

Он снова обошел коляску, заглянул под раму, пощупал рессоры. Выпрямился, посмотрел мне в глаза:

— Знаете что, господин капитан? Предлагаю так… Если вы почините эту коляску за два дня так, что на ней можно ехать без опаски, я дарю вам ее. Совсем, безвозмездно. Все равно мне она не нужна, а вам пригодится. Но если не почините, платите мне двадцать рублей за потраченное время моих работников.

Я кивнул:

— Согласен.

Савва Лукич покачал головой с усмешкой:

— Вот оно что! Пари затеяли! Ну, раз так, то и я ставлю. Пятьдесят рублей, что господин капитан не сделает эту коляску удобнее, чем почтовая карета! Если сделает, плачу. Не сделает, вы мне, ваше благородие, двадцать пять рублей.

Рогожин, видя азарт, тоже оживился:

— И я ставлю двадцать пять рублей на то же! Не верю я в чудеса!

Травин рассмеялся:

— Вот так развлечение! Давно у меня в усадьбе не было таких интересных гостей. Идет, господа. Засвидетельствуем пари письменно, по всей форме. Пойдемте в дом, составим бумагу.

Мы вернулись в кабинет. Травин сел за стол, взял перо, начал писать. Савва Лукич и Рогожин переглянулись, азарт в глазах обоих, но и сомнение тоже.

Я стоял у окна, глядя на двор. Солнце клонилось к закату, тени удлинялись. Во дворе мужики закончили чинить забор, собирали инструменты.

Два дня. За два дня сделать коляску, которая простояла двадцать лет. Починить, восстановить, улучшить.

Задача непростая. Но выполнимая.

— Николай Петрович, позвольте осмотреть ваши мастерские.

Травин кивнул:

— Прошу.

Мы вышел из дома. Справа от входа стояла отдельная постройка кузница. Из трубы шел легкий дымок. Слева столярная мастерская, дверь приоткрыта.

Зашли в кузницу. Помещение небольшое, аршин десять в длину, шесть в ширину. Горн кирпичный, с каменной трубой. Мехи кожаные, на деревянной раме. Наковальня массивная, чугунная, стоит на дубовой колоде. Вдоль стены верстак, на нем разложены инструменты: молоты разных размеров, клещи, зубила, напильники, сверла.

В углу стояли заготовки железа, полосы разной толщины, прутья, обрезки. Ведро с гвоздями, ящик с болтами.

У горна работал молодой мужик, лет двадцати пяти. Лицо закопченное, руки в ссадинах. Рубаха холщовая, залатанная, штаны кожаные. Услышав шаги, обернулся.

— Тимофей, — представил Травин. — Кузнец мой. Отец тоже кузнецом служил, ремесло у них в крови уже.

Тимофей молча поклонился, разглядывая меня с любопытством.

— Понадобится твоя помощь, — сказал я. — Коляску чинить будем. Железные части делать, накладки, болты, рессоры.

Парень кивнул:

— Слушаюсь, барин.

Мы вышли и направились к столярной. Внутри пахло свежей стружкой и сосновой смолой. Два верстака, уставленные тисками.

На стене висели пилы: продольные, поперечные, лучковые. Рубанки, стамески, буравы разных калибров. В углу стояли доски, дубовые, сосновые, липовые. Поленница чурок для токарных работ.

За верстаком сидел мужик лет сорока, обтесывал топорищем заготовку. Широкоплечий, жилистый, с угрюмым лицом. Усы густые, нечесаные. Рубаха расстегнута, обнажая волосатую грудь.

— Архип, — сказал Травин. — Плотник. Все, что по дереву, к нему.

Архип оторвался от работы, оглядел меня без особого энтузиазма.

— Здорово, барин.

— Здравствуй. Работа предстоит. Коляску ремонтировать. Понадобятся новые вкладыши для ступиц, доски заменить, обивку сделать. Надо успеть за день.

Архип почесал затылок:

— За день, говоришь? — Усмехнулся. — Это ж неделя работы, барин. Может, две.

— За два дня самое большее управимся.

— Ну-ну, — недоверчиво протянул Архип.

Мы вернулись к сараю. Степан уже приехал с дороги, привез на лошадях вещи из разбитой кареты. Мой чемодан, сундук Рогожина, тюки Саввы Лукича. Сложил все возле сарая.

— Степан, — окликнул я. — Ты в каретном деле разбираешься?

Ямщик кивнул:

— Как не разбираться. Сколько лет езжу, сколько чинил. Все знаю.

— Хорошо. Будешь помогать. Колеса на тебе. Ступицы чистить, вкладыши ставить, смазку делать.

— Слушаюсь, ваше благородие.

Я распорядился принести из дома бумагу, чернила, перо. Расстелил на верстаке в столярной чистый лист. Я взял перо, обмакнул в чернильницу, начал рисовать.

Сначала общий план. Вид сбоку: рама, колеса, рессоры, кузов. Отметил проблемные места крестиками. Трещины в раме — четыре точки. Рессоры задние на замену. Ремни, менять все четыре. Кузов сделать все щели, доски.

Потом детали. Эскиз железной накладки для рамы, полоса толщиной в четверть вершка, длиной в четверть аршина, два отверстия для болтов. Таких нужно четыре штуки.

Чертеж составной рессоры. Две короткие пластины, каждая длиной в полтора фута, толщиной в три линии. Соединяются через железную скобу с болтом, чтобы подвижность сохранить. Показал принцип. Длинная рессора ломается от резкого удара, две короткие гнутся плавно, гасят толчок в два этапа.

Схему вкладышей для ступиц. Цилиндрические бруски из твердого дуба, диаметром в полтора вершка, длиной в вершок. По два на каждое колесо, всего восемь штук.

Рогожин и Савва Лукич стояли за спиной, разглядывали чертежи.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Савва Лукич. — Какие-то черточки, кружочки.

— Это схема работ, — ответил я, не отрываясь от бумаги. — Чтобы каждый знал, что делать.

Закончил рисовать, выпрямился. Позвал Тимофея, Архипа, Степана. Показал им чертежи, объяснил по порядку.

— Тимофей, тебе надо ковать накладки для рамы. Вот размеры. Железо возьмешь из запасов, какое покрепче. Заодно болты с резьбой, восемь штук. Потом примешься за рессоры. Две составные, по этой схеме.

Кузнец разглядывал рисунок, хмурился:

— А зачем две части делать? Цельную проще выковать.

— Цельная ломается. Видел заднюю рессору на коляске? Лопнула от старости. Составная будет гибче, дольше прослужит.

Тимофей кивнул неуверенно:

— Попробую, барин.

— Архип, ты займешься колесами. Сначала вкладыши, восемь штук, из дуба. Размеры вот. Потом доску в кузове заменишь, видел, треснула. Щели проконопатишь паклей с дегтем.

Плотник слушал, не перебивая. Потом спросил:

— А обивку кто делать будет?

— Вместе сделаем. Степан поможет.

— Ладно, — буркнул Архип. — Посмотрим.

— Степан, на тебе колеса. Снимешь, ступицы вычистишь от старой грязи. Когда Архип вкладыши сделает, поставишь, смазку приготовишь. Сало топленое с графитом смешать, если найдется. Нет, так просто сало пойдет.