Товарищ мэр (СИ) - Муха Руслан - Страница 7

— Был бы тебе благодарен, если б ты пару книг из библиотеки принёс.

Гена удивлённо вытаращился, долго сверлил меня недоверчивым взглядом, а потом восхищённо воскликнул:

— Не, ну вот это ты выдал, Женек, так выдал! Книги! — Он вскинул обе руки к потолку, будто я попросил принести ему красной икры и ананасов.

— У нас какие‑то проблемы в городе с библиотеками? — непонимающе вскинул я бровь.

— Да нет уж, какие проблемы, — хохотнул Гена. — Только не ходит туда уже давно никто. Старики разве что. Но дело‑то не в этом. Ты и книги! Это ж охренеть как смешно. Ты не читаешь же вообще. Только тик‑токи свои листаешь туда‑сюда, с видосиков ржёшь. А тут вдруг… Книги!

— Прекращай это, — ни черта не поняв из его белиберды, осадил я его веселье. — Мне нужны учебники по истории. Желательно те, что охватывают период с восьмидесятых и по сегодняшний день.

— Ты чего, дружище? — удивлённо моргнул Гена. — Тебя что, по всему интернету разом забанили? Или… — Он резко переменился в лице, сочувственно покачал головой. — Ой, бедолага, ты, видать, и этого даже не помнишь.

— Видать, — подыграл я ему.

— Так у меня ж это… Айфонка твоя, — он ринулся к креслу, начал шарить в карманах пиджака, а потом вытащил нечто прямоугольное: сзади золотое, спереди чёрное. — Я его вырубил, чтобы не названивали. Один фиг там разблокировка у тебя по морде. —сказал Гена и протянул мне загадочный предмет под названием «Айфонка», и, судя по контексту, по ней можно звонить.

— Телефон, — догадался я.

— Агась, — радостно кивнул Гена. — Включить?

Я кивнул, соглашаясь, и вернул ему айфонку. Гена вдавил что‑то по бокам аппарата и вручил мне обратно. С чёрной стороны засияла какая‑то белая кривая «задница с хвостом» — по крайней мере, хотелось надеяться, что это хвост. Больше смахивало на какашку.

— Не с той стороной держишь, — сказал Гена, переворачивая аппарат. Теперь изображение стало похоже на надкусанное яблоко. Вскоре оно исчезло, и на синем фоне появились цифры, видимо, время и дата: «16:16» и «Воскресенье, 17 августа».

— Что дальше? — спросил я.

— Снизу вверх потяни, — пояснил Гена.

Я начал крутить аппарат, пытаясь сообразить, что именно тут надо снизу потянуть.

— Ай, совсем беда, Женек, — покачал головой Гена и вновь забрал у меня телефон. Что‑то разглядывая, он деловито сообщил: — Тут после перезагрузки пароль нужно вводить. Ты помнишь пароль?

Я отрицательно качнул головой и предположил:

— Может, дата рождения?

— Дату рождения тоже не помнишь, — скорее утвердительно произнёс Гена, нежели спросил.

Я кивнул, подтвердив его догадку.

— Ни черта у нас так не выйдет, — обречённо вздохнул Гена, швырнув телефон на тумбочку. — Это, знаешь что? Кристина завтра придёт, у неё узнай, вдруг в курсе. Но, скорее всего, тут у Юльки выяснять придётся: эта наверняка все твои пароли знает. А по поводу истории, вон телек, чем тебе не инструмент просвещения? Клиника частная, наверняка тут и онлайн‑кинотеатры подключены. Найди себе какое‑нибудь доккино, просвещайся на здоровье.

«Частная клиника» больно резанула слух.

— Вот смотри, — весело воскликнул Гена и кому‑то скомандовал: — Алиса, найди исторический контент за период с восьмидесятых по настоящее время.

«Уже ищу», — сообщил некто прямиком из телевизора приятным женским голосом.

На экране в ряд выстроились прямоугольники с подписями внизу. И первая же подпись отбила у меня какое‑либо желание вообще что‑либо дальше узнавать.

Мой мир буквально рухнул в эту секунду, и я отвернулся от экрана как от оплеухи — обидной, болезненной, унизительной оплеухи. Наверное, такого разочарования я не испытывал никогда.

— Иди домой, Гена, — сухо велел я.

— Ты чего? — забеспокоился он. — Может, медсестру позвать? Пусть обезбол поставит.

— Домой иди, — снова велел я, уже повысив голос.

— Да ладно, ухожу, — он ещё какое‑то время постоял, поглазел, будто бы сомневался, стоит уходить или нет. — Надо ещё всех обзвонить… Вовка завтра тебя заберёт, Кристина скажет, что кому говорить. Короче, разберётесь. — Он ещё какое‑то время помолчал, а затем бросил в мою сторону грустный взгляд и всё же ушёл.

Я же снова уставился на экран телевизора и вновь перечитал:

«История и причины распада СССР».

И только я было хотел выяснить, почему же распался Советский Союз, только было настроился негодовать и возмущаться, как вдруг со стороны окна послышалось пыхтение, а после в окне показалась белокурая голова и хорошенькая мордашка. Надо же, какая отчаянная — второй ведь этаж!

Девчонка шустро вползла на подоконник, как‑то смущённо и одновременно коварно поглядывая на меня, спрыгнула на пол, путаясь в занавесках, едва не опрокинув вазу с фруктами, — и наконец предстала передо мной.

— Татьяна Малевская, корреспондент газеты «Вести Жданогорска», — протараторила она. — У меня есть несколько вопросов к вам, Евгений Михайлович.

И, победоносно сверкнув глазами, она сунула мне под нос айфонку, заявив:

— Я буду записывать разговор.

Глава 4

Рано я, конечно, Гену отпустил. Ну что ж, буду сам выкручиваться.

Я смерил девушку изучающим взглядом. Складную миниатюрную фигурку не скрывала ни огромная, будто с чужого плеча, футболка, ни широкие джинсы. Светлые волосы собраны на затылке в курчавый пышный хвост; несколько завитков выбилось, обрамляя хорошенькое, с лукавым, горящим взглядом лицо Татьяны. Что‑то мне в последнее время прямо‑таки везёт на Татьян.

— Вашей настойчивости, Татьяна Малевская, можно только позавидовать, — усмехнулся я. — Даже в окно лезть не побоялись. Так ведь можно и покалечиться.

— А вы за меня не переживайте, Евгений Михайлович, за себя переживайте, — иронично протянула она и, плохо скрывая злорадство, спросила: — Это правда, что вчерашнее ДТП стало причиной вашего нетрезвого вождения?

— Я был трезв. Тормоза отказали, — я холодно улыбнулся, а Таня ехидно улыбнулась в ответ.

— Насколько известно, — медленно и с расстановкой продолжила она, — за час до дорожного происшествия вы покинули ночной клуб «Эльдорадо» в состоянии сильного алкогольного, а возможно, и наркотического опьянения. Вы не можете это отрицать, свидетелей среди посетителей ночного клуба было предостаточно.

Вот же хватка у девчонки, вцепилась так вцепилась.

— А давайте‑ка, Татьяна, мы это с вами обсудим, когда я выпишусь из больницы, — снисходительно улыбнулся я. — Время удобное назначим, и всё обсудим.

Но Таня и не собиралась отступать, хотя я на другое и не рассчитывал.

— Вы не ответили, Евгений Михайлович, — отчеканила она, настойчиво тыкнув в меня айфонкой.

— Ответил, — я мягко отодвинул её устройство от своего лица. — Вы переслушайте запись. Я уже говорил: был трезв, отказали тормоза. Ничего нового не скажу.

— Значит, сотня свидетелей из ночного клуба лжёт? — разозлилась Таня.

— Ещё будут вопросы или только этот? — я смерил её холодным взглядом.

Таня возмущённо фыркнула, но всё же быстро взяла себя в руки и, перейдя на деловой тон, спросила:

— Это правда, что вы собираетесь продать здание детского сада Павлу Кобылянскому, который намерен его превратить в торговый центр? А еще есть информация, что на территории сада Кобылянский намерен построить сауну, так сказать, с девочками, — Таня брезгливо поморщилась, а затем снова затараторила: — А вы в курсе, что у нас в садах не хватает мест и большинству родителей приходится стоять в очереди годами ради места для ребёнка? Знаете ли вы, что таким образом плодите коррупцию, потому что родители вынуждены давать взятки, чтобы устроить ребёнка в детский сад?

Я окинул её строгим взглядом. Если это действительно правда, ну и мерзавец же этот Марочкин.

— Нет, подобного я не допущу, — заверил я Таню.

Она явно не такого ответа ожидала. Наверняка думала, что я начну оправдываться или увиливать. Как‑то резко Таня растеряла весь пыл, подготовленный вопрос так и застыл неозвученным в её взгляде. Она замялась, замешкала, принялась переминаться с ноги на ногу. Напористость и праведный гнев сошли на нет.