Хроники города номер Три (СИ) - Соколова Мария - Страница 7

Слушаю, сердце стучит быстрее с каждой строчкой, в руках сжимаю сумку. Найден у шахты? Сирота? Доброволец?

— Живёт в рабочем районе, в старой халупе. Друг — Марк, истребитель. Часто общается со своим наставником Рихардом. Правонарушения: драка в баре в 3017-м — разбил челюсть и сломал руку пьянице, который полез на него с ножом, штраф пятьдесят монет; конфликт с патрулём в 3020-м — нагрубил, когда его остановили ночью, сутки в камере и предупреждение; в 3022-м разбил радио в столовой со словами “надоели их новости”, штраф в четыреста монет и десять суток ареста. Вот же отбитый! Хотя, о чём это я… Практически все истребители с приветом, видимо, часто по башке получают от монстров, — парень откидывается на спинку стула, вытирая рукавом пот со лба. — Вот тебе твой 721. Больше ничего нет. Дальше только пустота, либо такие замки, что даже я не вскрою.

— Распечатай, пожалуйста, все материалы со всех страниц профайла. А то, мало ли что ты упустил, а это будет важно для… кхм… моей работы, — говорю максимально деловым тоном, крепко сжимая ручку сумки, чтобы скрыть волнение.

Джейк кривится, но кивает и отправляет данные на печать. Принтер, шурша, выдаёт несколько листов. Я забираю их, прячу в сумку, чувствуя, как пальцы слегка дрожат от предвкушения. Но это уже не злость или любопытство – это что-то иное. Какая-то ниточка, которая тянется от Кайла ко мне. И, кажется, я совсем не хочу её выпускать из рук.

Приступаю к работе по графику, в три: распределяю задания для истребителей, проверяю активность монстров на уровнях по датчикам, отвечаю на запросы от начальства – всё как обычно, рутина, но мысли крутятся вокруг Кайла. Куда пропали его родители или они его бросили? Зачем он сам пошёл в академию? Что было у той шахты? Вопросы жужжат в голове, как назойливые мухи, и я то и дело бросаю взгляд на сумку, где лежат распечатки.

Неожиданно, в шесть вечера открывается дверь, и входит Колин. Подойдя ко мне, он шепчет на ухо:

— Лина, собирайся. Мы с родителями идём на частное мероприятие. Оперная певица из столицы на один вечер прилетела в наш город, и сегодня она выступает у владельца “Золотого” небоскреба. Встречаемся в 20:00 у входа, дресс-код – вечерний, элегантный. Домой возвращаться нет времени. Зайдем в магазин, выберешь что-нибудь шикарное.

— Я с вами? — поднимаю брови, отодвигая стул.

— Да, пошли, времени мало, — кивает он, шагая к выходу и поправляя на ходу воротник рубашки.

Мы выходим из центра управления и сразу направляемся к Серебряному небоскребу. Там, на семидесятом этаже, расположен лучший бутик нашего города – место, где одевается только элита, вроде друзей отца и их жен. Внутри бутика всё сверкает. Две ассистентки в чёрных платьях встречают нас у входа:

— Добрый вечер, мистер и мисс, чем можем вам помочь? — спрашивает медовым голосом одна из них.

— Мне нужно платье для частного приема, — говорю я, оглядывая стойки и витрины с украшениями.

Ассистентка понимающе кивает и уводит меня к примерочным. Колин в то же время уходит в мужской отдел в сопровождении другой девушки, совершенно откровенно флиртующей с братом.

Первым мне приносят изумрудное платье из тафты и крепдешина, украшенное перьями павлиньих хвостов — симпатично, но слишком вызывающе.

— Нет, это не подходит, — качаю головой, не рискнув даже его примерить.

Потом бархатное, темно-синее, вручную расшитое россыпью кристаллов по подолу — красивое, но сидит как-то не так, и слишком свободно в талии:

— Тоже мимо, — разочарованно говорю я, аккуратно снимая маленькое произведение искусства.

Наконец ассистентка приносит черное, шелковое, с открытой спиной и кружевным шлейфом. Надеваю и смотрю в зеркало – платье облегает фигуру, словно вторая кожа. Вырез изысканно подчеркивает тонкую шею, а затем, медленно перетекая назад, спускается вниз, открывая спину ровно настолько, чтобы идеально завершить волнующий, но безупречно элегантный образ.

— Вот это да! — выдыхаю я, боясь пошевелиться, чтобы не разрушить сказочное мгновение.

Ассистентка подносит туфли на шпильке — черные, с тонкими ремешками:

— Идеально, мисс, — она мягко ставит их передо мной, отступая с лёгким поклоном.

Колин в тёмно-синем костюме с серебряными запонками подходит и, улыбаясь, кивает:

— Отлично выглядишь, сестренка. Вы с этим платьем нашли друг друга.

— Согласна! Кстати, братик, если вдруг к каждому походу на эти ваши светские мероприятия будет прилагаться очередной новенький наряд, то я в целом не против периодически к вам присоединяться, — весело подмигиваю я, в восторге рассматривая свое отражение.

Ровно в 20:00 стоим с Колином у “Золотого” небоскрёба — самого высокого здания в городе, с золотистыми панелями на нижних этажах, эффектно подсвеченными в вечернее время. Буквально через пару минут к нам подходят родители. Мама — невероятно красивая, как и всегда — одета в платье цвета шампанского с жемчужным ожерельем, а волосы уложены в мягкие волны. Отец в чёрном смокинге что-то на ходу проверяет в своем наручном голографе.

— Лина, ты восхитительна! — мамочка нежно обнимает меня, а я наслаждаюсь её теплом и ароматом духов, смесью ванили и цветочных нот.

— Отлично, все в сборе. Хорошо выглядишь, сын, — добавляет отец, поправляя манжеты рубашки и кивая Колину.

У дверей нас терпеливо ждет дворецкий:

— Добрый вечер, дамы и господа. Прошу за мной, — произносит он, слегка поклонившись, и проводит к стеклянному лифту, который безумно быстро и абсолютно бесшумно доставляет нас наверх.

Двери открываются в зал: стены и пол из черного мрамора с золотыми прожилками, баснословно дорогие люстры свисают с потолка длинными хрустальными нитями, официанты в белоснежных перчатках разносят шампанское в высоких бокалах и профитроли с красной и чёрной икрой на серебряных подносах.

Гостей человек пятьдесят – все в вечерних нарядах: женщины в шикарных платьях, мужчины в элегантных смокингах, у некоторых на лацканах золотые значки – знак принадлежности к особому клубу элиты нашей страны.

В противоположной стороне зала на сцену выходит Эдмунд: седовласый магнат, владелец небоскреба, одетый в тёмно-зелёный бархатный пиджак с золотыми пуговицами. Его низкий, уверенный голос заполняет пространство:

— Дорогие друзья! Рад вас всех приветствовать сегодня на моем скромном вечере для самых близких! Буквально через тридцать минут на этой сцене для нас выступит лучшая оперная певица мира – Лорель. А пока наслаждайтесь напитками и закусками. Добро пожаловать в мой дом! — радушно улыбаясь, он поднимает свой бокал.

Зал наполняется аплодисментами, а сам хозяин небоскреба со сцены направляется прямо к нам.

— Брайан, Николь, Колин, Лина, рад вас видеть! — пожимает руки отцу, брату, целует руку маме, а потом поворачивается ко мне и подмигивает. — Дорогая Лина, как же ты выросла! Кажется, в последний раз мы виделись еще до твоего поступления в университет в столице? Уверен, ты сегодня разобьёшь не одно мужское сердце!

Я смущенно улыбаюсь и отвечаю:

— Благодарю вас за приятные слова и за приглашение на этот чудесный вечер!

И тут, будто из ниоткуда, появляется его сын – Лиам, невероятно высокий, выше меня сантиметров на тридцать – и я невольно напрягаюсь, замечая мерзкий, похотливый взгляд, направленный на мою грудь. Он подходит к своему отцу, отвешивает пару комплиментов моим родителям и встает так, будто готов позировать для портрета.

Его тёмно-каштановые волосы уложены идеально — ни один локон не торчит, всё залито каким-то гелем, поблескивающим под светом люстр. Улыбается так приторно — аж бесит! Зубы идеально белые, а губы растягиваются ровно настолько, чтобы казаться милым, но сколько же в нём фальши!

Я была так увлечена своими мыслями, что пропустила момент, когда он направился в мою сторону. Двигаясь плавно, словно хищник, Лиам склоняется ко мне так близко, что его горячее дыхание обжигает шею: