Подвиги Арехина. Пенталогия (СИ) - Щепетнёв Василий - Страница 70

Кто их, карбонариев, знает. А тут ещё он, Арехин. Вдруг – агент охранного отделения? Что ж с того, что молод и образован, в агенты дорога никому не заказана. Решено: завтра с утра он съедет, вернется в Майринген. Встретит рождество среди пирожных. Глянет одним глазком водопад, и съедет.

Он вставил беруши, чтобы не отвлекаться на всякий шум, разделся и улегся. Постель была в меру жесткой, бельё – свежим, спи да радуйся. Поначалу сон не шёл, бродил где‑то по окрестностям, но к трём часам пополуночи Арехин уснул. И то хорошо. Всё же новое место. Обычно на новом месте и сны были новыми, и «Gruselgeschichten» исключением не стал, явив с виду простые, пасторальные сюжеты: луг, бабочки, цветочки, но ни гоняться за бабочками, ни просто пройтись по лугу не хотелось. Вдруг это не луг вовсе, а бездонная трясина?

Он проснулся, не узнав ответа. Проснулся за минуту до того, как брегет, подарок дедушки к окончанию гимназии, заиграл марш Радецкого, задавая дню темп бодрый и наступательный. Раз так, то будем наступать.

К завтраку он спустился, сопровождаемый маршем, звучащим в душе. Чуть позже франта, чуть раньше остальных.

Ел бодро, но мало: бутерброд с маслом, да чашка кофе. Обменялся со всеми нейтральными фразами, с франтом – многозначительными взглядами, вот и всё общение.

После завтрака Феликс вновь сказал, что все они тревожатся о своём товарище

– Скорее всего, ваш товарищ преспокойно отдыхает в Вилленгене, – ответил Вальтер.

– А не скорее всего? – не отставал Феликс.

– Он может попытаться вернуться сюда, хотя по такой погоде это сложно, если вообще возможно.

Все посмотрели в окно. Снег перестал, небо голубело, а горы в лучах восходящего солнца окрасились в нежный розовый цвет.

– А что сложного‑то? Встал на лыжи да побежал.

– Мне ваш товарищ показался далеким от лыж, – возразил Вальтер.

– Ну, тогда я сам пойду к нему.

– Не зная дороги?

– Вы говорили о проводнике.

– Вызвать проводника нетрудно, но, поверьте, это будут напрасные хлопоты. Если вы настаиваете, я сам проведу вас через водопад в Вилленген.

– Вот и отлично. Глядишь, где‑то на полпути мы и встретим пропавшую душу, – у франта в душе, верно, тоже звучали марши.

Выйти на прогулку решила вся мужская часть постояльцев. И действительно, что делать в гостинице в такой приятный день? Потому и Арехин не оказался в стороне.

– Идите, идите, а я немножко поработаю, – напутствовала их Надежда Константиновна.

Лыж хватило на всех. Но, оглядев компатриотов, Арехин засомневался: вид у них был совершенно неспортивный. Да у него и самого тоже. Один лишь Вальтер выглядел естественным, что и не удивительно, он здесь живёт.

Они пустились в путь. Ветер дул с юга; потеплело, и потеплело существенно.

Через четверть версты стало ясно, что прогулка окажется непростой: снег налипал на лыжи, и каждая весила вдвое, а потом и втрое тяжелее, чем в начале. Скользить по снегу не получалось, приходилось переступать, тратя силы и потея в тёплой одежде.

– Да, вы, Вальтер, правы. Это не для нас, – первым признал очевидное Ильич, остановившись с видом «ни шагу вперед». – Дойти до водопада мы, может, и дойдём, но вот вернуться будет чертовски тяжело.

Вальтер выглядел много бодрее остальных, но никакого превосходства не выказывал.

– Фён, – сказал он рассудительно. – В такую погоду и подготовленному человеку идти сложно. Завтра или послезавтра похолодает, и вы проделаете путь шутя, но сегодня…

– Сегодня мы вернемся назад, – решил Ильич. – Знаю я эти фокусы природы, пробовал. Без крайней нужды никому не посоветую.

Лев Давидович молча стал разворачиваться.

– Хорошо, но я все же намерен идти дальше, – возразил франт.

– Вы человек молодой, – ответил Ильич, и было неясно, доволен он решением франта или нет.

– Вы со мной? – спросил франт у Арехина.

– В Вилленген я точно сегодня не собираюсь, – ответил Арехин, – у меня ведь нет там товарища. А до водопада отчего бы и не пойти?

Идти втроем было легче, чем впятером, просто в силу возраста оставшихся. Путь вёл в ущелье, и шум водопада становился слышнее с каждой минутой.

– Туман, – вдруг сказал Вальтер.

– Где туман? – спросил франт, переводя дух.

Арехин спрашивать не стал. Он видел, как сверху, с перевала лился вниз белый поток, превосходящий статью и мощью тысячу Ниагар. Но, к счастью, не вода падала вниз, а туман.

– Впечатляет, – согласился франт.

– Туман будет в ущелье через полчаса, – объяснил Вальтер.

– И что с того?

– Видимость упадёт. Мы ничего не увидим в десяти шагах.

– Ничего, как нибудь. Водопад‑то недалеко.

– Наше счастье, что мы не дошли до водопада. Если бы дошли, то вернуться было бы много труднее, сейчас же я уверен, что мы сумеем добраться до дома. Но нужно спешить.

– Как? Вы хотите повернуть?

– Я уже поворачиваю, – сказал Вальтер, и делом подтвердил слова.

– Тогда я пойду один.

– Не советую. Можете погибнуть.

Арехин посмотрел вдаль. Туман, павший в ущелье, наползал и на них, медленно, но неотвратимо. Да не так уж и медленно.

– Нужно возвращаться, – присоединился он к Вальтеру.

Феликс колебался недолго: за туманом уже не было видно многого. Да ничего не было видно. Он буркнул что‑то по‑польски, и тоже стал разворачиваться.

Обратный путь, менее версты, они преодолели за четверть часа, хоть и торопились, как могли.

Туман догнал их уже в виду «Gruselgeschichten», когда сами они поравнялись с Ильичом и Львом Давидовичем. Те стояли, любовались окрестностями и спорили о чём‑то таком, о чем спорить можно наедине, вне чужих ушей.

То ли впятером идти труднее, то ли туман стал резвей, но на последней сотне шагов брести пришлось едва не наощупь. Дом исчез, Арехин видел только спину Вальтера, шедшего в пяти шагах от него. Да и как видел – едва‑едва.

Но сто шагов они прошли вместе. Никто не отбился, никто не потерялся. Сняли лыжи, прислонили к стене, Вальтер пусть сам с лыжами разбирается. Взошли по ступеням, открыли дверь. Прошли внутрь. Хорошо‑то как.

А что‑то и не хорошо.

Их никто не встретил. Только бульдожка тявкнула, покружила по залу и улеглась на подстилку в углу.

Ладно, пусть. Лотта, верно, занята по хозяйству, Надежда Константиновна отдыхает в своей комнате. Или пишет что‑нибудь.

Все уселись в деревянные кресла. Кроме Вальтера, разумеется. Тот вышел в туман – лыжами занялся, не откладывая на потом. Или чем‑нибудь другим. Держать гостиницу непросто.

– Я бы чаю выпил, – сказал франт. – Или глоток‑другой питья покрепче.

– Чай – вполне крепкий напиток для первой половины дня, – Лев Давидович оглянулся, ища Лотту. – Хотя в Швейцарии предпочитают кофе и шоколад.

– Да я и от шоколада не отказался бы. Где наши хозяева? Франт встал и начал шагать от камина к креслу и обратно, заполняя звуком тишину дома.

– Два часа пополудни? Ну и времечко летит! – удивился Лев Давидович, указывая на часы на полке.

Все проверили собственные часы. Арехин тоже. Никакой ошибки, два часа. А по ощущениям едва ли полдень.

Ильич встал.

– Зайду к себе, посмотрю, поспрашиваю… – сказал он. Франт тут же прекратил движение.

– Да, что‑то тихо. Да ещё туман. Окна словно молочным киселём залило. Только этот кисель не съешь.

– Ничего, ничего. В свое время поедим.

Они ждали возвращения Ильича. Недолго ждали:

– А Надежды нет, – растерянно сказал вернувшийся муж.

– То есть как это нет? – спросил Лев Давидович.

– Вот так. Нет, и всё.

– Наверное, что‑нибудь с хозяйкой обсуждает, всякие дамские дела.

– Возможно, – протянул Ильич, но без уверенности протянул. – Нужно Вальтера спросить.

Вальтер в дом не торопился.

– «Грузельгешихтен» – это не «Гранд Отель», – сказал очевидное Арехин.

– Да, тут особенно пропадать негде, – согласился Феликс.

– Во всяком случае, стоит сейчас же пойти и найти Лотту.