Берегитесь округлостей - Гарднер Эрл Стенли - Страница 18

– Почему так поздно?

– Потому что... потому что я не позволяла себе даже сомневаться в порядочности моего босса.

– Как вы узнали о том, что их ожидало на Амазонке?

– Другая экспедиция раньше была послана в те же места. Всех ее участников убили, и Эндикотт об этом знал.

– Откуда?

– Экспедицию отправила другая нефтяная компания, и Эндикотт получил об этом информацию.

– Как?

– Письменно.

– И где это письмо?

– Полагаю, в его архиве.

– Вы не забрали его с собой, когда уволились?

– Нет, и жалею об этом.

– И у вас нет фотокопии?

– Нет.

– Значит, вы никак не можете доказать то, что знаете?

– Только тем, что я видела письма. Я отпечатывала некоторые его запросы.

– Эндикотт заключил с вами какое-нибудь соглашение, когда уволил вас? Относительно компенсации?

– Почему он должен был это делать?

– Да или нет?

– Нет.

– Вы живете на ваше жалованье?

– Я – трудящаяся девушка.

Я окинул ее взглядом. Шесть лет назад она, наверное, была лакомым кусочком. Тогда ей было двадцать девять, а сейчас – тридцать пять. Впрочем, печатала она виртуозно.

– Было бы скверно, если бы эта история вышла наружу, – заметил я.

– В каком смысле?

– Боссам не нравятся секретарши, которые, разозлившись, ходят к их женам и рассказывают им о делишках мужей.

Она задумалась, а я посмотрел на часы.

– Мне пора бежать, Хелен. Я занимаюсь убийством Эндикотта, и у меня работы невпроворот. Было очень любезно с вашей стороны уделить мне вечер.

– Спасибо за чудесный обед, Дональд, – сказала Хелен.

Она проводила меня до двери. Я поцеловал ее на прощанье, но от этого поцелуя было мало радости. Хелен была занята своими беспокойными мыслями.

Глава 14

Мэр Тэбер был человеком лет пятидесяти пяти, с тяжелым подбородком, толстыми губами, холодными серыми глазами и привычкой говорить настолько быстро, что слова походили на пулеметные очереди.

Купер Хейл был низеньким, полным и тихим человечком. Он окинул меня внимательным взглядом и отвернулся.

Берта представила нас, и мы обменялись рукопожатиями.

– Эта огласка весьма некстати, – заговорил Тэбер. – Как будто она исходит из вашего офиса. Не знаю, что у вас за источники информации, Лэм, и знать не хочу. Но газеты намекают, что городская администрация Ситрес-Гроув позволяет каким-то дурацким зональным тарифам стоять на пути прогресса. – Он помолчал, глубоко вздохнул и затарахтел снова: – Мне это не нравится. Так дела не делаются. Если у вас есть какие-то законные претензии к городу, приезжайте в Ситрес-Гроув и изложите нам их. Не знаю, чего вы добиваетесь. Мне известно, что вы замешаны в деле об убийстве Эндикотта, и хотя я не готов к публичным обвинениям – пока что, – у меня не выходит из головы, что тут есть какая-то связь.

– Вы имеете в виду, что моя информация лжива? – спросил я.

– Конечно, она лжива!

– А как же насчет взноса на избирательную кампанию Кроссета?

– Это очень неприятная история. Я близкий друг Кроссета, уважаю его и восхищаюсь им. Он человек безупречной честности и высочайших моральных принципов, поэтому любое пятнышко на его репутацию кажется ему кучей грязи. Я очень огорчен, что это произошло.

– Кроссет тоже, – заметил я.

– Его ведь уполномочили принимать взносы, полагаясь на его добросовестность.

– Не сомневаюсь.

– Тогда зачем раздувать эту историю?

– Кроссет сложил с себя эти обязанности, не так ли?

– Да.

– Почему?

– Потому что, как я вам уже объяснил, у него слишком высокие моральные принципы.

– А как насчет других?

– Каких других?

– Которые тоже получили по две тысячи долларов на их предвыборную кампанию?

– Вам известно, что кто-то еще получил деньги?

– Насколько я понял, еще один член городского совета заявил, что принял такой же вклад.

– Ну и что в этом дурного?

– Ничего.

– Тогда зачем это затевать?

– Я ничего не затеваю.

– Но вы задали вопрос.

– Я просто пытаюсь ознакомиться с ситуацией.

Хейл повернулся и поднял на меня взгляд.

– В конце концов, – заметил он, – ваше положение тоже может оказаться не таким уж неуязвимым, Лэм.

– В каком отношении?

– Во многих.

– Назовите их.

– Я не обязан это делать.

– Ну хотя бы одно.

– Я просто сделал заявление.

– Допустим. А теперь возьмите его назад.

– Мы пришли сюда не для того, чтобы ссориться, – вмешался Тэбер.

– А для чего?

– Мы хотели бы добиться содействия вашей фирмы.

– В чем?

– Вы говорили с прессой.

– У вас есть возражения?

– Мы считаем безответственными некоторые заявления, сделанные вами репортерам.

– Вы бы хотели, чтобы большая фабрика досталась не Ситрес-Гроув, а Санта-Ане?

– Разумеется, нет. И к вашему сведению, весьма маловероятно, что нечто подобное может произойти.

– Хотите пари?

– Я не люблю биться об заклад. Я не игрок, а бизнесмен.

– И политик?

– Был и политиком.

– И рассчитываете стать им снова?

– Возможно.

– Эта компания хочет строить завод в Ситрес-Гроув и уже выбрала место, – сказал я. – Ей нужно разумное содействие со стороны городских властей. Понятия не имею, что напечатают об этом газеты, но знаю, что у одного репортера есть идея.

– Какая?

– Идея, что некое лицо с мощными политическими связями, владеющее землей в Ситрес-Гроув, хочет изменить местонахождение завода и чинит препятствия переменам в зональной системе в надежде узнать имя промышленника и перехватить сделку.

– Это абсурд! Нелепая ложь! – взвился Хейл.

– Я всего лишь комментирую идею одного из репортеров, – напомнил я ему.

– Если вы скажете мне, какого именно, я сверну ему нос набок!

– Почему?

– Потому что ничего подобного нет в природе.

– Тогда почему вы должны сворачивать ему нос? Вам-то что до этого?

Хейл промолчал.

– Мистер Хейл имеет в виду, – заговорил Тэбер, – что публикации подобного рода, сопровождаемые намеками, могут отразиться на нем лично.

– Вы хотите сказать, что он владеет землей в Ситрес-Гроув?

– Я всегда твердо верил в будущее Ситрес-Гроув, – елейным голосом произнес Хейл. – Я разбогател благодаря серии удачных вкладов в недвижимость, что поддержало мою убежденность в будущем процветании нашего города. Чтобы помочь этому процветанию, я внес солидные пожертвования.

– Вот так молодец! – воскликнул я.

– В самом деле, – согласился Тэбер.

– Эта болтовня ни к чему нас не приведет, – вмешалась Берта. – Что вам нужно?

– Мистер Никерсон – свидетель по делу об убийстве Эндикотта, – сказал Тэбер.

Я промолчал.

– Как и мистер Хейл, – продолжал Тэбер.

– Ну? – осведомился я.

– А вы интересуетесь этим делом, – отозвался Тэбер.

– Мы работаем над ним, – поправил я.

– У Энсела нет ни единого шанса! Его вина очевидна!

– Сомневаюсь, чтобы так думал окружной прокурор, – возразил я. – А мистер Куинн, адвокат Энсела, явно придерживается иного мнения.

– Эта история очень льстит жителям нашего города, – заметил Тэбер. – Дух нашего сообщества должен ярко заявить о себе на процессе. Некоторые присяжные, безусловно, будут из района Ситрес-Гроув. Окружной прокурор потребует смертного приговора, и я не думаю, что у Энсела есть хотя бы один шанс избежать газовой камеры.

Я ничего не сказал.

– Мы готовы к сотрудничеству, – продолжал Тэбер. – Если, как я подозреваю, появление в прессе этих слухов имеет своей целью отвлечь внимание от дела Эндикотта и бросить тень на некоторых свидетелей, то вы избрали неверную тактику. Вы могли бы добиться большего успеха, стараясь содействовать, а не ниспровергать.

– В каком смысле?

– Окружной прокурор – разумный человек и случайно мой друг. Уверен, что он прислушается к голосу рассудка.

– Опять-таки в каком смысле?