Марш-бросок к алтарю - Логунова Елена - Страница 42

Чтобы иметь возможность еще раз посмотреть интригующее видео дома, я скопировала запись с флешки на DVD. Диск сунула в сумку, а карточку, для которой у меня дома все равно не имелось подходящего считывающего устройства, оставила в ящике стола.

«Есть еще идея, — посоветовал мне внутренний голос. — Можно распечатать картинку с экрана на принтере и показать ее кому-то. Тому, кто хорошо знал Ратиборского».

Катерине!

Я подумала, что сегодня у меня, похоже, будет день встреч с подружками. Такой многосерийный девичник: сначала с Петровой, потом с Катериной.

К Катьке все равно надо было заглянуть, чтобы поддержать ее морально: Алка позвонила мне и сказала, что Катерина сильно расстроена телефонным разговором с Геночкиной законной половинкой. Та обманулась в своей надежде стать богатой вдовой и пришла в бешенство. Оказывается, Ратиборский потихоньку от супруги продал львиную долю своего недвижимого имущества, а деньги пристроил неизвестно куда! Разгневанная мадам Ратиборская в финансовых закидонах Геночки обвинила бедолагу Катьку.

«Где деньги, Зин?» — пробормотал мой внутренний голос.

И эта песенная цитата оставила в моих мозговых извилинах зарубочку на память.

В обеденный перерыв я поехала на рандеву с Петровой.

Предложение встретиться исходило от меня, но кафе как место встречи назвала Антонина.

— Почирикаем и поклюем что-нибудь, — сказала она.

Однако пришла Тоня не одна. Увидев ее со спутницей, я заволновалась. Тонина спутница была высока, плечиста и мускулиста, как античный герой. Если бы у Геракла была сестра-двойняшка, она выглядела бы именно так! Я подумала, что аппетит столь могучей женщины наверняка соотносится с употребленным Тоней глаголом «поклюем» примерно так же, как новогодняя хлопушка с ядерной бомбой, и забеспокоилась, хватит ли мне денег, чтобы оплатить обед на три персоны.

— Это Сусанна, она знает Пущина, — Тоня сразу же обосновала присутствие дополнительной нахлебницы. — Сусанна, это Инна.

Мы обменялись рукопожатиями, причем Сусанна стиснула мне руку так, что мои пальцы слиплись, как замороженные сосиски в брикете. Я протестующе пискнула, и новая знакомая виновато пробасила:

— Ох, простите, не рассчитала!

— Сусанночка — чемпионка округа по гиревому спорту! — похвасталась Тоня. — Не поверишь, она гнет стальные вилки и может раздавить в кулаке кокос!

Я уже успела пролистать меню — кокосов в нем не было, и столовых приборов нам тоже пока не принесли. Поэтому, чтобы не искушать Сусанночку с ее разрушительными порывами, я убрала подальше руки и предложила дамам определиться с заказом.

— Ой, я не голодная! С утра дважды позавтракала и еще кофе пила, так что мне что-нибудь символическое, на один зуб, — кокетливо прочирикала Антонина.

— Например, блинчики с малиной в клубничном сиропе или венские вафли с мороженым? — проницательно предположила я.

Я давно заметила, когда женщина говорит, что она кушает, как птичка, обычно имеется в виду продолжительность процесса приема пищи во времени: птички, если судить по голубям и курам, едят с утра до вечера без перерыва, и сплошь калорийные углеводы!

— И кофе со сливками, — кивнула Тоня, одобрив блинчики с вафлями в комплекте.

Себе я заказала вареники с вишней. А вот сестрица Геракла меня удивила! Она отказалась от всякого угощения, смущенно объяснив:

— У меня с собой.

После чего достала из сумки, в которую запросто поместились бы пудовая гиря и еще пятитомник мифов и легенд Древней Греции в придачу, завернутую в фольгу печеную морковку и принялась деликатно ее кушать. И даже ни разу не загляделась на горы лакомств перед Тоней!

«Ув-важаю!» — поперхнулся вареником мой внутренний голос.

Я несколько раз пробовала питаться «полезными» продуктами, но продержаться на печеной морковке целый день смогла лишь однажды, когда начало строгой диеты удачно совпало с желудочным расстройством. В дальнейшем повторить этот подвиг мне не удавалось. Строгость диеты неизменно оказывалась обратно пропорциональна крепости желудка.

— Как ты можешь есть эту гадость! — вслух выразила наши общие чувства бестактная Тоня.

— Это только сегодня, — добродушно ответила древнегреческая героиня. — Завтра у меня будет белковый день. С утра съем говяжий стейк!

Она мечтательно зажмурилась. Я решила, что тему еды пора закрывать, и напомнила о цели нашей встречи:

— Так что насчет Пущина?

— Сусик, расскажи! — Тоня энергично распиливала блинчик, истекающий красным соком.

— А что рассказывать? — Сусанна пожала могучими плечами. — Ничего особенного, парень как парень. Задохлик.

Мы с Тоней переглянулись. Нетрудно было догадаться, что эта родственница Геракла способна назвать задохликом самого Шварценеггера.

— Ну да, задохлик! — повторила Сусанна. — Для своего роста весит на десять кило меньше нормы, я уж не говорю про мышцы, которых нет. Ему бы качаться и качаться, а он ленится и сачкует! То его шеф туда послал, то сюда погнал — ну, никакой возможности регулярно ходить на тренировки! Спрашивается, зачем вообще было в секцию записываться? «Мне, говорит, надо форму набрать!» Тренер ему прямо сказал: «Если тебе, дружок, просто десять кило набрать охота, то есть более подходящая для тебя тренировка: почаще лежи на диване и побольше жри пиво!»

— А кто он вообще такой этот Пущин? — спросила я.

— Да никто! Артист погорелого театра, — фыркнула Гоня.

— В смысле?

— Он раньше в театре музыкальной комедии работал, представляешь? — Антонина засмеялась. — Ну, в принципе, продолжил трудиться по профилю. В нашем заведении только с музыкой напряженно, а комедии случаются сплошь и рядом.

— И трагедии тоже, — пробормотала я, вспомнив последний выход Ратиборского. — Значит, этот Пущин конкретной должности не имел?

Тоня помотала головой:

— Он даже не в штате! Ты разве не знаешь нашу систему? При каждом мало-мальски значимом депутате обязательно целая толпа помощников — как свита при короле. Причем по штату помощники полагаются далеко не всем.

— Но Ратиборскому полагались?

— Полагался, но только один, и он у него был, как положено. Некий Гольцов, Алексей.

— Рыжий такой? — Сусанна посмотрела на морковку и скривилась. — Знаю. Рост сто девяноста, а вес от силы восемьдесят. Сырой материал! Работать и работать.

— А Пущин у Ратиборского был помощником на общественных началах. — объяснила Тоня. — Типа мальчик на побегушках и прислуга за все. У наших вождей таких прихвостней много. Чем занимаются, непонятно, но у каждого служебное удостоверение с печатью. А эти корочки вещь полезная — и тебе бесплатный проезд в общественном транспорте, и беспрепятственный вход в присутствие и разрешение на парковку в закрытой зоне, и респект у гаишников, да мало ли что еще…

— Погоди-ка! А как насчет зарплаты?

— А вот это не положено! Говорю же — на общественных началах!

— Интересно, но с экономической точки зрения невыгодно. — Я рачительно подобрала последним вареником вкусную смесь сметаны и вишневого сока. — Если официальной зарплаты у Пущина не было, а делами шефа он занимался с утра до вечера, то как же Ратиборский расплачивался с добровольным помощником за его работу?

— Ой, да мало ли вариантов! — отмахнулась Тоня. — Помнишь, как у Жванецкого? «Кто что охраняет, тот то и имеет!» Ратиборский у нас какое направление курировал?

— Комитет по делам молодежи, — вспомнила я. — А что можно взять с молодежной политики?

Теперь уже переглянулись Тоня с Сусанной.

— Мне пора, — сестра Геракла отодвинула стул и встала. — Спасибо за компанию, приятно было познакомиться.

— Взаимно, — кивнула я и проводила новую знакомую прищуренным взглядом. — Я вижу, Сусанна очень заботится о своем здоровье. Ни лишних калорий, ни лишних слов…

— Не все же такие дуры, как я! — вздохнула Тоня, с сомнением глядя на последнюю вафлю.

Подумав, она все-таки взяла ее и надкусила.

— А почему ты интересуешься этим Пущиным?