Марш-бросок к алтарю - Логунова Елена - Страница 30

Такси адекватно отреагировало на мои подскоки, и я вихрем полетела в аэропорт.

9

Алла Трошкина обладала весьма умеренной храбростью, но азарта ей было не занимать. Семимильными шагами продвигаясь по следу подозрительнейшего типа — рыжего депутатского помощника, она так разгорячилась, что внезапно остановиться на полпути не смогла бы при всем желании. Поэтому, когда обнаружилось, что Кузнецова вынуждена будет посвятить остаток дня хлопотным семейным делам, Трошкина даже не стала придумывать себе развлечение на внезапно освободившийся вечер. Поход в кино, посиделки в кафе, визит в салон красоты, новый тур шопинга, встречи со старыми поклонниками и поиски новых — все эти важные, нужные и интересные женские занятия меркли в сравнении с ослепительной перспективой загнать в угол Замаскированного Налетчика и сорвать с него маску.

Располагая адресом и телефонами Гольцова, решительная и дерзкая, как Диана-охотница, Алка нуждалась только в компаньоне, способном в процессе предстоящей травли заменить собой группу поддержки в виде своры зубастых и горластых собак. К сожалению, подходящих знакомых у интеллигентной Трошкиной не было. Поразмыслив и усыпив природную стыдливость доброй порцией настойки из алоэ и лимонов на спирту, она позвонила по газетному объявлению фирмы с выразительным и откровенным названием — «Калиф на час» и с пьяной развязностью поинтересовалась расценками на почасовую аренду калифов.

— Вам блондина или брюнета? — буднично спросила немолодая особа на другом конце провода.

— Мне все равно! — сказала Алка, не определившаяся с экстерьером компаньона.

— Брюнеты дешевле, — подсказала знающая дама.

— Пусть будет брюнет, — легко согласилась непривередливая Трошкина. — Да хоть вовсе лысый! Только обязательно атлетического телосложения!

— Атлеты дороже, — сообщила мадам.

— Все равно, мне давайте атлета! Поздоровее! Такого, чтобы умел драться и мог справиться с крепким мужиком! — уперлась Алка.

— Садо-мазо дороже, за дополнительного клиента в постели наценка пятьдесят процентов, за «голубизну» еще пятьдесят, — предупредила ее собеседница.

Это замечание настолько конкретизировало в воображении нетрезвой Трошкиной смутный образ спутника, что она с живостью взвизгнула:

— Ой, а наручники у него с собой будут?! Или хотя бы веревка покрепче?

— С аксессуарами дороже, — сообщили ей.

— Неважно! Гулять так гулять! — постановила Трошкина, не уточнив, что гулять она собирается не просто так, а след в след за несексуальным маньяком в черной маске.

— Брюнет, атлет, универсал, жесткий секс, полный комплект спецснаряжения, — подытожила дама. — На два часа вам хватит?

— Нет уж, давайте часика на четыре, чтобы наверняка! — прикинув расстояние до Пионерского микрорайона, распорядилась Трошкина и деловито продиктовала мадам свой адрес.

Спустя сорок минут молодой мускулистый брюнет в обтягивающей рельефный торс белоснежной футболке и ярко-синих джинсах из облегченного денима танцующей походкой вошел во двор восьмиэтажной жилой башни, одним своим появлением вызвав усиленное сердцебиение у молодых мамаш, пасущих в песочнице четвероногих ползунков. Брюнет привычно отметил произведенное впечатление и привычно же сохранил олимпийское спокойствие. Его давно уже не интересовали женщины сами по себе. Брюнета звали красиво — Валентин Захаржевский, он был продажным мужчиной в самом расцвете сил и к женщинам испытывал примерно те же чувства, которые возникают у хорошо вымуштрованного солдата при взгляде на армейский плац.

Игнорируя волнение молодых мамаш. Валентин пружинисто взошел на крыльцо и остановился перед бронированной подъездной дверью с кодовым замком. Распознать нужные кнопки сложности не составляло: отполированные множеством прикосновений, они сияли светлым металлом. К тому же, для пущей своей уверенности кто-то из местных склеротиков нацарапал рядом с волшебными кнопочками опознавательные крестики. Валентин сложил подходящую комбинацию из трех пальцев и уже приготовился состыковать ее с кнопками, но тут металлическая дверь широко распахнулась.

— Ой, простите! — пискнула Алка Трошкина, возникшая из подъездного полумрака.

В черных джинсиках и такой же маечке она была похожа на миниатюрного чертика.

— Я вас не ударила?

— Пока нет, — сказал Валентин, привычно допуская и другое развитие сценария.

— Ой! — повторила Трошкина, заинтересованным взглядом сверху вниз молниеносно прочертив по ладной фигуре молодого брюнета ломаную линию. — А вы не в пятнадцатую квартиру?

— В нее, — подтвердил Валентин, спокойно ожидая продолжения.

— Так вы же ко мне! — обрадовалась Алка и цапнула своего «калифа на час» за правую руку, пальцы которой по-прежнему были сложены хитрой дулькой.

В левой руке у калифа была красная спортивная сумка, о содержимом которой Трошкина могла только догадываться. Поэтому она прямо спросила:

— Наручники взяли? А веревку?

— И браслеты, и веревки, и плетку, и повязку на глаза — все взял, — заверил ее хорошо экипированный профессионал, немного удивившись бестрепетной деловитости прозвучавшего вопроса.

— Тогда вперед!

— Можно и вперед, — согласился Валентин.

Трошкина этого не услышала, она уже спускалась во двор, таща на буксире сговорчивого калифа.

Мамаши в песочнице проводили торопливо удаляющуюся пару завистливыми взглядами.

— Давайте знакомиться, — дружелюбно предложила Трошкина, остановившись на обочине ближайшей дороги. — Я Алла.

— Я Валентин, — сказал продажный мужчина, с растущим недоумением озираясь по сторонам.

Пятнадцатая квартира, вся жилая башня, примыкающий к ней благоустроенный двор и даже линия гаражей, с натяжкой способных сойти за приют недолгой на четыре полновесно оплачиваемых часа — любви остались позади. Перед Валентином простиралась четырехполосная улица с оживленным движением, а за ней тянулся к горизонту пустырь, поросший сизым ковылем и сиреневой дикой мятой. Он смотрелся романтично, но некомфортно. Валентин не чувствовал себя готовым к полевым работам. Да и трудиться по профилю на трассе ему, профессионалу высокого класса, было бы унизительно…

— Вы не волнуйтесь, Валентин, я вам заплачу. — сказала добрая Трошкина, по-своему трактовав беспокойство временного спутника. — Я уже и деньги приготовила!

В подтверждение своих слов она открыла свою сумку и продемонстрировала Валентину ее содержимое. Действительно, сверху в сумочке лежала пачка мелких банкнот, небанально схваченных заколкой для волос.

— Вот! — Трошкина горделиво помахала деньгами перед носом недоверчивого калифа.

При этом под сторублевками и полтинниками, при виде которых высокооплачиваемый профи непроизвольно скривился, обнаружился деревянный молоток с неуютными зубчиками.

— Только платить я буду после того, как!.. — предупредила расчетливая Алка и снова заботливо прикрыла молоток деньгами. — Утром стулья вечером деньги!

— Можно, конечно, и на стульях, — без энтузиазма согласился Валентин.

Предстоящая работа нравилась ему все меньше.

Трошкиной, напротив, становилось все веселей.

— А вот и наш стальной конь! — обрадовалась она.

Валентин обернулся и с тоской посмотрел на обшарпанный троллейбус. Стальной конь, которого с учетом наличия рогов правильнее было бы назвать стальным ездовым оленем, решительно не соответствовал его самооценке.

— У вас есть проездной? — протолкнув замешкавшегося спутника в открывшуюся дверь троллейбуса, заботливо спросила Трошкина, все глубже вживающаяся в роль материально ответственного лица. — Нету? Ничего, я за вас заплачу.

— Я сам! — неожиданно для себя возроптал Валентин.

Впервые за годы порочной службы он вдруг остро застеснялся того, что за него платит женщина.

— Ну, как хотите, — не стала настаивать Алка.

Двадцатиминутная поездка в троллейбусе прошла в молчании. Валентин, закрыв глаза, дремал, а Трошкина ему не мешала, обоснованно полагая, что калифу понадобятся силы.