Финишная кривая - Байкалов Альберт - Страница 25

– Не надо, – усмехнулся Павел, не отрывая взгляда от дороги. – Эти билеты я заказал для профуры. Неужели ты думаешь, что в Афинах через двое суток корабль никто не встретит?

– Вообще-то достаточно времени, чтобы разобраться, куда мы направились после всего, – согласилась она, решив, что муж едет в аэропорт.

Однако и указатель с изображенным на нем самолетом Павел проехал мимо. Попетляв по узким улочкам старого города, въехал на стоянку перед скромно выглядевшим двухзвездочным отелем. Она не задавала больше вопросов. Молчала и тогда, когда он снял номер, расположенный на втором этаже пятиэтажного здания.

– Быстро переодевайся, – приказал он, после чего вышел на небольшой балкон, осмотрел окрестности, снова вернулся в номер, забрал оба паспорта и отправился в туалет. Разорвав их на мелкие кусочки, он сжег жесткие корочки, бросил все это в унитаз и несколько раз спустил воду. Не прошло и тридцати минут, как они легко спустились с балкона во внутренний двор. Ту одежду и обувь, в которой убивали Самлиева, прихватили с собой, по пути выбросив пакет в мусорный бак. Оформив неприметный «Форд» в прокат по документам на имя Фроловых, ближе к полуночи супруги выехали в направлении Анкары, чтобы утренним рейсом вылететь в Салоники.

Место для встречи с чеченцами оказалось достаточно мрачным. Его определил еще Гриб. Головинские пруды, а именно мост, соединяющий их берега в узком перешейке. Рядом кладбище.

Арслан Дукузов с задумчивым видом выслушал своего двойника, только что приехавшего из Домодедова, и перевел взгляд на Хохла:

– Я ничего не могу сказать. Если бы увидел хотя бы фотографию, тогда другое дело, а так, «густые брови, квадратный подбородок…» – он развел руками, – у нас в селе много таких. Только не верится мне, что кого-то из этих запуганных нынешней властью и федералами шакалов понесло так далеко. Зачем? Нет, надо ехать в Самару, оттуда самолетом до Хабаровска. Никто не ждет, что мы приедем с востока. Спокойно сядем в поезд до Иркутска и сойдем в Слюдянке.

– А взрывчатка с оружием? – напомнил Хохол, одновременно попытавшись сделать лицо строгим, однако это у него получилось плохо и даже вызвало едва заметную улыбку у главаря группы.

Мехди Вахаев больше молчал, доверив разговор с куратором своей правой руке Дукузову. Хохла он попросту не признавал и считал, что этот человек – слизняк и не может заниматься организацией такого дела, как теракт, не имея никакого опыта, тем более неверный. Он терпел его только из-за денег, которые были сейчас основным движителем задуманного плана.

– Э-э, – отмахнулся Арслан. – Ты передашь с проводником харьковского поезда посылку. Хорошо заплатишь. В Хабаровске мы встретим.

– Почему я? – опешил Хохол. – Я тебе что, мальчик на побегушках?

Глаза чеченца стали наливаться кровью.

– Ты русский, у тебя возьмут. Одет хорошо. Скажешь, брат там живет, запчасти от «Жигулей» отправляешь.

– Ты умен, Арлслан, не спорю, – проглотил пилюлю Хохол, – но не учел один немаловажный факт: поезда того направления дважды пересекают границу. Ветка идет через Северный Казахстан.

– У-у, шайтан, – чеченец ударил себя по колену кулаком и задумался.

– Хотя в этом что-то есть, – торопливо заговорил Хохол, начиная опасаться, что если выведет из себя горца, то так и останется в этом парке. – А что, если груз из Москвы кто-то довезет до Омска, а уже там передаст его проводнику?

– Вот ты этим и займись, – прохрипел не своим голосом Дукузов. – Не надо больше никого посвящать в эту тайну. Сделай только то, что мы тебя пока просим, а дальше можешь не беспокоиться.

С этими словами, не прощаясь, чеченцы развернулись в сторону дорожки, которая вела к выходу с территории парка, за которым их поджидала машина. С минуту постояв, глядя вслед удаляющимся в сторону освещенной улицы силуэтам, Хохол, тяжело вздохнув, развернулся и медленно побрел в противоположном направлении, размышляя над положением, в которое его поставили кавказцы и Беспалов после выхода из игры Гриба.

Из всех, кто пил вино на неформальной встрече, выжил только он. Хотя первые несколько дней Хохол очень боялся, что Рог его обманул и пилюли не окажут никакого эффекта. Иногда ему начинало казаться, будто не хватает воздуха, неожиданно начинала кружиться голова. Возможно, это были остаточные явления используемого препарата или просто результат самовнушения, так или иначе он почти не спал, а при каждом известии об очередной смерти участника недавнего застолья едва не терял с перепуга сознания.

Первым этот мир покинул Гриб. Наверняка сказалась перенесенная в Англии «операция» по изменению внешности. Умер он тихо, прямо на улице. Отправился поужинать в ресторан. По дороге, почувствовав неладное, присел на остановке, не дойдя всего квартал до заведения, куда с завидным постоянством ходил каждый вечер. Лишь утром следующего дня на припорошенного снегом мужчину, навалившегося на стеклянную стенку плечом, с всунутыми в карманы модного полупальто руками обратили внимание. Внешних признаков насильственной смерти не было. Об этом Хохол узнал из «Криминальной хроники». Однако кто-то ночью обыскал Гриба. При нем не оказалось ни денег, ни документов. Тех, кто мог опознать умершего, диктор просил позвонить в ближайшее отделение милиции.

Управляющего банком «Капитал» смерть застала за рулем автомобиля, который он любил водить сам, в результате чего погибли не только сидевшие впереди босс и его начальник службы безопасности, но и двое охранников, ехавших сзади. Сломанный, как спичка, и упавший на проезжую часть бетонный столб освещения на час перекрыл движение по Новоалексеевской. За основную версию приняли нарушение скоростного режима, вследствие которого сидевший за рулем банкир не справился с управлением и, совершив ДТП, до приезда «Скорой» скончался от травм, несовместимых с жизнью.

Смешнее всего дела обстояли со вторым ценителем вин большой выдержки – Руденко. Как сообщили газеты, виной всему молодая супруга, которая требовала от банкира в постели намного больше, чем могло выдержать его изношенное сердце.

После этих публикаций и репортажей Хохол вздохнул с облегчением. Через неделю снял квартиру в Юго-Западном районе Москвы и приобрел новенький «Форд Фокус», естественно, не без санкции Беспалова.

Столицу он знал плохо, водил не ахти как, поэтому, чтобы сесть за руль, нужно было успокоить нервы после разговора с чеченцами, и он пошел еще медленней. Эмиссар бежавшего из страны олигарха, его глаза и уши, не заметил, как сзади нагнали двое парней. Пристроившись по бокам, они некоторое время шли молча.

– Чего вам надо? – ужаснулся он, подумав, что эти крепыши из милиции или ФСБ.

– Дядя, дай плащик померить, – бросив по сторонам настороженный взгляд, шедший справа быстро выбежал вперед и преградил ему дорогу.

– Да и портмоне посмотреть хочется, – прогнусавил второй.

– Ребята, да вы что?! – Он попробовал обойти их, но этого ему не дали сделать.

Стоявший перед ним парень двинул ему в подбородок кулаком. Однако, несмотря на свою нескладную фигуру и внешность слизняка, Хохол умел постоять за себя. Отпрянув назад, он тут же вернул корпус на свое место и молниеносным ударом в основание челюсти свалил не ожидавшего такого оборота дел забияку на грязный асфальт.

Однако стоявший сбоку не растерялся. В левом ухе словно что-то лопнуло, и Хохол полетел в кустарник акаций, росший по обе стороны дорожки. Голые и мокрые ветви своими колючками оцарапали лицо, прошуршали по одежде.

После этого голова будто бы оторвалась от туловища и покатилась между деревьями, сопровождаемая неким подобием фотовспышек, которые становились все слабее и слабее, пока все не утонуло во мраке.

В себя он приходил долго и трудно. Сначала был нудный гул в голове, материализовавшийся в боль, из-за которой он протяжно застонал. Почему-то сразу после того, как Хохол стал осознавать себя, он сначала подумал, что находится в самолете. «Только почему так низко опущена спинка кресла?» – засвербела мысль.