Долгие северные ночи - Ольховская Влада - Страница 4

Это как раз про Никиту. По сути, по-настоящему пьяным он появился перед публикой только в день своей смерти. До этого, если присмотреться внимательней, можно заметить, что на любых светских приемах и вечеринках он держал в руках не бутылку, а бокал, и находился там явно коктейль, каждый раз. Возможно, вообще безалкогольный, а даже если нет… Один коктейль за целый вечер не тянет на алкоголизм.

И на том празднике, который Никита посещал перед уходом в квартиру, он не мелькал возле бара. Он общался с гостями, он большую часть времени провел на танцполе. И вот после этого он отправился в чью-то там квартиру «догоняться»? Картинка упорно не клеилась.

Ну и конечно, были прямые эфиры. Активное присутствие в соцсетях намекало, что Никита должен не только записывать для фанатов видео. Иногда он запускал прямые эфиры, в которых отвечал на вопросы подписчиков. Он не всегда делал запись, стремясь придать ценность живому общению. Но нередко хотя бы часть таких бесед оставалась в Сети, и вот они как раз рассказывали Гарику любопытную историю.

Никита любил жизнь. При всех трудностях, при всех невидимых препятствиях, которые столица подкидывала провинциалу. Он был готов к вызовам и признавал, что его нынешняя реальность все равно лучше прежней. Он выглядел моложе не только за счет природных данных, но и за счет сияющего каким-то наивным, почти подростковым энтузиазмом взгляда, который обычно достается лишь молодым людям и однажды навсегда стирается временем. Никита был от этого далек, он рвался вперед изо всех сил…

А потом он где-то оступился. Это заметили не все, потому что перемены не стали очевидными. Однако от самых внимательных фанатов не укрылось, что еще в октябре обычно бодрый Никита стал казаться вечно уставшим, невыспавшимся, нервным. Он по-прежнему смеялся и шутил, но получалось у него все более натужно и неубедительно. Он делал то же, что и раньше, по привычке. Порой несложно было догадаться, что он мыслями где-то еще, он рассеян, невнимателен… Он как будто угасал, но, когда фанаты спрашивали его о таком напрямую, он ничего толкового не говорил.

И все же Гарик не заблуждался, когда изначально отмахнулся от этой истории. В жизни Никиты не было объективных причин для такого угасания.

Самым очевидным вариантом казалась зависимость любого толка, но это проверили сразу после его смерти. Он был пьян – и не более. Ничто не указывало на долгое злоупотребление, и Никита был абсолютно здоров.

И что тогда, деньги? Юдзи изначально отследил все движение по счетам Маршалова, еще когда предлагал это задание Гарику первый раз. Артист и социальный деятель зарабатывал не очень много, но и не мало, а главное, любые его доходы можно было объяснить. Никакой подозрительной финансовой активности, никакого заработка на стороне. Даже если бы Никита вдруг лишился любой работы, на нынешних накоплениях он уверенно протянул бы год в столице, не снижая аппетиты. Да ему бы фан-клуб надонатил еще на десять лет, судя по гонорару, который они собрали на расследование!

Впрочем, более солидную работу он тоже не терял. Его пригласили на роль ведущего, его график съемок был расписан до весны. У него все было хорошо! Так что о самоубийстве и речи идти не может… Если только не вмешалось какое-то психическое расстройство, но это маловероятно. У такой болезни и симптомы заметные, их сложно упустить в случае с человеком, который всегда на виду.

Так может, его нервозность – действительно результат переутомления? Взял на себя слишком много, толком не отдыхал, и вот результат? Тогда и его внезапную попойку можно объяснить нервным срывом.

Гарик рассматривал этот вариант, пока не добрался до записи последнего прямого эфира, который Никита спонтанно, вопреки своему обыкновению ничего не анонсируя, провел за неделю до смерти. Он старался казаться таким же бодрым, как обычно, но это старание легко угадывалось. Он говорил слишком быстро, смеялся слишком громко. Порой отвечал невпопад, но недостаточно бредово, чтобы это вызвало откровенные подозрения. Да и закончил он прямой эфир внезапно, без обычной благодарности фанатам и прощания, как будто побоялся показать слишком много.

Но Гарика впечатлило даже не это. Никита Маршалов всегда отличался склонностью к активной мимике и жестикулированию, даже в лучшие свои времена. Однако в последнем эфире и это дошло до нездорового максимума: постоянное движение, ни секунды покоя. А главное, если смотреть очень внимательно, можно увидеть повторяющийся жест правой руки. Большой палец на открытую ладонь, потом остальные пальцы накрывают его сверху, образуя кулак. Правда, происходило это быстро, смазано, тут же менялось другим движением, но все же…

Если это не было совпадением, любимец тысяч подростков в прямом эфире показывал жест, который на международном уровне означает лишь одно: мне нужна помощь.

– Тая, солнце, я не хочу на тебя давить, – проникновенно предупредила мать. Обычно это означало приближение такого давления, которое и опытного космонавта бы запугало. – И, если бы мне было все равно, я бы промолчала. Но я тебя люблю – и как я должна отстраниться от того, что ты себя медленно закапываешь?

Она сделала паузу, ожидая, что Таиса сейчас начнет спорить. Таиса угрюмо молчала. Если бы она не просчитала нехитрую стратегию родительницы, можно было смело растапливать камин дипломом психолога. Но то, что она понимала происходящее, не означало, что она могла остаться равнодушной. Увы, никакой разум и никакой опыт не способны погасить эмоции, тут жизнь милостива только к психопатам.

В первое время после того, как Таиса добилась обучения у профайлера Николая Форсова, ее семейство просто затаилось. Не похоже, что они беспокоились, они наверняка были уверены, что она «наиграется» и отмахнется от этого, уйдет, как уходила из предыдущих профессий – да и предыдущих браков.

Но она никуда уходить не собиралась. Таиса почувствовала: она наконец-то нашла свое место. Да, было сложно, и опасно тоже было. Порой она допускала ошибки, а от воспоминаний о первых попытках наладить контакт с другими учениками Форсова до сих пор мог начаться нервный тик. Однако, вопреки всему этому, у нее никогда не было желания сдаться.

Если Таисе это придавало сил, то семейство тревожилось все больше. С пониманием к ее новой жизненной позиции отнеслась только старшая сестра, да и то не сразу, а когда Таиса помогла ее подруге. Даже Женя порой ругалась на младшую – беззлобно и скорее по инерции. Что уж говорить о родителях, которые представляли для дочери совсем другую жизнь!

В том, что они ее любят, Таиса никогда не сомневалась. Как и в том, что действительно хотят как лучше. Но история человечества не раз доказывала: к самым большим бедам порой приводит родительское стремление творить добро.

Она все равно не собиралась игнорировать родню, но любые беседы о собственном безалаберном настоящем и безрадостном будущем старалась сделать как можно короче. Вот и на всплеск материнской заботы она отреагировала неопределенным «Хм», которое можно было трактовать как угодно.

Не получив вводной реплики, мать все равно не сдалась:

– Я знаю, что сейчас, когда ты увлечена, тебе кажется, что все прекрасно. Мир такой, каким должен быть, а его недостатки ты исправишь. В этом ты похожа на своего папу, тоже человек тонет в работе, упуская ход времени!

Откуда-то с заднего плана донеслось ворчание, намекающее, что отец следит не только за временем, но и за чужими телефонными разговорами. Мама не обратила на его возражения внимания, она продолжила:

– Чем старше ты будешь становиться, тем быстрее полетят годы. Поверь мне, такое лучше усвоить на чужом опыте! И если ты хочешь что-то успеть завтра, начинать нужно уже сегодня. Ты понимаешь, что твоя так называемая карьера – путь в никуда?

Таиса решила придерживаться выбранной стратегии:

– Хм!

– И я уже не говорю про личную жизнь… Слушай, я знаю, как пошло звучит фраза про «часики тикают». Но ты ведь понимаешь, что она появилась не на пустом месте? Ты все время проводишь или с какими-то дегенератами, или со своими коллегами!