Тренировочный День 9 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 9

Однако со строительством советских комбинатов быта, советских кинотеатров, советских детских садиков и всего прочего не задалось, да и выбор в советских столовых был небогатый, так что люди все равно предпочитали свои квартиры. Свой дом — своя крепость, где за кирпичными или бетонными стенами, штукатуркой и бумажными обоями «Весна», за дверью из клееной фанеры с глазком «Пролетарий» и врезным замком часовой фабрики «Заря» — советский гражданин мог наконец расслабиться от этой кипучей общественной жизни и немного пожить своей личной. Так сказать, частной и даже немного мещанской — с неизменной стенкой из ДСП, покрытой коричневой фанерой, крашенной под «дуб», с чешским хрусталем за стеклянными дверцами, с цветным телевизором марки «Рубин» и телефоном в прихожей, с ковром из Туркмении (производства фабрики «Большевичка») на стене, с холодильником «Бирюса» на кухне и стиральной машинкой «Вятка-Автомат» в ванной комнате.

Такая, укомплектованная всем необходимым квартира вызывала у советских граждан трепет не меньший чем у захудалого барона — вид рыцарского замка с донжонами, сторожевыми башнями, рвом, наполненным водой, подъемным мостом и железной решеткой на воротах. Одним словом — богатство. И ключи от новой квартиры, что лежали сейчас на подоконнике в кухне — символизировали свободу Виктора от обязательной общественной жизни, когда придя к себе в коммуналку, даже если ты сильно устал и никого не хочешь видеть — тебе все равно приходилось улыбаться и разговаривать с людьми, выслушивать их и принимать участие в их жизни, а также позволять им — принимать участие в твоей.

Вот только почему-то на душе у него вовсе не было так уж свободно и спокойно. Наверное, нужно было к Маше с Лилей зайти в гости? Но мешать им он не хотел, хотя и знал, что ему примут там радушно и не укажут на дверь. Айгуля Салчакова сейчас в ведомственной гостинице Комбината живет, если бы он напросился к ней в гости — она бы тоже ему не отказала, но вот сколько в этом жесте будет искренности, а сколько будет от вежливости и ощущения что она ему чего-то должна за тот раз, когда он ее приютил? Выяснять не хотелось. В коммуналку свою возвращаться сейчас тоже было не очень, он и так фактически ключи Марине отдал, вдруг она там уже свою личную жизнь с Николаем выстраивает, а он такой припрется и главное — вот зачем? У него уже есть своя квартира, вот он стоит посреди зала как дурак…

— Надо бы завтра вещи перевезти. — говорит он вслух, поражаясь звуку своего собственного голоса. Голос в пустой квартире звучит как-то странно, не походим на его обычный голос. Наверное эхо, думает он, конечно же эхо, когда на стенах будут ковры, в комнате будет мебель, тогда и звуки будут совсем другие.

Ну и ладно, думает он, сегодня вот так посплю, на полу, а завтра перееду. Руководство помощь обещало при переезде, дескать и машину выделим и грузчиков от предприятия, но Виктор отказался. Соломон Рудольфович не знает, что всего имущества у Виктора — пара чемоданов и сумка. У него даже кровати нет, а матрац он купил в магазине в первый же день. Так что машина ему ни к чему, он все и на своей перевезет. Нужно же привыкать что он теперь человек с собственным автомобилем, тем более что бензин марки АИ-93 на заправке стоит десять копеек за литр. Эта цена, кстати, местными автолюбителями единогласно признана слишком высокой и большинство заправляется семьдесят шестым, по пять копеек за литр, в два раза дешевле.

— Сюда и девушку пока не привести. — вздыхает Виктор и чешет в затылке. Время еще рано, спать не хочется, а делать в пустой квартире нечего. Он со странной тоской вспомнил вечера в коммуналке, когда каждый вечер был наполнен событиями и своими местными драмами. То Глафира Семеновна снова Катьку поймает за хулиганством, то Светка с Батором поругаются, то Нурдин домой заявится на «рогах» и будет Самире в любви признаваться, то Гоги Барамович бутылку молодого вина где-то достанет и во двор позовет распивать, а там и местный алкоголик Женечка присоседится и расскажет историю о том, как он помогал Тамарке Карениной карьеру сделать, а она сейчас зазналась и даже не здоровается, нос задрала. Леопольд Велемирович предложит «партеечку по-быстрому» в шахматы сыграть, дескать научился сицилийской защите, Марина зайдет, скажет, что «эти двое меня совсем выбесили, Витька, а ты чего делаешь?». Наколотов, инженер из третьей квартиры, придет по просьбе Глафиры Семеновны и кран починит, тот что не работает, починит и вина выпьет с Гоги Барамовичем и Батором, крякнет, вытрет усы и скажет что баловство это все, сок да вода крашенная, уйдет и вернется с литровой бутылкой самогона и они дотемна будут обсуждать особенности внешней политики на Ближнем Востоке, где «англичанка гадит», да еще и дипломатов выслали… а потом из окна на них накричит Самира, у которой уже заснула принцесса Алтынгуль и они понизят голос, а Гоги Барамович засобирается, потому что завтра вставать рано…

— Ну и ладно. — сказал Виктор вслух: — как говорил Сартр, «ад — это другие», у меня тут никого нет, так что и ада никакого. Скорее… — он обвел взглядом пустую комнату: — скорее на чистилище похоже. Там, наверное, тоже скука смертная. Неет, определенно завтра нужно Жанне Владимировне позвонить, узнать, как она там… работу предложить. — он задумывается. С одной стороны Жанна Владимировна, рослая и зрелая женщина из фельдшерско-аптечного пункта села Китаевка — ему нравилась, и он искренне хотел ей работу предложить, медиком команды. Насколько он успел увидеть, она хороший специалист со стальными нервами, у нее ни один мускул не дрогнул, когда она состояние Николая увидела. И ведь предположила, что это он, Виктор так его уделал, но виду не подала, не испугалась и даже успела участкового вызвать. Итого — профессионализм, устойчивая психика и умение владеть собой в кризисных ситуациях. Такой человек им в команде пригодится. Но с другой стороны… если он ей работу предложит, то он начальником ее станет, пусть и формально. Наверное, стоит сперва с ней поговорить? До того, как работу предлагать? А с другой стороны, когда это его удерживало?

Прозвучал звонок в дверь. Виктор считал, что каждая квартира в новостройке оборудуется звонком не просто так. Казалось бы, лишние траты, тут обоев нет, а звонок установили… но на взгляд Виктора в этом был тонкий расчет. Если не ставить кнопку звонка, то пришедшие будут стучать в двери, а при том, что входные двери в квартиру состояли из клееной фанеры… уж лучше звонок установить. Иначе сразу бы обнаружилось что эти двери могут и с петель слететь после того, как гости постучатся.

— Иду-иду! — повышает голос Виктор. И кого там нелегкая принесла? Наверное какой-нибудь управдом… он ведь ключи только недавно получил. Виктор подходит к двери. А вот глазок в двери не врезали, впрочем, он всегда может открыть дверь и увидеть кто именно к нему пришел. В качестве преграды клееная фанера все равно не очень. Он возится с замком и распахивает дверь.

— Вот ты где! — говорит ему Марина, которая стоит за дверью: — а то Батор со Светкой опять поссорились, я у тебя переночую?

— А? Но я же… — Виктор моргает. Он же ей ключ от комнаты отдал, разве нет?

— Виктор, любезный, как насчет партеечки по-быстрому? — из-за Марины высовываеьтся Леопольд Велемирович: — я как раз матч Карпова и Каспарова разобрал, там такие комбинации на тридцать втором ходу!

— Витька, я тебе один умный вещь скажу, ты только не обижайся! — гремит на лестничной площадке голос Гоги Барамовича, который нянчит в руках большую бутыль с прозрачной жидкостью и с этикеткой «Кислота! Опасно! Не пить!»: — вот ты когда переехал — даже новоселья не сделал, понимаешь! Разве так поступают? Нэт, нэт, нэт, я даже прикидываться не буду что ты мне друг! — он расталкивает всех и проходит мимо оторопевшего Виктора в квартиру, останавливается посреди пустого зала и оглядывается назад: — ну что встали? Проходите все!

— Это вообще не моя идея, Вить. — проходит мимо него Батор: — я был против. Но ты Гоги знаешь…

— С новосельем! — целует его в щеку Светлана: — но подарка не жди! Пригласил бы по-человечески — подарила бы одеколон «Красный Октябрь», Батору не идет, а тебе бы в самый раз.