Тренировочный День 9 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 10

— Да. — кивает Марина: — мы сегодня хуже татарина! Ура! Потому что незваные гости! Давайте газетку постелим!

— Но… да у меня и нет ничего? — теряется Виктор: — я не готовился гостей принимать…

— Это оставь нам. — хлопает его по плечу Гоги Барамович: — я вон чачу принес, три литра, понимаешь! Девчонки тортик приготовили и селедку под шубой, а твоя пассия сейчас поднимется. Я же тебе говорил, Вить — женись! Срочно! Эта девушка — пэрсик! — он собирает пальцы в щепотку и издает поцелуйный звук: — муа! Пэрсик, сладкий пэрсик!

— Кто это персик? — в дверях появляется Валя Федосеева, которая тащит какой-то ящик: — осторожно, зашибу. Тут «Массандра»…

— Достать ящик «Масандры» за час. — качает головой Гоги Барамович: — да она у тебя просто дэви джи! Настоящая волшебница! Даже если бы она весила сто двадцать килограммов и была страшная как смертный грех — все равно нужно было бы жениться! А она еще и красавица, комсомолка, активистка и спортсменка! Ты чего, Вить, охренел? И на, вот чачу подержи, я пока стаканы из карманов достану… знаешь как неудобно стаканы в карманах носить? Я же представитель власти, понимаешь, а по улице с бутылкой и со стаканами в карманах…

— Ты, Витька не думай, что если у тебя квартира теперь появилась, то ты всех круче сразу стал. Я к тебе в гости приходить буду. Ключи брать. — деловито говорит Батор, подтягивая штаны: — а то у Алтынгуль зубы начали резаться, да и Светка моя знаешь какая страстная? А человеку нужен восьмичасовой здоровый сон чтобы ты знал. Мне вообще молоко нужно за вредность выдавать. За Светкину вредность, ага.

— Щас как дам по голове. Молоко ему. — говорит Светлана, которая отрывается от расстилания газет на полу, выпрямляется и упирает руки в бока: — ты чего, Кривогорницын, Ботор Маданович — охренел⁈

— В смысле за вредность, потому что она такая красивая, что глаз режет. — тут же исправляется Батор: — она же как звездочка в ночи, все мужчины мне завидуют и столько счастья в жизни я с трудом выношу.

— Они опять. — жалуется Марина: — итальянская парочка, вчера даже стакан на кухне разбили. О, кстати, вот тебе пирожков Глафира Семеновна послала, сама прийти не может, Катька же в школу пошла, вот тетю Глашу на родительское собрание вызвали, Катька там что-то не то взорвала, не то подожгла.

— Физкульт-привет! — в дверях появляется довольная Лиля, она улыбается и тащит какой-то ящик, у нее взъерошены волосы, она перемазана в чем-то белом.

— Вай, красотка, зачем сама таскаешь! — Гоги Барамович оперативно перехватывает ящик и бросает укоризненный взгляд на Виктора: — Вить! Иди девчонкам помоги все дотащить, все-таки третий этаж у тебя, а лифт не работает.

— Витька! — в квартиру заваливается Маша Волокитина, она несет какую-то кастрюлю: — котлеты приготовила. И салат. Все полезное. Имей в виду я пить не буду.

— С ним никто пить не будет. — выносит вердикт Гоги Барамович: — мы сейчас сами тут сядем, газетку расстелим, бастурму и огурчики нарежэм и вздрогнем. Потому что нас не приглашали. Потому что незваный гость хуже татарина. Вот мы все тут хуже татарина, потому что этот нехороший человек нас даже в гости не позвал. Сами будем пить!

— Почему это хуже? — обижается Нурдин: — у меня вот татарские корни есть, у бабушки.

— Ладно. — успокаивающе поднимает ладонь Гоги Барамович: — хорошо. Незваный гость — лучше татарина!

— То-то же.

— Спасибо, ребят. — говорит Виктор: — правда, спасибо. Давайте я схожу, помогу там занести… Валь я с тобой!

Глава 5

— Есть! — белый мяч встречает преграду, взмывает взлетает вверх, перенаправленный руками Алены Масловой, в одно касание обрабатывается Айгулей Салчаковой и в воздух взмывает Маша Волокитина, которая с размаху вбивает мяч в покрытие… почти вбивает.

На пути мяча встает Лилия «Железный Кайзер» Бергштейн, все еще в старой, красно-черной форме «Соколов» гормолзавода, глухой звук удара и белый мяч снова взмывает вверх, так и не коснувшись покрытия площадки.

— Связка! — выкрикивает Светлана Кондрашова и перенаправляет мяч назад, за голову, на вторую линию.

— Хэк! — Юлия «Черная Птица» Синицына пробивает удар по диагонали, удар, который сносит с площадки Арину Железнову.

— Эй ты в порядке? — над Ариной наклоняется Алена Маслова: — все на месте, ничего не сломано? Эта Синицына лупит по мячу как в последний раз. Встать сможешь?

— Со мной все в порядке. — Арина встает, не обращая внимания на протянутую руку и упрямо выдвигает челюсть вперед: — пусть только попробует еще раз…

— Придержи коней, новенькая. — качает головой Алена и поднимает мяч с пола: — Синицына тебе не по зубам. Юлька была стервой, когда ты пешком под стол ходила… так что тебе учиться и учиться. Мяч в игре! — она поднимает мяч над головой и перебрасывает Маше Волокитиной.

— Та же комбинация! — повышает голос Виктор: — обратите внимание как меняется траектория мяча и отскок от рук! Будьте готовы изменить силу подачи и отбива. В этом мяче — чистый гелий и повышенное давление, видите, насколько труднее его взять и как далеко он летит с подачи? Маша, скорректируй подачу, если бы не Лиля ты бы в аут ушла. Света, дайте Марине поиграть, вы ее из игры исключаете!

— Может я все же на работу пойду, а? — говорит Марина, выпрямляясь. В отличие от всех остальных она смотрится на площадке «белой вороной», потому что одета в обычный тренировочный костюм синего цвета с белыми полосами на плечах. Все остальные выглядят как профессионалы, кто-то в красно-черной старой форме «Красных Соколов», кто-то уже в новой красно-белой «Стальных Птиц», с черными наколенниками и налокотниками, у кого-то защита запястья и спортивная резинка чтобы волосы не падали на лицо.

— На работу ты больше не пойдешь. — говорит Виктор: — чтобы я малярной бригаде такой не огранённый алмаз отдал? Дудки, Миронова. Ты теперь с нами.

— С нами возвысишься и с нами же падешь. — кивает Алена Маслова, выпрямляясь и упирая руки в бока: — ты чего, Маринка? Так белить потолки охота? Тут всяко веселее.

— Как не пойду на работу? — теряется Марина: — а… у нас план. И Светка там. И вообще…

— У всех план. — подает голос Наташа Маркова, которая сидит в первом ряду у площадки. Она одета в строгий темный костюм, но не спортивный, а как раз офисный — юбка-карандаш, черный туфли без каблуков и пиджак, белая блузка. В руках она держит планшет, к которому прикреплен лист бумаги, где она делает пометки карандашом. В таком виде она больше похожа на секретаря большого начальника, чем на волейболистку.

— Гектор Петрович и Соломон Рудольфович уже дали добро на набор новых членов команды, — продолжает она, поправляя очки: — так что прижми попку, Малярша. Завтра тебя и оформим в отделе кадров. Как ты видишь свою карьеру дальше? Станешь металлургом или дояркой?

— Чего?

— Уж извини, у нас для тебя набор вакансий ограничен. — прищуривается Наташа Маркова и переворачивает листок на своем планшете: — или в плавильный цех Комбината или работа в горячем на горморлзаводе. Чтобы выплаты за вредное производство получать, и чтобы отпуск был оплачиваемым за счет предприятия. Имей в виду, что я лично советовала бы тебе плавильный. Хоть раз в год, но нужно на производстве побывать и лучше это сделать на Комбинате, потому что в горячем цеху у «сырников» воняет так что тапки долой.

— Маркова… хотела бы я сказать, что ты седьмая на скамейке запасных, сгоняй за газировкой… но ты же теперь помощник тренера. — вздыхает Маша Волокитина.

— Я теперь начальник! — гордо улыбается Наташа.

— Ты теперь хуже, чем седьмая на скамейке запасных. — прибивает ее Маша: — раньше ты хоть в форме сидела. Так что завались и не мешай. Светка, ну долго мы будем сиськи мять? Шевели своих «сырников»! Играем!

— Волокитина… — Светлана Кондрашова прищуривает глаза, разглядывая Машу как будто через прицел снайперской винтовки: — а ты все не уймешься. Ладно. — она перекидывает мяч Юле Синицыной: — давай, Синица, вдарь «железякам» чтобы с них тапки послетали.