В гнезде "Пересмешника" (СИ) - Март Артём - Страница 39

Муха задумался.

— Может, действительно душманский снайпер? Или корректировщик?

— Слишком странное поведение для корректировщика, — покачал я головой.

— Душманы так не ходят по горам, — покачал головой Алим. — Они ходят тихо, незаметно. Если не знаешь, как они ходят — их тяжело заметить. А этот…

Алим вдруг замолчал и сделал вид, будто бы прислушался. Поднял взгляд к проложенному досками и гидроизоляцией потолку.

Не знаю, что он хотел услышать. Ведь за крохотными окошками землянки ничего, кроме непрерывно гуляющего по скалам ветра, слышно не было.

— Этот будто бы хотел, чтобы мы его увидели, — закончил пограничник мрачно. — Будто бы красовался перед нами.

Муха сухо сплюнул.

— Чертовщина какая-то…

— Ты что-то видел, Алим? — покосился я на Канджиева. — Сквозь прицел.

Алим отрицательно покачал головой.

— Не успел поймать его на мушку, — серьезно ответил он.

— Может… Может, какая-то хитрая маскировка? — спросил Муха.

— Он не двигался, — сказал я. — Не проявлял никакой активности. Не предпринимал никаких попыток рассмотреть нас.

— Почему это ты так решил? — Муха недоверчиво скривил губы.

— Потому что он не двигался, — повторил я. — Кроме того, с такого расстояния он бы не рассмотрел, чем мы заняты без спецсредств.

— Так может, и вы не рассмотрели, чем он занят? — резонно заметил старлей.

— Может, — кивнул я.

И все же было у меня какое-то странное чувство… Чувство, что нас дурачат. Водят за нос. Оно неприятным, мокрым слизняком ползло у меня по нутру. А мысли о странном субъекте… или объекте не покидали голову. Заставляли соображать, перебирать варианты.

— И что? Хочешь сказать, что за вами двоими нынче ночью явится какой-то «Джинн из теней» и утащит в горы, чтобы съесть ваши души?

Муха сплюнул второй раз. Но теперь очень раздраженно, хотя и не очень сухо.

— Я хочу сказать, товарищ старший лейтенант, — что нужно оставаться начеку, — ответил я. — Мы с вами и без того знаем, что «Вертушка» — желанная цель для духов. Тем более пока тут стоит разведвзвод. Предлагаю удвоить часовых на постах и смотреть в оба.

Муха устало и все так же нервно засопел.

— М-да… Если б вы разом не видели этого «Джинна», я б сказал, что у вас уже галлюцинации начались от усталости. Или, может… Это какие-то горные миражи?

— Миражей в таких погодных условиях быть не может, — покачал головой Алим.

— А ты откуда знаешь, сержант? — вопросительно кивнул ему Муха.

— Он прав, — подтвердил я. — В горах мираж можно увидеть только в дневное время суток, при солнечной погоде и одновременном тумане на склонах.

— Это как? — заинтересовался Муха.

— Тень от человека ложится на туман, — пояснил я, — и сквозь него можно различить расплывчатый силуэт. Притом с достаточно большого расстояния. Но это все равно не наш случай.

Муха не торопился отвечать. Только вздохнул.

— Ладно, — прервал я установившуюся в землянке тишину. — Нет никакого смысла ломать голову. У нас есть дела поважнее.

Старлей глянул на часы, стараясь подставить циферблат под холодный свет звезд, пробивавшийся сквозь оконце землянки.

— Когда у нас последняя проверка секретов была? — спросил Муха.

— Полтора часа назад, — пожал я плечами.

— Так. А до этого часа два, кажется, проверяли.

— Проверяли… — насупился Алим Канджиев.

— А вот не надо своим бойцам разрешать курить в секрете, товарищ сержант, — усмехнулся Муха, — тогда б, может быть, по шапке ты и не схлопотал бы.

— Виноват… — снова буркнул Алим.

— Ну лады… Пойду тогда, — сказал Муха и встал, но тут же коснулся макушкой низенького потолка и ойкнул.

— Давай, командир, в этот раз я пойду, — я тоже аккуратно поднялся. — А ты пойди в БТР. Отдохни чуть-чуть.

Муха думал недолго.

— Сам сходишь?

— Да.

— Ну лады, — ответил он немного погодя. — Только ты это… Спуску им там не давай.

Готовить оборону «Вертушки» мы принялись почти сразу, как прибыли на точку. Муха скоренько окрутил бойцов Алима и организовал эшелонированную оборону.

— Мы не будем ждать, где они ударят, — сказал тогда Муха, — «граблей» им раскидаем, пускай натыкаются. А сами выспимся.

«Выспаться» тем не менее мы могли лишь условно. В конце концов, взводу, да и всей точке тоже нужно было оставаться начеку.

Первым делом Муха распорядился расставить БТРы по периметру площадки, чтобы обеспечить их курсовым пулеметам достаточные сектора обстрела. В командном же он организовал временный КНП, в котором, по большей части, и проводил время.

Муха оставил резерв в пять человек, которые отдыхали в одном из БТР в полной боевой выкладке, но в случае чего быстро могли вступить в бой.

Второй линией защиты стали часовые и грамотно расставленные огневые точки. Часовые дежурили по двое. Пока один отдыхал, другой нес службу. Потом менялись. Сменяли друг друга и снайперы, дежурившие на нескольких особо успешных пристреленных позициях, которые Мухе подсказал Канджиев. К слову, по большей части снайперские силы составляли ребята из отделения Алима.

Так же Муха организовал три пулеметные точки, стараясь выстроить их так, чтобы групповое оружие не мешало ни часовым, ни снайперам.

Последней по счету, но первой по значению были секреты, которые Муха вынес на расстояния от двухсот до четырехсот метров вокруг «Вертушки». Их было две пары. В каждом секрете состояли по два пограничника. Секреты несли с собой рации и должны были сменяться каждые два часа.

Задачей секретов было не вступить в бой с подкрадывавшимся врагом, а вовремя оповестить нашу основную боевую силу о том, что враг подходит к позициям.

Кроме этого, пока было светло, Алим с еще несколькими бойцами из своего и наших отделений разместил на тропах и наиболее вероятных путях продвижения противников звуковые растяжки, сделанные из гильз от патронов для КПВТ, мелких камешков и проволоки. Стоит задеть растяжку — и свободная гильза зазвенит точно погремушка. Просто и надежно.

Схема обороны была несложной, но показалась мне достаточно эффективной. Притом что Муха строго следил за исполнением всех мероприятий и порядком в рядах пограничников.

Мы со старлеем хоть и быстро, но все же четко составили график дежурств и строгие правила его соблюдения, главным из которых было такое: незадействованный в охране «Вертушки» боец обязан был спать.

Немаловажным стала и организация горячей пищи и питья на такой высоте и при такой погоде. Потому одна из землянок, в которой оказалась видавшая виды печка-буржуйка, превратилась в полевую кухню.

Так же четко была определена система связи, которая должна была оставаться бесшумной и почти незаметной. Для этого пограничники использовали световые, звуковые, жестовые условные знаки, например короткий сигнал фонариком или щелчок по рации.

Кроме того, любая самодеятельность: лишний шум, выход за пределы позиций без приказа или курение — строго наказывалась мной или Мухой. К счастью, наши бойцы были достаточно сознательными, чтобы не безобразничать. Пусть, конечно, и не все.

— Слыхал? Селихов с этим узбеком видали того Джинна, про которого нам на заставе рассказывали, — прошептал Бычка негромко.

— Тихо, не болтай, — отозвался Пчеловеев раздраженно. — Мы на часах или где?

— Да чего тут будет? — Бычка, которому сейчас выпало отдыхать, сильнее укутался в плащ-палатку и поудобнее устроился у большого камня. — Ветер воет, сил нету. Холодрыга, что зуб на зуб не попадает. Я б на месте духов сидел бы и носа из пещеры не высовывал.

— Плохо, что ты не на месте духов, — огрызнулся ему Пчеловеев.

— Так че? Слыхал?

Пчеловеев вздохнул.

— Слыхал…

— И как? Веришь, что это и правда какой-то, язви его, призрак? Никто из командиров-то внятного объяснения не дает. Только помалкивают. И сами не знают. Ну а ты как думаешь?

Пчеловеев поморщился и нехотя ответил:

— Не знаю я, Саня. Отвянь…

Я бесшумно выступил из тени. Потом положил обоим пограничникам руки на плечи. Те аж чуть не подпрыгнули, вцепились в автоматы, обернули ко мне испуганные лица.