Абсолютная Власть 4 (СИ) - Майерс Александр - Страница 1

Абсолютная Власть 4

Глава 1

Что дальше?

Муратов молча, с достоинством кивнул и направился к своей лошади. На седле висела сабля, которую граф обнажил. Клинок сверкнул в свете полуденного солнца и пустил блик мне в глаза.

— Брат! — на плечо легла холодная металлическая рука Михаила. — Зачем тебе это? Откажись!

— Уже согласился, — невозмутимо ответил я.

— Плевать. Зачем тебе рисковать собой? Ты… Просто поверь мне. Этот урод гораздо сильнее, чем может показаться.

Артефактная рука крепче стиснула моё плечо. Миша неотрывно смотрел на Рудольфа, и в его взгляде не было ничего, кроме лютой ненависти. И ещё… может быть, мне показалось, но там было и немного страха.

— Я справился с драконом. Думаешь, не справлюсь с Муратовым? — усмехнулся я.

— Говорю тебе, ты плохо представляешь его силы, — процедил Михаил. — Он прекрасно владеет Огнём, как минимум на уровне мастера. А может быть, и верховного мастера. А ты? Элемент Воды будет почти бесполезен против него.

— Ошибаешься. К тому же у меня есть в запасе несколько приёмов, — я повернулся к Никите. — Воевода, немедленно отправить сигнал всем армиям. Штурм отменяется. Всё решится здесь, между мной и графом.

В глазах Добрынина не было ни капли сомнения. Он коротко кивнул и ответил:

— Так точно.

Муратов снова подошёл. Смерив взглядом моего брата, он приподнял уголки губ и сказал:

— Здравствуй, Михаил Александрович. Давно не виделись.

— Пошёл ты, сука, — Миша сплюнул ему под ноги. — Надеюсь, мой брат вспорет тебе горло.

— Как грубо, — заметил Рудольф и повернулся ко мне. — Ну что, Градов. Подведём итог войны как настоящие аристократы? Без этой черни.

— Условия дуэли? — спросил я, не отводя от него взгляда.

— Оружие и магия. Без ограничений. До первой крови.

— Первая кровь пролилась давным-давно, Рудольф Сергеевич, — покачал я головой. — Дуэль до смерти или сдачи соперника. Но тот, кто сдаётся, должен на коленях просить пощады.

Муратов усмехнулся.

— Принимается. Вы готовы начать?

— Почти. Дождёмся благородную публику, — я кивнул в сторону, где стояла армия трёх дворян. — Не будем лишать их зрелища.

— Как угодно, — сказал граф и отошёл в сторону.

Он встал, подставил лицо солнцу и закрыл глаза. Если бы не военный мундир и сабля в руке, он бы выглядел как человек, который всего лишь наслаждается хорошей погодой.

— Урод, — прорычал Михаил и снова сплюнул. — Убей его, Владимир. Я хочу видеть, как эта тварь подыхает.

Я ничего не ответил и обратился к Соболеву, который стоял неподалёку:

— Ваше сиятельство, вы здесь самый сильный маг. Не будете ли так любезны обеспечить безопасность поединка?

— Конечно, — кивнул Станислав, который вдруг стал необычайно серьёзным.

Он поднял руки и сформировал над нами огромный полупрозрачный купол. Элемент Воздуха, искусно сплетённый с чистой маной, мог защитить окружающих от наших заклинаний и не дать никому вмешаться.

Мы с Муратовым остались в своей, отдельной вселенной, размером с небольшое поле.

Вскоре подъехали граф Токарев, бароны Воронов и Дорин в сопровождении свиты. Ни с кем из них я не был знаком лично, но они кивнули мне и приготовились смотреть на поединок.

— А вот и публика, — хмыкнул Муратов. — Ну что, Владимир? Приступим?

— Приступим, — я обнажил шпагу и активировал её. Клинок вспыхнул ослепительно-белым.

И всё началось.

В первую же секунду Рудольф обрушил на меня всю мощь своей магии. Тугая спираль огня вырвалась из его руки и понеслась ко мне. Я отразил заклятие шпагой, но это стоило всей мощи кристалла, который тут же треснул. Клинок погас, а Муратов усмехнулся.

Ответный удар стёр ухмылку с его лица. Стремительные ледяные лезвия полетели в графа со всех сторон, и он был вынужден уйти в оборону.

Я тем временем сменил кристалл в шпаге и приблизился. Я не хотел побеждать с помощью магии — нужно было уничтожить противника лицом к лицу.

Это был яростный и смертельный танец. Сталь моей шпаги встречалась со сталью его клинка, высекая искры. Воздух трещал и рвался от всплесков магии. Он метал в меня сгустки пламени, я парировал ледяными щитами, которые шипели и испарялись под жаром его атак.

Для Муратова это была последняя попытка сохранить лицо. Он сражался с отчаянием загнанного зверя, но и с гордыней человека, который до последнего не может признать, что его время ушло. В его глазах я читал ярость от того, что он, потомок древнего рода, вынужден биться на равных со мной. С тем, кого он всегда считал выскочкой и потомком выскочки.

Каждое его движение, каждый взгляд так и кричали: «Я лучше тебя! Я должен победить!»

А во мне… во мне глыбой стояла холодная, сосредоточенная ярость. Я её осознавал и контролировал, используя как топливо для схватки.

Передо мной был человек, по чьей вине погибли мои родители. Чьи приказы унесли жизни моего старшего брата, тысяч наших солдат и мирных жителей. Я видел перед собой не просто врага, а воплощение всего того зла, что обрушилось на мой род.

Мы кружили, наносили удары, разрывали дистанцию, снова сходились. Пот заливал мне глаза, воздух обжигал горло.

Я заметил, как силы начинают покидать соперника. Его атаки становились более размашистыми, менее точными. Он терял хладнокровие.

Муратов слишком увлёкся магической атакой, пытаясь сжать меня в огненных тисках, и на мгновение открылся. Я не стал защищаться, положившись на магический щит. Резко рванулся вперёд, прямо сквозь огонь.

Боль вспыхнула сразу в нескольких местах. В нос ударил запах палёных волос и одежды. Но я был уже рядом.

Моя шпага описала короткую дугу и вонзилась графу в бедро, чуть выше колена. Сталь вошла глубоко, наткнувшись на кость. Я провернул клинок и резко выдернул так, чтобы максимально расширить рану.

Муратов вскрикнул и отступил. Он попытался нанести ответный удар, но его клинок пролетел мимо. Нога графа подкосилась, и он рухнул на одно колено, упёршись рукой в землю.

Под куполом наступила тишина. Было слышно лишь тяжёлое, хриплое дыхание Рудольфа.

Я подошёл к Муратову. Кровь сочилась по его ноге, окрашивая траву в тёмно-красный цвет.

— Признайте поражение, Рудольф Сергеевич, — сказал я.

Он поднял на меня взгляд. В его глазах бушевала буря — ненависть, стыд, отчаяние. Он был побеждён. Побеждён на глазах у всей своей оставшейся армии.

— Я… — его голос сорвался. Он сглотнул. — Признаю поражение.

— Вы должны сделать это иначе, забыли? — ледяным тоном спросил я. — Думаю, что вам не нужно напоминать, как это делается. Вы дважды преклонялись перед моим отцом. Настало время сделать это передо мной.

— Нет, — прохрипел Муратов. — Лучше убей.

— Вы уверены? Я сделаю это с радостью. А затем уничтожу всё, что осталось от вашего рода. Таково ваше желание?

Рудольф снова тяжело сглотнул. Отбросив саблю, он медленно согнул второе колено и склонил голову передо мной.

— Я признаю поражение, — повторил он, глядя в землю.

— Значит, война окончена, — сказал я, вкладывая шпагу в ножны. — Граф Муратов, с этого момента вы являетесь моим пленником. Ваша дальнейшая участь будет решена позже. Надеюсь, вы проявите благоразумие и прикажете своим солдатам сложить оружие.

Он медленно, с невероятным усилием, кивнул.

Я подал знак Соболеву, и он снял купол.

Первым, кто ринулся вперёд, был Михаил. Его лицо было искажено такой яростью, что я едва узнал брата.

— Владимир! — закричал он. — Ты что, пощадил его⁈ Как ты можешь оставлять его в живых⁈

Вокруг искусственной руки закружилась морозная энергия. Коротким ударом я сбил заклинание и взял Мишу за плечи.

— Довольно, брат. Он побеждён.

— НЕТ! — Михаил попытался вырваться, его глаза были полны слёз гнева. — Он должен умереть! Он заслужил это! Ты забыл, что он сделал⁈

— Я ничего не забыл, — твёрдо ответил я. — Но смертей достаточно. Если мы убьём его, это никого не вернёт. Кто-то должен остановить эту бесконечный круговорот крови, и это буду я.