Чужая тень II (СИ) - Гудвин Макс - Страница 3

— Быстро обними этого идиота, применяя «стойкость»! — приказал император.

Одним движением скинув безрукавку, я бросился на шар, внутри которого проглядывалось перепуганное лицо Блика. Вдох, живот, выдох, напрячь пресс, и мои руки уже обнимают огненный кокон, проскальзывая внутрь него, к дергающемуся в конвульсиях девичьему телу…

Кокон зашипел под моими объятиями, выпуская в воздух клубы белого пара, будто костер залили ушатом воды. Вокруг запахло лесом. Я дёрнул Блика на себя, чтобы вытащить его из огненной ловушки, но тут кокон рассеялся.

— Ты подглядывал за нами⁈ — повысил голос Зэр.

— Я всего лишь попробовать, — начал оправдываться шут. — Хотел, как и Райс, Ци через себя пропустить! — На его лице виднелись совсем детские слёзы.

— Вот, Райс, — наставительным тоном заговорил Зэр, — то, что вызвал наш недомаг, называется «кольцо саламандры». Хорошо работает, если тебя собираются тащить на виселицу, или, к примеру, ты связан, или ты связан и уже на виселице. Надо сказать, у огневиков защитные чары так себе. А то, что у тебя якобы не получалось, и была твоя «стойкость кедра» — штука, укрепляющая твою кожу и даже сетчатку глаз. Умение простое и требует выдоха. Стрелу на излете, может, и остановит, но арбалетный болт прямой наводкой лучше такой штукой не встречать. Для этого есть «стойкость храма», до которой ты еще не дорос.

— А если комбинировать «стойкость кедра» и «осенний лист»? — спросил я, осматривая себя на предмет повреждений. Купленные когда-то Ларой штаны совсем не обгорели, но после моих недавних приключений нуждались в чистке и лёгком ремонте на причинных местах.

Зэр немного подумал.

— Если комбинировать, то, конечно, всё возможно, но лучше все-таки не попадать ни под стрелы, ни под болты… Так, ладно. Считаю тренировку удачной, а место засвеченным, так что нужно отсюда уходить. Лучше ночью. Думается мне, кто-то из тех, кто сегодня приходил к Ларе, мог быть шпионом гильдии лекарей или даже лиги убийц.

— Если уходить, то прямо сейчас, — возразил я.

— Ну или так. Чем раньше, тем лучше, — произнес император, осуждающе смотря на Блика.

— После обеда бы, — взмолился тот. — Я что-то проголодался.

— У огневиков всегда Ци быстро улетает, — пояснил Зэр больше для меня.

— А сколько еще видов магов? — спросил я.

— Когда правил я, было множество. Теперь же думаю, что искусство колдовства утеряно, а чародеи развиваются сами по себе, кто на что натолкнется. Как тот же Блик.

— А всё-таки?

— Множество, — терпеливо повторил тот. — Я же говорю, есть стихийники: воздух, земля, огонь, вода. Есть символисты, как, например, твоя Цура, есть и те, кто зверей приручают, были и такие, что кладбища разупокаивают. В моё время я приказывал тела усопших огню предавать, а сейчас они тут, смотрю, кладбИ́шь понаделали и хоронят, главное, не глубоко. Зверь, конечно, не достанет, но мерзопакостный некромант запросто. А есть те, кто мозги промывают. Эти самые опасные…

За разговорами мы собирались. Император как можно подробнее отвечал на мои вопросы про магов своего времени, а Блик слушал и иногда всхлипывал. Время не ждало, и потому мы разбудили Лару заранее. Настроение было одинаковое: абсолютно все оказались согласны с тем, что оставаться в «Весёлом корчмаре» опасно.

— Филицию разве не берём? — спросил у меня Эйвин, наблюдая, как Блик собирает в свой рюкзачок лишь камни, как будто для него они особо важны.

— С нами опасно, поэтому она пойдёт другим путем,— ответил я, замечая его удивленное выражение лица: мол как можно оставить тут своего ребёнка… Однако спорить со мной он не стал.

Собрались быстро. Те, что были с Эйвиным, вышли на улицу, подогнали сразу три крытых экипажа, и мы на радость хозяина таверны покинули наше пристанище. Теперь он мог открываться и снова принимать гостей, хотя Лара заплатила ему за беспокойство с лихвой. Последним вышел Эйвин, о чём-то настоятельно поговорив с корчмарём.

Мы погрузились, и наш караван тронулся. Я сидел напротив Лары в экипаже, катившемся посередине. На девушке не было лица: под глазами появились синяки, волосы начали сечься… Она смотрела на меня своими зелёными с желтоватым отливом глазами и, казалось, не могла сформулировать свою мысль. Наконец её губы слабо дрогнули:

— Думаешь, Блик справится?

— Уверен, — кивнул я.

Спустя какие-то секунды тронулся с места и тот самый экипаж, что стоял неподалёку.

Филиция была одета совсем по-мальчишечьи: рубаха без пуговиц, штаны на веревочной подвязке и маска Райса, которую Блик давеча довёл до ума, орудуя иголкой и нитками из покупного швейного набора. Рукава и штанины были приталены тоже. На спине громоздился тот самый рюкзак с камнями.

Блик выбрался на крышу и направился, не теряя из виду следующий за колонной экипаж. Прыжки по крышам давались с трудом, а тяжеленный рюкзак норовил утянуть вниз. Маг в очередной раз пожалел о том, что он не воин: наверняка такие передвижения для него были бы легче.

Блик знал эту улицу, как свои пять пальцев. Вот сейчас покажется обувная мастерская и начнется поворот на улицу Кожемяк, а значит, перепрыгнуть пятиметровое расстояние между домами он не сможет… Шут остановился, мигом скинул с себя рюкзак и дернул за его края.

Экипаж с наблюдателем двигался не слишком быстро, но вполне достаточно для того, чтобы уйти из зоны поражения, и Блик, решившись, вытащил из сумки камень поменьше и приподнялся во весь рост. Когда маг бросил его в шпионящий экипаж, он вспыхнул, но полетел слишком правее и ухнул там, где карета только что была. Улица взвыла десятком голосов и звуком разбивающихся стекол.

— Дети седалищ! — выругался шут и занёс для броска второй камень, однако экипаж добавил ходу и выехал на тротуар, объезжая торговые телеги и не обращая внимания на пеших.

Второй огненный шар врезался в каменную стену ювелирного салона, где на окнах помимо стекол и ставень красовались витиеватые кованые решётки. Вспышка снова осветила улицу. Осколки стекла полетели внутрь салона, и Блик стиснул зубы, скривившись под маской будто от зубной боли.

Он не попал. Он провалил задание Зэра, и теперь его точно отправят обратно висеть в чёрно-сером киселе Залов стенаний. Первая фаза наступила с яростью отрицания: «Ну уж нет! Не бывать этому!» Шут на глаз прикинул расстояние до цели. При всём желании он не смог бы попасть, но и упустить объект он не мог тоже.

Проклиная себя за нерасторопность, маг в отчаянии стиснул свой камень, словно желая, чтобы тот треснул. О, как бы он хотел, чтобы камень ожил и, подобно птице, имел бы крылья, чтобы всё-таки долететь до стремительно удаляющегося экипажа.

Шут возрыдал, опускаясь на колени и проклиная несправедливый случай, что поместил его в тело десятилетней девочки, которая и камни-то толком кидать не умеет. Ци выделилось, в нём сплелись боль и страх Залов стенаний с яростью на бессильного себя. Из глотки вынырнул сдавленный писк, а лицо вдруг почувствовало жар. Блик поднял заплаканные глаза. Перед ним стояло похожее на синицу огненное крылатое существо, которое пылало алым и смешно отряхивалось, словно от скорлупы, от лопнувшего камня.

Неожиданно Блик увидел себя — точнее, тело девочки, в котором он пребывал, — со стороны, будто смотрел из глаз этой огненной синицы или чем там оно было на самом деле. Руки ударили о воздух, и сознание шута в птичьем теле взмыло над крышами, видя себя смотрящим в небо глазами, что сейчас отблёскивали раскаленной бронзой.

Он летел между переулками и вдоль главной улицы, настигая ненавистный экипаж. Блик видел всё из глаз этого странного огненного существа и почему-то знал, что его срок жизни скоротечен.

Люди пялились и показывали на него пальцами, но это его не волновало. Поравнявшись с экипажем, который, к счастью, не имел дверей, он на выдохе влетел в него.

Вдали послышался раскат грома. Блик открыл свои заплаканные красные глаза. Под маской было душно и даже жарко, будто это он взорвался внутри того экипажа.