Доспехи света (ЛП) - Фоллетт Кен - Страница 12

Ректор повел его по ступеням и через большую дверь, сказав:

— Сюда ты никогда не входишь, если только не со сквайром или одним из нас, троих сыновей. Для тебя и прочих слуг есть черный ход.

«Значит, я один из слуг, — подумал Кит. — Тот, что чистит сапоги. Хоть бы я знал, как их чистить. Интересно, что делают все остальные слуги. Интересно, убегают ли они, и возвращают ли их, и порют ли».

Парадная дверь за ними закрылась, и ректор отпустил руку Кита.

Они оказались в холле, который был больше, чем весь дом Кита. Стены были обшиты темным деревом, в них было четыре двери, а наверх вела широкая лестница. Голова оленя над камином злобно взирала на Кита, но, казалось, не могла пошевелиться, и он был почти уверен, что она неживая. В холле было довольно темно, и стоял слабый, неприятный запах, который Кит не узнал.

Одна из четырех дверей открылась, и в холл шагнул Уилл Риддик.

Кит попытался спрятаться за ректора, но Уилл увидел его и нахмурился.

— Это случаем не отродье Клитроу, Джордж?

— Да, — ответил ректор.

— И какого дьявола ты его сюда притащил?

— Успокойся, Уилл. Нам нужен мальчик-чистильщик сапог.

— И почему он?

— Потому что он под рукой, а его матери нужны деньги.

— Я не хочу, чтобы этот проклятый щенок был в доме.

Мать Кита никогда не говорила слов вроде «проклятый» и «какого дьявола» и хмурилась в тех редких случаях, когда их произносил отец. Сам Кит их не произносил никогда.

— Не глупи, — сказал ректор, — с мальчиком все в порядке.

Лицо Уилла побагровело.

— Я знаю, ты думаешь, что это я виноват в смерти Клитроу.

— Я этого не говорил.

— Ты привел ребенка сюда, чтобы он был мне вечным укором.

Кит не знал слова «укор», но догадался, что Уилл не хочет, чтобы ему напоминали о содеянном. А несчастный случай произошел по вине Уилла, это было ясно даже ребенку.

Кит всегда хотел брата, с которым можно было бы играть, но никогда не представлял, что братья могут так ссориться.

— В любом случае, — сказал ректор, — нанять этого мальчика было идеей отца.

— Вот как. Я поговорю с отцом. Он отправит мальчика обратно к матери.

Ректор пожал плечами.

— Можешь попробовать. Мне-то что.

Кит всем сердцем желал, чтобы его отправили обратно к матери.

Уилл пересек холл и скрылся за другой дверью, и Кит подумал, как он вообще найдет дорогу в таком запутанном доме. Но его занимало нечто более важное.

— Меня отправят домой? — с надеждой спросил он.

— Нет, — ответил ректор. — Сквайр редко меняет свои решения, и уж точно не станет этого делать лишь потому, что задеты чувства Уилла.

Кит снова погрузился в отчаяние.

— Тебе следует знать названия комнат, — сказал ректор. Он открыл дверь. — Гостиная. Загляни на минутку.

Кит робко шагнул внутрь и огляделся. Мебели в этой комнате, казалось, было больше, чем во всей остальной деревне вместе взятой. Ковры, стулья, бесчисленные столики, шторы, подушки, картины и безделушки. Пианино было намного больше единственного другого пианино, которое он когда-либо видел, — того, что стояло в доме Пайкстаффов. Но в гостиной при этом не было ни одного гостя.

Он все еще пытался охватить взглядом увиденное, когда ректор потянул его назад и закрыл дверь.

Они подошли к следующей двери.

— Столовая.

Здесь все было проще: стол посредине и стулья вокруг, да несколько буфетов. На стенах висели портреты мужчин и женщин. Кита озадачил паукообразный предмет, свисавший с потолка, с десятками воткнутых в него свечей. Возможно, это было удобное место для хранения свечей, чтобы, когда стемнеет, можно было просто взять одну и зажечь.

Они пересекли холл.

— Бильярдная.

Здесь стоял стол другого рода, с приподнятыми краями и цветными шарами на зеленой поверхности. Кит никогда раньше не слышал слова «бильярд» и был в полном недоумении, для чего могла служить эта комната.

У четвертой двери ректор сказал:

— Кабинет.

В эту дверь вошел Уилл, и ректор ее не открыл. Изнутри доносились громкие голоса.

— Они спорят о тебе, — сказал ректор.

Кит не мог разобрать, о чем они говорят.

В глубине холла была зеленая дверь, которую он раньше не замечал. Ректор провел его через нее в другую часть дома, где царила иная атмосфера: на стенах не было картин, полы были голые, без ковров, а деревянная обшивка нуждалась в покраске. Они спустились по лестнице в подвал и вошли в комнату, где двое мужчин и две женщины сидели за столом и ужинали. Все четверо встали, когда вошел ректор.

— Это наш новый мальчик-чистильщик сапог, — сказал ректор. — Кит Клитроу.

Они с интересом посмотрели на него. Мужчина постарше проглотил кусок и спросил:

— Сын того, который?..

— Именно. — Указав на говорившего, ректор сказал: — Кит, это Платтс, дворецкий. Ты будешь называть его мистер Платтс и делать все, что он тебе скажет.

Нос у Платтса был большой и покрыт сеточкой красных прожилок.

— Рядом с ним Сесил, лакей.

Сесил был совсем молод, и на шее у него была шишка, которую, как знал Кит, называли карбункулом.

Ректор указал на круглолицую женщину средних лет.

— Миссис Джексон — кухарка, а вон та — Фанни, горничная.

Фанни было лет двенадцать-тринадцать, прикинул Кит. Тощая девчонка с прыщавым лицом, она выглядела почти такой же напуганной, как и он сам.

— Полагаю, вам придется научить его всему, Платтс, — сказал ректор. — Отец его был дерзок и непокорен, так что, если мальчишка окажется таким же, придется вам задать ему хорошую порку.

— Да, сэр, непременно, — ответил Платтс.

Кит старался не плакать, но слезы навернулись ему на глаза и покатились по щекам.

— Ему понадобится одежда, — сказала кухарка, — а то он похож на пугало.

— Где-то есть сундук с детской одеждой, — сказал Платтс, — вероятно, ее носили вы и ваши братья, когда были маленькими. С вашего позволения, мы посмотрим, не подойдет ли что-нибудь Киту.

— Непременно, — сказал ректор. — Оставляю его на вас.

Он вышел.

Кит смотрел на четверых слуг, гадая, что ему делать или говорить, но ничего не мог придумать, поэтому просто стоял и молчал.

Через мгновение Сесил сказал:

— Не расстраивайся, малыш, у нас тут нечасто порят. Лучше поужинай. Садись-ка рядом с Фанни и съешь кусочек свиного пирога миссис Джексон.

Кит подошел к торцу стола и сел на скамью рядом с горничной. Она взяла тарелку, нож и вилку и отрезала кусок от большого пирога, стоявшего посреди стола.

— Спасибо, мисс, — сказал Кит. Он был слишком расстроен, чтобы есть, но они ждали, что он будет, поэтому он отрезал кусочек от ломтя и заставил себя съесть. Он никогда не пробовал свиного пирога и был поражен, каким вкусным тот оказался.

Трапезу снова прервали, на этот раз Роджер, младший сын сквайра.

— Он здесь? — спросил он, входя.

Все снова встали, и Кит тоже.

— Добрый день, мистер Роджер, — сказал Платтс.

— А, вот ты где, юный Кит, — сказал Роджер. — Вижу, у тебя есть кусок пирога, значит, дела не так уж плохи.

Кит не знал, что ответить, и сказал:

— Спасибо, мистер Роджер.

— А теперь слушай, Кит. Я знаю, тяжело уходить из дома, но ты должен быть храбрым, понимаешь? Постараешься?

— Да, мистер Роджер.

Роджер повернулся к Платтсу и сказал:

— Полегче с ним, Платтс. Вы знаете, через что он прошел.

— Да, сэр, знаем.

Он посмотрел на остальных.

— Я на всех вас рассчитываю. Просто проявите немного сострадания, особенно поначалу.

Кит не знал слова «сострадание», но догадался, что оно означает что-то вроде жалости.

— Не беспокойтесь, мистер Роджер, — сказал Сесил.

— Молодец. Спасибо.

Роджер вышел.

Все снова сели.

Роджер — замечательный человек, решил Кит.

Когда они закончили есть, миссис Джексон заварила чай, и Киту дали чашку с большим количеством молока и куском сахара, и это тоже было замечательно.