Внимание! Мы ищем маму (СИ) - Лотос Милана - Страница 20

Но внутри меня горел огонёк – настойчивый, тёплый. Мне дико хотелось узнать её поближе.

Мы приехали домой днём, ближе к вечеру. По дороге купили продуктов; Настя была со мной, и я ловил себя на мысли, что она становится неотъемлемой частью моей жизни. Мне это дико нравилось. Я уже не представлял, что она может уйти. Казалось, она вписывается в мой интерьер, в мой хаос, в мою жизнь — идеально.

Ночью Тёме стало лучше, температура спала. Я почувствовал это, приложив ладонь к его влажному лобику. Мы спали вместе: Стёпу я уложил в своей комнате, а с Тёмой, со своим «бубликом», спал в большой комнате на диване. Настя спала рядом. Казалось, она тоже не хотела уходить от нас, от нашей зарождающейся семейной идиллии. Казалось, ей всё это нравилось. Мне так казалось и очень хотел верить своей интуиции.

Утром Настя проверила, как чувствует себя Тёма, и радостно улыбнулась: динамика была хорошей, «бублик» шёл на поправку. А это означало, что я всё делал правильно. “Я думал, что отец из меня никакой, а оказалось… не так уж всё и плохо.

Я постепенно изучал азы… материнства? Эмм… скорее, отцовства. Все эти трудности, все сложности, всё, что раньше казалось мне чем-то непонятным, хуже китайской грамоты, сейчас становилось более-менее понятным. И мне это, чёрт подери, начинало нравиться.

Пока моя Настасья готовила завтрак, я быстро умыл детей, и мы вместе заправили кровати.

— Настя, мы решили, что чуть попозже поедем покупать большую двухъярусную кровать моим проказникам, – сообщил я ей, заходя на кухню.

– Давно пора, - ответила мне девушка, продолжая готовить завтрак.

А потом позвонил мой юрист Марат. Я сразу же взял трубку и вышел из кухни.

— Я слушаю, Марат. Говори.

— Андрей, тут такие дела. В общем, мы надавили на Игнатенко. И, кажется, он испугался. Он собирается возобновить твой контракт в больнице, но только с одним условием.

— Я представляю, с каким, — скрипя зубами, пробормотал я.

— Ну да, всё именно так. Он хочет, чтобы его связь с Марией нигде не публиковалась, чтобы это не вышло за рамки больницы. Испугался, гадёныш.

— Всё, я понял тебя. Продолжаем нашу тактику – давим дальше на Игнатенко. А ещё собираем доказательную базу на то, что произошло в больнице с Машей.

— Мы уже кое-что собрали. Андрей, есть показания медсестры, которая слышала, как Маша говорила, что хочет забрать детей, когда выздоровеет. Санитарка готова представить свои показания в суде. А еще медперсонал больницы охотно дает письменные показания о вчерашней истерике Марии Анатольевны. Накладывается дисциплинарное взыскание за нарушение режима.

— Очень хорошо. Молодец, Марат, отлично поработал. С меня премия?

— Заметано, - усмехнулся мой юрист, - всё, отключаюсь. Если что, я на связи.

— Давай, Марат.

После того как мы позавтракали, я обратился к Насте:

— Послушай, Насть, мне тут нужно съездить в больницу до работы, поговорить с Машей. Вопрос серьёзный. Я могу довезти тебя, если тебе сегодня нужно.

— Андрюш, а как же дети? Куда их?

— Стёпу и Тёму с собой возьмём. Другого выхода у меня нет. Оставлять их на работе со своей помощницей, я пока не могу. Не хочется взваливать на неё ещё и этот груз. Сейчас куча работы, а я пока не в силах находиться и там, и там. Боюсь, как бы не психануть и не бросить всё.

— Так успокойся, всё нормально, психовать не нужно, – спокойно, излучая уверенность, сказала Настя, и мне показалось, что она действительно понимает, о чём говорит. Она поднялась, налила мне ещё чаю, положила в тарелку омлет с колбасой, который она приготовила.

Чертовски вкусный омлет, - с удовольствием подумал я. Настя мне нравилась всё больше и больше. Она была отличной хозяйкой и невероятно сексуальной женщиной.

Надо рассмотреть вариант, чтобы она чаще готовила мне завтраки… в постель. Да, и попка у неё очень даже ничего, особенно в этих спортивных штанах.

– Не нужно, думаешь? - пошутил я, не сводя глаз с ее обалденной фигуры.

— Возьмём детей с собой, ты поговоришь с Машей, а потом заберёшь их, и вы поедете дальше по своим делам, - предложила она.

— Да наверное, ты права. Оставлять детей дома нельзя. С садиком пока не выходит, но юристы этим занимаются. Надеюсь, скоро сможем устроить их в частный садик. Насть, а что там с опекой?

— У меня все документы готовы. Если будет нужно, я в любой момент могу их тебе предоставить.

— Это хорошо. Я просто не представляю, когда опека может заявиться ко мне. Почему-то мне кажется, что со дня на день…

— Давай я сегодня соберу последние документы, своё заключение дам и привезу. Но для того чтобы нам не оплошать перед опекой, нам нужно подготовиться хорошенько. То есть квартира должна быть подготовлена для жизни детей, а у нас сейчас пока ничего нету…

— Точнее, не у нас, а у тебя… - она смутилась и отвернулась. Но я заметил, как ее щеки полоснуло красным, и я улыбнулся.

— Оговорочка по Фрейду, - усмехнулся я. - Ничего, Насть. Я… я очень рад, что ты помогаешь нам, что ты сейчас живёшь здесь. Мне это очень сильно… очень важно.

– Правда? - Настя повернулась и посмотрела на меня. - Я правда тебе важна?

28.

– Ну конечно, правда, Настюш. Ты что сомневаешься? - строго спросил я, а потом встал и приобнял девчонку. Какая же она все еще девчонка. Как птичка маленькая.

Она улыбнулась, и щеки ее запылали.

Похоже, я все правильно делал. А еще мне думалось, что Настасья в меня влюблена.

– Насть… - посмотрел ей в глаза.

– А?..

– А что нужно сделать такого, чтобы опека не стала придираться?

– Нам нужны спальные места для Стёпы и для Тёмы. А еще учебная зона для Стёпы. Он же в школу собирается ходить? Стёпа, ты в школу ходишь? Может быть, в деревне ходил? - Спросила Настя и посмотрела на моего сына, потом на меня.

– Я пропустил один год, - тихо сказал Стёпа. - Бабушка с дедом не смогли меня собрать в школу. И мама как раз уехала, так что я не ходил. Но я видел, как мои друзья Колька и Петька пошли в первый класс. Это было прикольно. Я стоял у дерева и смотрел, как они с портфелями и с цветами шли на линейку… Я был один… мама нас бросила, а дед с бабой просто… просто.

Он опустил глаза, и я увидел, как он небрежно смахнул слезу. Шмыгнул носом.

Горло у меня сжалось от спазма, и я невольно кашлянул.

Как много я пропустил. Как много они пережили.

– Стёп, не переживай. В школу ты пойдешь, обязательно. Дай только с опекой разобраться, а дальше…

– Правда? - воодушевленно спросил сын, и я увидел, как глаза его заблестели. Ох, как же мало иногда надо детям для простого человеческого счастья.

– Честное пионерское, - отсалютовал я и продолжил. - Тогда действуем по ранее утверждённому плану! – постарался я говорить бодро. - Так, пацаны, быстро собираемся и едем, и едем, едем, едем в далёкие края! Так, быстро-быстро-быстро! Одна нога здесь, другая - там!

Я повернулся и посмотрел ребятам вслед, которые побежали в комнату одеваться, подошёл к Насте и прижал ее к себе.

Она не стала сопротивляться. Смотрела мне в глаза и ждала.

Тогда я ухватил её за талию, прижал к себе и горячим, страстным поцелуем впился в её губы. Она пахла сгущёнкой и сладким кофе с молоком, а еще блинчиками и утренним счастьем. Потрясающий вкус, потрясающие губы.

Кажется, я снова начал в неё влюбляться. И это было очень, очень приятно.

Руки и губы так и тянулись к этой девушке. Хотелось постоянно целовать ее. И не только…

Если честно, в голове были только пошлые мысли. А уж какие мне снились сны. Порно отдыхало.

***

Я вошёл в палату Маши и посмотрел на неё с какой-то жалостью. Прежней любви, прежних чувств уже давно не было. Она лежала под одеялом, лицо её было бледным, глаза закрыты. Казалось, что она спала, но болезненный вид делал её ещё более жалкой и беззащитной.

Я вспомнил вчерашний вечер, как она кричала на Настю, как она хватала Тёму… И это воспоминание вызывало лишь отвращение.