Внимание! Мы ищем маму (СИ) - Лотос Милана - Страница 10

Она повернулась ко мне, и в ее глазах читалась не только поддержка, но и какой-то внутренний огонь.

– Андрей Игнатьевич, вы как законный представитель можете потребовать предъявить официальное постановление о проведении внеплановой проверки. Или хотя бы служебное удостоверение, – ее взгляд скользнул в сторону участкового, и тот невольно потянулся к нагрудному карману.

Иванова побледнела.

Чувствовалось, что ее визит – это скорее превентивная мера, «на всякий случай», и она не ожидала такого отпора.

– Документы будут предъявлены в установленном порядке, – сухо парировала она, но уверенность в ее голосе пошатнулась.

– Прекрасно, – Настя улыбнулась, но улыбка не дошла до глаз. – Тогда покажите. А я пока осмотрю детей. Степа, пойдем, поможешь мне разбудить Тёму.

Она мягко отодвинула Степку от моей спины и, взяв его за руку, уверенно повела в сторону спальни, бросив на ходу через плечо:

– Андрей, поставь, пожалуйста, чайник. Нашим гостям, наверное, не терпится начать проверку… с соблюдением всех формальностей.

Я стоял, опираясь на косяк, и смотрел ей вслед, пытаясь перевести дух. Адреналин медленно отступал, сменяясь щемящим чувством благодарности. Она не просто пришла. Она встала на мою сторону. На сторону детей.

Иванова что-то говорила, участковый что-то записывал, но их голоса доносились до меня как сквозь вату. Я смотрел на дверь в спальню, за которой слышался спокойный голос Насти и тихий ответ Степы.

– Вы слышали доктора? – мой голос прозвучал уже не так хрипло, в нем появилась сталь, знакомая по прошлой работе. Я шагнул к Ивановой, и теперь уже она инстинктивно отступила на полшага. – Я, как законный представитель, требую предъявить постановление о проведении внеплановой проверки. И ваши служебные удостоверения. Немедленно.

Молодой участковый перевел взгляд с меня на свою начальницу, явно теряясь. Иванова пыталась сохранить маску непроницаемости, но по нервному подергиванию уголка ее рта было ясно: она в ловушке.

– Мы… мы представим документы в установленном порядке, – повторила заученную фразу, но ее голос дрогнул.

– Порядок предполагает их предъявление до начала каких-либо действий, – парировал я, наслаждаясь моментом. Адреналин теперь бил в голову не страхом, а ясностью и силой. – Или ваш визит – это частная инициатива? Санкционированная сверху?

Это был удар ниже пояса, и он достиг цели. Иванова резко побледнела. Она что-то пробормотала про «уточнение документов на месте» и «взаимодействие с участковым», но это уже был лепет побежденного.

– В таком случае, – я сделал шаг к двери и широко распахнул ее, – ваша «проверка» окончена. Не имея на руках документов, вы совершаете самоуправство. Я настоятельно рекомендую вам удалиться. Пока я не позвонил своему юристу и вашему непосредственному руководству, чтобы прояснить этот вопиющий факт.

Я говорил так, как раньше, когда носил погоны. Тогда, когда входил к генералу, не стучась в дверь. И сейчас я снова был тем же Проскуровым, который ничего и никого не боялся.

Участковый, не дожидаясь приказа, первым выскользнул в коридор, стараясь не смотреть мне в глаза.

Иванова, сжав губы до белизны, с ненавистью бросила на меня последний взгляд, затем ее взгляд скользнул в сторону спальни, где слышался спокойный голос Насти, и, наконец, кивнула.

– Это не конец, Проскуров, – прошипела она, проходя мимо. – Мы еще вернемся. С документами.

– Не сомневаюсь, – холодно ответил я. – Только в следующий раз убедитесь, что они в порядке.

14.

Дверь захлопнулась, оставив в комнате гулкую, победную тишину. Я глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в коленях. Победа была, но хрупкая, зыбкая.

Из спальни вышла Настя. В ее руках был потягивающийся Тёма, а за подол ее кофты цеплялся Степа, смотря на нее с обожанием.

– Ушли? – тихо спросила она.

– Пока да, – кивнул я, глядя на эту странную, но такую желанную картину. – Насть, я… Спасибо.

В этот момент в кармане завибрировал телефон. Я с облегчением отвлекся на звонок, отходя к окну. На экране – номер моего зама, Сергея.

– Серег, в двух словах, я сейчас не могу, – бросил я в трубку.

– Андрей, тут неприятность, – его голос был напряженным. – Клиническая больница. Тот самый контракт на охрану… они расторгают. Односторонне. Говорят о «недостаточном уровне сервиса». Прислали уведомление по электронке.

Ледяная волна прокатилась по спине. Больница. Та самая, где работает Настя. Совпадение? Хуй! Не верю я в совпадения.

– Кто инициатор? Главврач? – спросил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

– Пока непонятно. Документ за подписью его зама по хозчасти. Но чувствуется, что решение принято наверху.

Я закрыл глаза на секунду.

В голове тут же всплыло лицо Васи, этого училки-сопляка. Нет, с его-то ведомством больница не связана… А кто тогда? Мысли метались, как пойманные мухи.

– Ладно, Серег. Ничего не предпринимай. Разберусь, как только вернусь в город. Держи руку на пульсе.

Я положил трубку и обернулся. Настя смотрела на меня с вопросом в глазах. Степа, уловив напряжение, притих.

– Проблемы? – спросила она.

– Рабочие моменты, – отмахнулся я, принимая решение. Сидеть здесь, как мышь в западне, больше нельзя. – Собираемся. Через час выезжаем в город.

– В город? Ура! – пискнул Степа, но тут же спохватился и притих, поймав мой строгий взгляд.

– У тебя же есть автокресла для ребят? – мягко, но настойчиво спросила Настя, качая на руке Тёму.

Я замер. Автокресла. Черт. Черт! В суматохе я совсем забыл об этой «мелочи». В деревне их днем с огнем не сыщешь.

– Я… я как-нибудь, – растерянно пробормотал я. – Пристегнутся ремнями…

– Андрей, нет, – ее голос стал твердым, как у доктора, выносящего вердикт. – Это опасно. Для Тёмы и Степы нужны детские кресла. По закону. Любой гаишник остановит – и штраф. Ну и проблемы с опекой тебе снова обеспечены.

– Я знаю законы, - недовольно произнес и почесал репу. - Сам был ментом когда-то. А вот про опеку не подумал.

Она посмотрела на меня, и в ее глазах читался не упрек, а деловитая решимость.

– У Костика, кажется, осталось старое кресло от его крестника. Я позвоню, попрошу на время.

Имя Костика повисло в воздухе тяжелым, невысказанным упреком. Вспомнилась его злость, его слова: «Хватит одного раза, чтобы накосячить». И мое собственное обещание самому себе больше не просить у него ничего.

– Нет, – резко сказал я. – Не надо ему звонить. Я сам как-нибудь…

– Как? – Настя подняла брови. – В деревне автокресла на деревьях не растут. Это самый простой и быстрый способ. Или ты готов рискнуть детьми из-за своей гордости?

Она попала в самую точку.

Гордость.

Да, черт возьми, именно она сейчас комом застряла в горле. Идти к нему, унижаться, после всего… Но она была права. Рисковать детьми я не мог.

Я тяжело вздохнул, смиряясь с неизбежным.

– Ладно. Только… я сам схожу.

Дорога до участка казалась бесконечной. Каждый шаг отдавался в висках унизительным эхом. Я стоял перед знакомой дверью, собираясь с духом, как провинившийся школьник. А потом набрал в легкие побольше воздуха… Поднял руку, постучал.

– Открыто! – донесся из-за двери его хриплый голос.

Я вошел.

Костик сидел за своим столом, уставившись в монитор. Он поднял на меня взгляд, и в его глазах не было ни удивления, ни злости. Была лишь усталая отстраненность.

– Чего приперся? – буркнул он, откидываясь на спинку стула.

Я сглотнул, подбирая слова.

– Костян… мне нужно автокресло. Два. Для Тёмы и Стёпы. Мы в город возвращаемся.

Он медленно, преувеличенно обвел взглядом мой помятый вид, будто оценивая масштаб моего падения.

– Так. Значит, когда припекло, тогда и вспомнил, что у старого друга можно попросить? – его голос был ровным, но каждый звук резал, как лезвие. – А я тебе вчера что сказал?