Мифология викингов. От кошек Фрейи и яблок Идунн до мировой бездны и «Сумерек богов» - Мельникова Елена Александровна - Страница 38

Асгард связан со всеми мирами в обеих проекциях. Так, Один может оказаться в палатах конунга (в Мидгарде?), где делится сокровенными знаниями («Речи Гримнира»); в облике одноглазого старца в плаще с поднятым капюшоном он встречается героям саг (особенно саг о викингах) и дает им добрый совет. Из Мидгарда, где происходят сражения, валькирии уносят павших воинов в Вальхаллу. После смерти Бальдра его брат Хермод отправляется в Хель, чтобы просить богиню мертвых отпустить сына Одина. Карлики покидают свой мир и приходят в Асгард, как карлик Альвис, вознамерившийся жениться на дочери Тора, или в Мидгард, где могут завлечь человека в камень. Наиболее проторенный путь связывает Асгард и Ётунхейм: Тор постоянно совершает походы «на восток», чтобы покарать ётунов или добыть у них ценный предмет. Нередки и любовные связи асов, особенно Локи, и великанш. Посещает Ётунхейм и Один. Мифологические миры, как видим, взаимопроницаемы и в большей или меньшей степени взаимосвязаны.

Значит ли это, что в мифологическом пространстве не существует границ? Граница в повседневной практике человека играла и играет огромную роль. Непроходимые леса или болота, реки или озера отделяли «свою» племенную территорию от «чужой», межевые знаки отмечали земельные владения и угодья земледельцев, порубежные знаки (часто — камни) разграничивали государства. Обыденная жизнь без или вне границ была невозможна.

Иначе в мифологическом пространстве. Оградой для Мидгарда служат ресницы Имира. Вероятно, она оберегает людей от нападений ётунов (если бы не Тор, «в Мидгарде люди жить не смогли бы»), но не является препятствием для асов: Тор и Локи ночуют у родителей Тьяльви, Риг / Хеймдалль посещает прародителей людей разного статуса. Миры ни в вертикальной, ни в горизонтальной плоскостях не мыслятся четко очерченными участками пространства, которые могли бы быть отмечены какими-то постоянными преградами. Как неопределенно их пространственное соотношение друг с другом, так неопределенны их размеры и пределы. Поэтому не существует и границ между ними.

Непреодолимая ограда существует только у Хель. Царство мертвых отделено рекой, через которую перекинут мост. Его охраняет чудовищный пес Гарм. Обособленность Хель подчеркивает необратимость смерти: попавший в это царство не может вернуться обратно в мир живых. Даже асы не властны над богиней мертвых. Их просьба отпустить Бальдра оказывается отвергнутой: Хель соглашается выполнить ее, только на определенном условии: если всё существующее на земле будет оплакивать его смерть. Но одна великанша, которой, по всеобщему мнению, был Локи, отказалась оплакивать Бальдра, и он остался в Хель до возрождения мира.

Граница существует и между мирами ётунов и асов. Великан Вафтруднир задает вопрос Одину о границе между богами и ётунами. На что Один отвечает:

В песни «Поездка Скирнира» Скирнир, посланный Фрейром за прекрасной дочерью ётуна, преодолевает на границе Ётунхейма стену огня. Обозначение границы — в виде реки или стены пламени — между Асгардом-Мидгардом и Ётунхеймом подчеркивает их противопоставление как «своего» и «чужого» пространства, освоенного и природного — оппозиция, которая отсутствует при описании других миров.

Как сообщаются между собой мифологические миры, так существуют и точки соприкосновения вертикальной и горизонтальной моделей пространства. Уносящие умерших ладьи, в том числе Бальдра, отплывают из Асгарда или Мидгарда, расположенных в горизонтальной плоскости, но попадают они в Хель, царство мертвых, которое в вертикальной системе находится внизу, под корнями Иггдрасиля. Путь в Хель ведет «вниз и к северу» (Видение Гюльви, 49; МЭ. С. 49): в одной проекции — вниз, в другой — на север. Асгард ассоциируется с верхом (помещается на небе) и югом (откуда приходят асы в эвгемерической трактовке Снорри Стурлусона). Иггдрасиль же простерся, наоборот, от низа (в Хель) до верха (в Асгард).

Время в комплексе мифологических представлений не играет значительной роли, и представления о нем не выражены сколько-нибудь четко. Не только в мифах, но и вообще в древнескандинавских языках не было слов для обозначения деления времени на прошлое, настоящее и будущее. Слова со значением «время» (tíð и tíma) обозначали его отрезки или длительность, в том числе час, время года и только формы глаголов указывали на отнесенность действия. Тем не менее все события, о которых рассказывается в мифах, могут быть приурочены к прошлому, настоящему или будущему. На такое деление времени указывают имена норн, плетущих судьбы людей у корней Иггдрасиля: Урд — досл. «Случившееся», «Бывшее», т. е. прошлое, Верданди — досл. «Случающееся», «Сущее», т. е. настоящее, и Скульд — досл. «То, что должно случиться», т. е. будущее. Их имена свидетельствуют о том, что мифологическое время теснейшим образом связано с событием: время как бы не существует само по себе. Оно проявляется в событии и не мыслится отдельно от него. Видимо, именно поэтому повествования (мифы) о деяниях богов или событиях в мире асов не соединены временной последовательностью. Нет ни одного мифа, в котором бы излагались события из жизни кого-то из асов от его рождения до гибели в конце мира. Каждый миф — это отдельный эпизод из деяний мифологического персонажа, не сопряженный ни с другими эпизодами, ни с прошлым или будущим.

Тем не менее нити норн объединяют бывшее, сущее и то, что случится — в нашей терминологии прошлое, настоящее и будущее. И в этой перспективе обнаруживается логическая череда времен-событий: время творения мира (приравненное к прошлому в нашем понимании), время событий, которые происходят в созданном асами мире (настоящее), и время гибели этого мира, богов и людей (будущее). Время движется и в жизни асов: не будь молодильных яблок Идунн, они бы старели. Цепочка «прошлое — настоящее — будущее» отражает представление о линейности мифологического времени.

Мифологическое прошлое — время творения мира, время преобразования хаоса в мировой порядок. Вёльва называет его «ранними веками» (в переводе А. И. Корсуна — «началом времен»), подразумевая под словом ǫld не столетие, а некую неопределенную, но значительную продолжительность времени: позднее, при описании гибели богов, она скажет о времени распада в мире людей перед битвой богов и чудовищ — «век мечей, век секир, век бурь, век волков». «Ранние века» — это время миротворения.

«В начале времен» царил хаос: не было не только земли и небосвода, но и «солнце не ведало, где его дом… месяц не ведал мощи своей». И первым деянием богов — видимо, главным для упорядочения этого хаоса — было создание временных ориентиров. Отсчет времени начинается с наречения именами отдельных его отрезков: