Наследие древнего (СИ) - Четвертнов Александр - Страница 22

— Нет, — смутилась Изольда, отворачивая голову в сторону, от чего стало ещё хуже. В профиль её нос торчал, как таран у боевой галеры на мелководье. — Просто, остался последний шаг к возрождению моего рода, а ты долго собираешься.

— Собираюсь я нормально, — я надел бронежилет и взял в руки автомат, — дела были.

Я закончил говорить и по привычке запустил заклинание разведчик. Ауру и магические каналы тут же скрутило. Тело прострелило болью.

— У тебя всегда дела, — начала было Изольда, но тут же спохватилась, — Кирилл, ты ранен?

Она подскочила ко мне и осторожно дотронулась до плеча. Её голос наполнился нежностью и тревогой.

— Кирилл, что с тобой? Где болит?

— Всё нормально, — я вернул лицу невозмутимость и, на секунду накрыв ладошку Щальной своей, убрал её руку, — всё в полном порядке.

— Точно? Но я же вижу, что ты…

— Всё нормально…

— Господа, хватит уже ворковать, — из рядов гвардии появился Бестужев. Он и так всегда казался мне великаном, а теперь, закованный в броню, стал шире себя в два раза. — Разведка докладывает, что всё спокойно, пора атаковать.

— Кирилл ранен, — не стала скрывать своего беспокойства Шальная, взглянула на Бестужева и добавила: — предлагаю не брать его сегодня. Оставить в тылу.

— О как, — изумился Бестужев и пристально посмотрел на меня, — Кирилл, ничего не хочешь сказать?

— Всё нормально, Пётр Алексеевич, — я сделал лицо попроще, — просто перенапрягся на тренировке, каналы болят.

— Каналы болят, — нахмурился Пётр Алексеевич, — некстати, да, некстати. Вот что, — он задумчиво оглядел моих бойцов, — пойдёте замыкающими.

— Но…

— Никаких но, — Бестужев посмотрел на Шальную и она тут же замолчала, — держи свою женскую сущность в узде, Изольда Игоревна. — Какой бы заботой ты не руководствовалась, но сама идёшь в бой, так зачем настаиваешь на бесчестье для мужчины?

Изольда ничего не ответила, лишь кивнула, сверкнув глазами.

— Вот и договорились, — прогудел Бестужев и огляделся, — давайте повторим план атаки и выступаем, а то, пока мы лясы точим, нас заметить могут.

Это он, конечно, прав. Мы стояли на опушке местного леса. Сзади нас проходила просёлочная дорога, а спереди деревья редели, и открывался вид на небольшое озеро и огромный сад-лабиринт.

Площадь сада была огромна. По периметру тянулся кованый забор из прутьев, напоминавших заострённые копья. Вела к воротам асфальтированная дорога. Она терялась в переплетениях живого лабиринта. То тут, то там на небольших полянках были видны беседки и фонтаны, а в самом конце, далеко, виднелась трёхэтажная усадьба.

— Жуткий вкус у этого Догоновского, — проворчала Изольда.

— Огонь, — буркнул Бестужев, подзывая главу гвардии.

— Ничего огненного не вижу, — покачала головой Изольда, — ни огонь, ни клёво, ни, даже, хорошо.

— Фамилия у него Огонь-Догоновский, — хмыкнул я, тоже окидывая взглядом сад-лабиринт. Попытался снова бросить заклинание разведчика и вновь поморщился от боли.

На этот раз мою гримасу никто не заметил.

— Стандартные посты охраны, — начал доклад начальник гвардии Бестужева, когда к нам присоединился человек Шальной. — Ничего странного не замечено.

— Вон там, — рука гвардейца Изольды указала на переплетение ходов лабиринта, — возможна засада.

— У нас в резерве ударная сотня, — кивнул Бестужев, — так что пройдём мимо, а потом им в тыл подтянется сокрушительный удар.

— Ну, если так.

— Изольда Игоревна, есть мысли? — Бестужев, после планирования у меня дома очень ценил Шальную, и не упускал возможности показать ей это.

— Давайте уже атаковать, — оскалилась Изольда. — Раньше начнём, раньше закончим.

Первыми пошли бойцы Бестужева. Скользнули меж деревьями и направились к забору. За ними потянулась Шальная и её люди. Я же с ребятами, шёл в прикрытии.

— Мило здесь, — пробормотал Василий, осматриваясь по сторонам.

— Даже жалко ломать, — согласился с ним Коля.

Их расслабленность как ветром сдуло после взрыва. Участок забора упал. Живую изгородь разметало на сотни тысяч листиков и веточек. Волна атакующих хлынула внутрь.

Шальная тут же повернула направо. Люди Бестужева разделились. Одна группа налево, вторая, во главе с Петром Алексеевичем, сжигая препятствия, пошла напрямик. Мы с бойцами выждали полминуты, и двинулись за Бестужевым.

Взвыла сирена. Прорезала пространство пронзительным визгом. Со всех сторон раздались хлопки выстрелов. Оглушительно взрывались гранаты. Запахло магией.

Василий с Николаем шли прямо передо мной, осторожно крутили головами по сторонам. Но всё, что нам попадалось — это трупы врагов, горелые проплешины и воронки в земле от магии.

— Даже обидно как-то, — протянул Василий, — всё без нас делается.

— Скорее скучно, — вторил ему Николай.

Стоило ему закончить, как из кустов справа выскочил отряд гвардейцев Огонь-Догоновского. Парни тут же припали на одно колено. Открыли огонь. Несколько пуль попали в мой плащ, заставили меня поморщиться. На этом всё и кончилось.

— Что-то сегодня плохо работают люди Шальной, — проворчал Коля.

— Да ладно, хоть что-то и нам досталось, — отмахнулся Василий.

Я же снова попытался воззвать к магии. Не вышло. Ну, хотя бы не так больно, как раньше. Уже радует.

Проход через сад заняли минут тридцать. Постепенно выстрелы стихли. Отзвуки магических ударов тоже. Мы поравнялись с людьми Бестужева и замерли на краю широкой площади мощённой булыжником. Прямо напротив нас начинались мраморные ступеньки парадного входа в усадьбу.

— Как-то легко сегодня идёт, — подошёл я к Бестужеву.

— Это закономерно, — пожал он плечами, — мы выбили его элиту на заводах, он усиливался там. Вперёд! — скомандовал он, как только ответил мне.

Его воины подняли магические щиты и шагнули к усадьбе. Справа и слева показались другие группы. Бестужев подождал чего-то несколько мгновений, а потом крикнул:

— Васька! Я знаю, ты здесь, выходи! — голос Петра Алексеевича, усиленный магией артефактов, пронёсся по территории усадьбы. — Закончим эти игры. Ты ответишь за предательство.

С минуту ничего не происходило, а потом двери в дом открылись, и на крыльцо вышел Огонь-Догоновский.

Он не облачался в броню. Не готовился к бою. На нём был обычный серый костюм, а в руках трость. Сопровождал его не отряд гвардейцев, а среднего роста мужчина, тоже в костюме. Только чёрном. Мужчина показался мне смутно знакомым.

— Пётр Алексеевич, какая встреча! — воскликнул Огонь-Догоновский, останавливаясь перед ступеньками, — а что, это, Вы, без предупреждения? Разве не знаете, что незваный гость…

— Довольно, Вася, — оборвал его Бестужев, — ты предал меня, и довольно давно. Пришло время ответить.

— О как, — ощерился Огонь-Догоновский и лицо его стало противным. — А справитесь?

— Справлюсь, — Бестужев шагнул вперёд.

— Ну да, — протянул Огонь-Догоновский, — то-то я смотрю, Вы друзей привели, Пётр Алексеевич, и Орлова, и, даже, шальную бандитку. — Он ухмыльнулся, — поскребли по сусекам, и больше ничего не смогли найти?

— И этого достаточно, — прорычал Бестужев, откидывая в сторону автомат, и принял от главы гвардии саблю, — будь мужчиной, выходи и сразись со мной!

В голосе Бестужева я услышал неуверенность. Мне тоже не нравилось то, как уверенно ведёт себя Огонь-Догоновский. Неужели он держит что-то в рукаве? Я попытался запустить заклинание разведчик, но лишь болезненно поморщился. Магия ещё не вернулась.

— Вы сильны, Пётр Алексеевич, — усмехнулся Огонь-Догоновский, — но, знаете, почему от Вас все отвернулись?

Бестужев не успел ответить, как он продолжил:

— А потому, что ты устарел Петя. Ты слаб, и я тебе это докажу. Фадей!

Мужчина, что сопровождал Огонь-Догоновского, развёл руки в стороны и мир вокруг посерел. Стал чёрно-белым. Мгновенно подул могильный ветер. Пространство пронзило холодом.

Никто не успел не то, что выстрелить, даже вздохнуть, как над головой мужчины появилась мутная воронка.