Твоя измена - не моя вина (СИ) - Тэсс Лена - Страница 29

Было ли слишком эгоистично мечтать о том, чтобы Макаров мучался из-за желания вернуть все обратно? Мне нужно было хотя бы еще раз услышать его мольбы и отказать. Это чувство витало в воздухе и жужжало как надоедливый комар. Как будто судья поставила точку вместо меня и недосказанное последнее слово горело во мне синим пламенем.

Я хотела, чтобы ему было плохо.

— Не могу понять, что именно, но что-то не так, — повторила я снова, пройдясь кончиками пальцев по стеклянной поверхности панорамного окна, из которого открывался вид на какую-то промышленную зону.

— По документам все в порядке, — уверил меня Толя, оторвавшись от своего компьютера. — Что же касается поведения твоего уже почти бывшего мужа — тут тоже все логично, Олеся.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что его интересуют деньги, — отрезал он жестко.

Неприятно. Честно.

Бесит.

— Хочешь сказать, что он меня совсем не любил? Никогда?

Голос сорвался на крик совершенно неожиданно. Такие яркие вспышки гнева раньше мне были несвойственны. Я развернулась, и не заметив рядом препятствия, смахнула с полки стеклянную вазу. Та ударилась о пол и разлетелась вдребезги покрывая его поверхность снопом мелких осколков.

Щербинский посмотрел на меня с легким раздражением.

— Ничего не хочешь мне сказать, Леся? — он откинулся на спинку своего огромного черного дорогого кресла. — Если ты разочарована тем, что Руслан не бросился тебе в ноги и не молил у тебя прощения, если ты рассчитывала на классное представление и теперь негодуешь в его отсутствии — не нужно бить вазы стоимостью в пятьдесят тысяч.

Сколько тысяч?

— Ты коллекционер?

— Не я, но она мне нравилась, — Щербинский встал на ноги и более совершенно не заботясь о разбитом предмете, наступая на кусочки стекла, которые надсадно хрустели под его весом и превращаясь в пыль, двинулся ко мне. — Скажи, что именно тебя не устраивает?

Толя встал передо мной, скрестив руки на груди. Огромный и сильный, как стена, которая отгородила меня от остального мира. Со спины была пропасть в двадцать с лишним этажей, перед лицом — он.

И мне нечего было сказать, кроме того, что я была разочарована. Русланом, потому что он, кажется, вовсе не собирался бороться за наш брак. Собой, которая в глубине души хотела верить, что он раскаивается в содеянном и глупо ошиблась. Подругой, у которой мог быть любой мужчина, но она захотела именно моего мужа. Родителями, друзьями, всем, чем я раньше гордилась и почему считала, что смогла построить жизнь так, как мне хотелось. Я была разочарована во всем. И в себе в первую очередь.

— Я просто не ожидала, что все решается так просто.

Короткий ответ, который не описывал и доли того, что творилось внутри меня. Но сейчас я не смогла бы лучше сформулировать эти чувства и обличить в слова. Получилось бы длинно и патетично.

— Нам нужно собираться в Италию, если ты конечно все еще намерена найти отца и заставить его с Русланом передать тебе документы на винодельню, — Щербинский неожиданно сделала шаг вперед и поднял меня на руки.

Я даже вскрикнуть не успела, только схватилась за его плечи и вцепилась пальцами одной руки в лацкан пиджака. Что за старомодный жест, я же не “дама в беде”.

— Поставь меня на пол, пожалуйста.

Он донес меня до небольшого дивана и усадил.

— Я забронировал билеты, полетим стыковочным рейсом через Стамбул уже завтра. К счастью пересадка всего три часа. Из Рима ехать еще часов пять. Чтобы не афишировать наше прибытие попросил одного знакомого снять домик. Не пять звезд, но довольно уютное место, — он улыбнулся и цвет его зеленых глаз стал на несколько тонов теплее.

Я никогда не была в Италии, но всегда мечтала о том, чтобы погулять по узким улочкам Рима и увидеть Венецию. Возможно попасть на карнавал или бал с красивыми старинными костюмами и масками. Поесть настоящей неаполитанской пиццы и выпить вина из местных погребов.

Мы с Русланом посещали в основном северную часть Европы — Дания, Нидерланды, Финляндия. Все остальное было только в планах.

— Как надолго мы едем? — спросила я.

Загранпаспорт у меня был действующий и виза имелась, но все же я переживала за маму. Как она будет справляться без меня?

— Можем закончить дела за неделю, а может понадобиться и три.

— Но мама…

— За ней все еще присматривает Белла. У тебя нет причин переживать из-за этого.

От его уверенного голоса и становилось спокойнее. Поэтому я кивнула, полностью принимая тот план, о котором рассказал Щербинский.

Глава 39

Мне нравились путешествия, но я никогда не ездила за границу только “потому что надо”. Всегда на отдых. Всегда с мужем.

Бывшим мужем.

Мысленно поправила себя. Прислушалась к своим ощущениям. Нет — больше не болит.

Прошли сутки и меня перестала ужасать мысль о том, что я теперь «разведенка». Осталось лишь утрясти финансовые вопросы в отведенный месяц и все — можно смело возвращать девичью фамилию. Брачный контракт за целым перечнем нарушений был признан недействительным, то есть не имеющим силу. А значит к вопросу о разделе нашего имущества будут применены общие основания.

К моему удивлению Руслан не возражал и против данного факта.

Те вещи, которые мне нужно было взять с собой в поездку и мой вместительный чемодан — были в родительской квартире.

— Напомни еще раз, почему мы не можем спланировать сколько именно нам понадобится времени для этой поездки? — спросила я Толю откуда-то из глубин шкафа.

Щербинский, который так и не внял моим просьбам присесть на диван и не ждать пока я соберу все необходимое, в очередной раз закатил глаза. Я не могла этого видеть, но кажется, что несколько недель проведенных бок о бок в одной квартире и в одной постели дали вполне ощутимые результаты в понимании характера этого мужчины и его настроения.

Я много о нем узнала.

Например, что Толя любит черный крепкий кофе и черный чай без дополнительных отдушек. Заварочный — никаких пакетиков. Или, что он никогда не клеит цветные стикеры на документах, чтобы не потерять страницы, на которых находятся нужные записи — все держит в голове. И что “серый” не его любимый цвет, а к апельсинам у него приобретенная неприязнь.

Но при этом в один из первых вечеров на кухне появились всевозможные фруктовые и травяные добавки к чаю. А запасы мармелада, который я притащила с собой в первый же вечер пополнялись с завидным постоянством.

Он укрывал меня одеялом, когда я скидывала его с себя ночью и ворчал, если я нечаянно оказывалась на его половине кровати во время сна. Однажды даже проснулась в его объятьях. Крепких и сильных. Он сказал, что скрутил меня в отместку за “захват” территории, но кажется, что соврал.

— Ты не ответишь на мой вопрос? — я критически рассматривала пару кроссовок и удобные лоферы, оценивая, смогу ли взять обе пары. — Как думаешь?

Подняв обе вверх, помахала ими перед Толей. Он махнул на процесс рукой и вышел в гостиную, так ничего и не ответив, и оставив меня с моим выбором наедине.

— Я связался с некоторыми юристами, которые специализируются на легализации бизнеса в Европе в сложившейся обстановке, и сейчас это не лучший для тебя вариант, — послышался его голос.

Выбрав белые Nike, я аккуратно уложила пару в чемодан и, довольная результатом сборов, застегнула его, выкатив из спальни.

— Готово.

— Отлично. Ты справилась быстрее, чем среднестатистическая девушка. Теперь проверь все ли документы с собой и поедем в аэропорт. Мы не опаздываем, но не хочу стоять в пробке.

Я кивнула, подхватила рюкзак и проверила наличие загранпаспорта в нем, а еще зарядки, прав и кошелька.

До аэропорт ехали почти молча. По радио играла попсовая песня с ненавязчивым мотивом и почти не занимала мои мысли, которые крутились вокруг неизвестного будущего. Но больше эта неизвестность не вселяла страха или отчаяния. Я была готова принимать решения и нести за них ответственность.