Соблазн (СИ) - Виннер Лера - Страница 10

— Ты на его земле. Если он придёт сюда…

— … Ты предоставишь мне объясняться с ним. Пообещай.

— Пообещать тебе что? Смиренно стоять в стороне, пока ты будешь объяснять герцогу, по какому праву вмешиваешься в его дела?

— Разве до этого момента я тебя подводил?

— До этого момента ты меня…

Я осеклась в последний момент, но было поздно. Продолжая обнимать за талию, Бруно взял меня за подбородок, вынуждая смотреть себе в лицо.

— Я делал с тобой то, что любой здоровый мужчина делал бы с такой женщиной как ты. И при первой же возможности намерен продолжить. Ты задолжала мне ещё целые сутки, если помнишь.

— Это не шутки, — не в силах сбросить его руки и отстраниться, я продолжала заглядывать ему в глаза, и даже не удивилась тому, что интонация получилась почти умоляющей. — Ты не знаешь Удо. Сначала он убьёт тебя и заставит меня смотреть на это. А потом…

Бруно прижал два пальца к моим губам, и я послушно умолкла, опешив от того, как отозвалось на это прикосновение моё тело.

Он, по всей видимости, это тоже понимал, потому что мгновение спустя перестал хмуриться и улыбнулся мне коротко, но очень тепло.

— Ничего не бойся. Он не тронет ни тебя, ни меня. Просто молчи и стой за мной. И ничему не удивляйся.

Он говорил так уверенно, так очевидно стараясь успокоить, что у меня ёкнуло сердце.

Я хотела ответить ему, что так не получится, что он не представляет, с кем и чем имеет дело. Что Удо не волнуют уговоры, просьбы и доводы. А ещё о том, что я не хочу, чтобы он умер мучительной и нелепой смертью ради глупой прихоти обладать мной.

Бруно склонился ближе и снова коснулся моих губ.

— Лучше подумай о том, чем мы займёмся после. И как.

В шаге от чудовищной опасности он продолжал рассуждать о том безумии, которому мы предавались всю ночь до полного изнеможения, и я стиснула ткань его рубашки.

— Ты сумасшедший идиот. Нельзя…

Я умолкла от того как напряглись мышцы Бруно под моей рукой. Он вскинул голову, настораживаясь, собираясь.

По всей видимости, он чувствовал острее, чем я, но и мои руки начинали предательски дрожать.

Возвращаться к Удо живой я не собиралась, но теперь нужно было ещё и позаботиться о том, чтобы не потянуть Бруно за собой. Не после всего, что он показал мне.

— Не приближайся к нему, пока я не разрешу, — мягко сняв мою руку со своего плеча, он отстранился и направился к двери.

Бруно открыл её как по заказу вовремя — как раз когда герцог Керн начал подниматься на крыльцо.

Спокойное выражение его красивого лица не сулило нам обоим ничего хорошего, и поняв, что попятилась в сторону спальни, я мысленно приказала себе остановиться и взять себя в руки.

Что бы Удо ни решил, сначала он обратится ко мне, и лгать и изворачиваться, чтобы хотя бы немного смягчить последствия для Бруно, мне придётся как самому Дьяволу. Нельзя бояться его в такой момент — он потом своё получит.

В том, что он сумеет заставить меня дрожать от ужаса и унижаться я не сомневалась, равно как и в том, что Бруно упёртый и самоуверенный дурак. Никто не смел перечить хозяину этих мест.

Пока я собиралась с мыслями, мой муж успел остановиться на пороге и прислониться плечом к дверному косяку, а Бруно — отступить на пару шагов назад, не препятствуя ему войти в дом.

Задержав дыхание, я всё же осмелилась посмотреть на Удо прямо, но он этого даже не заметил, потому что смотрел только на него.

— Ну и что ты делал тут с моей женой?

В его голосе, помимо привычной мне холодной надменности, слышалось злое и бесшабашное веселье. Он, конечно же, всё чувствовал и прекрасно понимал.

— Тебе рассказать в подробностях? — Бруно сложил руки на груди так, словно мог требовать от герцога каких-то объяснений, и остался абсолютно невозмутим.

— Спасибо, обойдусь, — Удо хмыкнул и всё же переступил порог.

Не снисходя до того, чтобы изучить обстановку, он наконец одарил взглядом меня, и я почувствовала, как в груди застывает предательский холодок.

— Прекрасная Мирабелла предпочла герцогу неотесанного лесника. Значит вот что было нужно.

— Можешь выкатить мне бочонок коньяка из герцогских подвалов в знак признательности за то, что я помог тебе раскрыть эту тайну, — очевидно, что-то для себя решив, Бруно всё так же спокойно направился к столу, хотя и оставался при этом между Удо и мной. — Сейчас у меня только вино. Будешь?

— Оставь себе.

— Так и знал, что герцог Керн не пьёт с утра, — отставив бутылку, которую успел взять в руки, Бруно снова развернулся к нему. — Так чего ты хотел?

— Забрать герцогиню домой, разумеется.

Теперь Удо мне улыбнулся, и я едва сумела остановить себя от того, чтобы стянуть пальцами платье на груди в нелепой попытке закрыться.

— Пять минут назад герцогиня не желала видеть даже твоей тени, так что, боюсь, с этим возникнут трудности.

А вот Бруно в мою сторону даже не повернулся. Присев на край стола, он продолжал смотреть на герцога, как полагается смотреть учтивому хозяину на надоедливого и нежеланного гостя.

— Тогда что же она не скажет мне об этом сама? — ничуть не смущаясь под этим взглядом, Удо прошёл вперёд и расположился в кресле, стоящем у камина.

Том самом кресло, в котором Бруно сидел вчера, когда я вылетела из спальни, сгорая от желания расцарапать ему лицо.

— Смелее, жена моя, Мирабелла. Ты решила меня покинуть?

Он расправлялся манжету так, будто спрашивал меня о сущем пустяке, и это значило, что он в ярости.

Достаточно было сказать «Нет». Опуститься на пол к его ногам и умолять о прощении, уверяя его в том, что всем сердцем раскаиваюсь в своей ошибке.

Едва ли это помогло бы мне или Бруно, но позволило бы хоть немного оттянуть время.

Вместо этого я упрямо сжала губы и провела ладонью по упавшим на лицо волосам, убирая их назад.

— И как можно скорее.

Удо помолчал, по всей видимости, давая мне одуматься, а потом хмыкнул:

— Вот как. Какая ты стала смелая за его спиной. Или правильнее будет сказать, под ним?

Он поднял лицо так резко, что я не успела отвернуться, а Бруно встал со стола.

— Выбирайте выражения, герцог.

Он осадил Удо прежде чем я успела раскрыть рот, и сделал это так естественно, что пол качнулся у меня под ногами.

За такое тот должен был обратить его в горстку пепла на месте, как обратил бы любого, посмевшего так дерзить.

Вместо этого Удо только повернул голову, послушно переключая внимание на него.

— Ты решил поучить меня хорошим манерам?

— Не знал, что в этом есть нужда.

Теперь в голосе Бруно слышались опасные, хотя и тщательно выверенные нотки.

Наблюдая за тем, как они прожигают друг друга взглядами, я на мгновение забыла и о том, чем это могло грозить нам обоим, и о том, что причиной этой опасности была я сама.

Ни один из них не собирался уступать, и что было ещё более удивительным, Бруно явно не чувствовал себя уязвимым.

— Что ж, — приняв наконец какое-то решение, Удо беззвучно коснулся ладонями подлокотников кресла. — Благодарю за напоминание. Но о моих манерах мы с герцогиней побеседуем наедине.

— Она никуда с тобой не пойдёт, ты же слышал.

Он не двинулся с места, пока герцог вставал, но я чувствовала, что он предельно собран и готов действовать.

Вот только я не понимала, как.

Зато мой муж, по всей видимости, понимал, потому что воздух в комнате начал ощутимо сгущаться.

— Нет. Не так. Ты, — он даже не взглянул в мою сторону, хотя обращался ко мне. — Сейчас приведешь себя в порядок, чтобы каждому свинопасу не было ясно, что ты блудливая дрянь. Выйдешь отсюда и вернёшься домой.

— Нет, — я не узнала свой голос, произнеся это. — Я взяла твои деньги, это правда. Забирай и уходи, но я никуда не поеду.

Удо повернулся и шагнул ко мне. По мере того, как он приближался, во мне крепла уверенность, что сейчас он ударит по-настоящему, но вместо этого он только сжал мой подбородок. Не так, как Бруно, а больно, демонстрируя свою власть.