Мракобесие и отвага (СИ) - Быченин Александр Павлович - Страница 6

— Насколько я знаю, пока что ещё никто не возвращался, — сообщил мне Купфер.

— Не получилось, или никто даже не пытался? — въедливо уточнил я.

На самом деле это всё от нервяка, вот я и пытался скрыть душевный раздрай под слоем занудства. Опять же, для моего куратора в этом ничего удивительного — он, походу, сам такой.

— Согласно имеющейся у нас информации, никто не пытался, — подтвердил мою версию поручик. — Но, сами понимаете, Клим Потапович, далеко не все попаданцы находятся в нашем поле зрения! Например, зарубежных мы не отслеживаем. Со своими забот хватает.

— Что ж, — хлопнул я себя по бёдрам, — значит, я здесь надолго!

— Навсегда, Клим Потапович.

— Ага, давайте, Назар Лукич, сыпьте мне соль на рану!

— Соль? На рану? — состряпал удивлённую физиономию куратор. — Во-первых, у вас отсутствуют открытые раны, Клим Потапович, а во-вторых, допрос с пристрастием не входит в круг моих обязанностей. Такими мерзостями пусть люди из сыскного приказа занимаются.

— А что, могут⁈ — прифигел я, осознав, что поручик сейчас говорит совершенно серьёзно. — У вас разрешены пытки?

— Не имею понятия! — моментально ушёл в отказ Купфер. — Но вы сами об этом речь завели!

— Это был сар… — начал было я, но махнул рукой: — А, забудьте! Обычная идиома! Но давайте лучше вернём беседу в конструктивное русло.

— Извольте, — не стал спорить поручик. — Я так понимаю, вопросов у вас скопилось множество, Клим Потапович?

— Правильно понимаете, Назар Лукич, — кивнул я. — Но действительно важных два… нет, три!

— Ну-ка, ну-ка?

— Где здесь туалет — это первый.

— А-а-а! Сей момент! — засуетился Купфер, но я его остановил мановением руки:

— Это пока терпит, Назар Лукич! А вот со вторым вопросом побыстрее бы разобраться… можно мне, кхм, одежду поприличнее? Стрёмно как-то голым афедроном перед вами светить, да и разлетается эта хламида, шагу сделать нельзя!

— Понимаю, — с сочувствием покивал мой собеседник. — Ну, судя по тому, что я вижу, вы уже готовы к переводу из палаты реанимации в более приличествующее вашему состоянию место. Сейчас всё решим. А какой третий вопрос?

— А третий вопрос, Назар Лукич, более глобальный и моментальному решению не подлежащий — что мне делать дальше? — с нешуточной надеждой уставился я прямо в лицо гостю. — Вы ведь не зря моим куратором отрекомендовались, правильно я понимаю?

— Правильно, правильно, — заверил Купфер. — И я рад, что в вас не разочаровался. Вы, в отличие от некоторых, умеете выделять главное!

— Не надо меня хвалить, лучше помогите материально, — буркнул я.

— Материально? Вам нужны деньги? Зачем? — напрягся поручик. — Во время пребывания в ведомственной клинике вы на полном пансионе, ни за какие дополнительные услуги платить не нужно…

— Это я фигурально! — прервал я словоизлияния Купфера, едва сдержавшись, чтобы не надавать самому себе по губам. — Так что скажете по моему вопросу, Назар Лукич?

— Ну, чисто технически есть несколько вариантов, — задумался куратор. — Однако прежде чем вы примете решение, нам нужно выяснить ещё кое-что. Так сказать, протестировать ваши возможности. Так что жду вас через час в спортзале, Клим Потапович! А вы за это время как раз разберётесь с формальностями.

— Какими формальностями⁈ — слегка запаниковал я, но Купфер с присущей ему деликатностью — снова сарказм, да-да! — меня тупо проигнорировал, шагнув в распахнувшуюся перед ним автоматическую дверь.

Н-да… такое даже для него слишком! Вот ведь… паскудник! Разбередил любопытство, да свалил в туман! А мне теперь что? И ещё, как назло, по-маленькому конкретно приспичило! Куда бежать⁈ Где санузел искать? Ну, или хотя бы утку… которой место под кроватью!

Собственно, именно туда я и заглянул. Искомого, конечно, не обнаружил, зато позорно прозевал появление новых действующих лиц — парочки дюжих санитаров со смахивающей на военную выправкой. Каждый из них был на голову выше и в полтора раза шире в плечах, нежели твердянский Клим, так что Клим земной и не подумал рыпаться, отдавшись в заботливые лапищи эскулапов. И, как вскоре выяснилось, совсем не зря: всего за полчаса я был сопровождён в туалет типа сортир (высокотехнологичный, как и всё вокруг), затем ощупан, обмерен и просканирован, ну а потом ещё и обут и одет. Хламиду с разрезом на спине у меня отобрали, но зато взамен выдали комплект белья (трусы-боксёры и майка приятного глазу серого оттенка), вполне себе удобную пижаму, больше напоминавшую спортивный костюм — светло-синий, без каких бы то ни было дизайнерских изысков, и тапки на резиновом ходу — без шнурков, но с какой-то хитрой системой автоподгонки, так что на ноги они сели, как влитые. Я даже чуть было не пустил ностальгическую слезу: эх, мне бы такие, да в юности! Вместо дурацких адидасовских кроссов для тхэквондо, конечно, а не перед девками форсить! Довершал ансамбль невзрачный пластиковый браслет без опознавательных знаков, каковой следовало нацепить на левое запястье. Собственно, именно так я и поступил, ибо себе дороже пропускать мимо ушей рекомендации таких солидных людей, как парочка обиходивших меня санитаров.

Ну а когда я был обут-одет и справил все естественные надобности (даже умылся и зубы почистил!), к дюжим молодцам присоединилась строгая дама возрастом под полтинник, но миниатюрного сложения. Или она просто на фоне санитаров такой мелкой показалась? А, не суть! Главное, что доктор Авдотья Михайловна Перова, заведующая отделением интенсивной терапии опричного Его Величества госпиталя, почётный целитель города Корсакова-Волжского и прочая, и прочая, результатом осмотра осталась довольна. И вердикт вынесла однозначный: гнать этого Клима в шею из реанимации! Да на нём пахать можно, а он, понимаете ли, тут, на казённых харчах, прохлаждается! То, что она до того добрых двадцать минут в буквальном смысле слова выворачивала меня наизнанку — сначала с задействованием многочисленных приборов непонятного назначения, а потом и вовсе чего-то типа биосенсорики, возложения рук и филиппинского хилерства — оставим за скобками. Медики, они такие. Их нормальным людям понять сложно. Главное, что по факту она меня из реанимационной палаты выпнула — слава богу, фигурально. Просто велела одному из обломов — Славочке — сопроводить меня к уважаемому Шахназару Лукулловичу. Да-да, именно так она и сказала — Шахназару Лукулловичу! Ну, мы и попёрлись — какими-то крытыми переходами и безликими коридорами, в которых единственное, что я выяснил — это засилье в здешних строительных технологиях разнообразных пластиков и прочей синтетики. А также тотальное применение беспроводных интерфейсов в технике всех уровней, от элементарных автоматических дверей до лифта на голосовом управлении. Они, кстати, не только на моего сопровождающего реагировали, но и на меня самого. Вернее, на тот самый незатейливый браслет, в нужных местах мигавший крошечным огоньком, а то и несколькими сразу.

— А! Вот, наконец, и вы, Клим Потапович! — поднялся куратор мне навстречу, едва я оказался в спортзале.

Спрашиваете, откуда поднялся? Так со скамейки! Судя по аккуратно висящему на соседнем тренажёре кителю и несколько запыханному виду самого Купфера, тот коротал время в компании со штангой — если грубо приблизительно и на глазок, то блинов на ней килограмм на сто минимум. Вот тебе и сухопарый сутулый верзила! Он, блин, даже не вспотел! Кстати, китель надевать не стал, так и остался в форменной рубашке с закатанными рукавами. Интересно, зачем? Неужто решил лично мои кондиции проверить? Так сказать, на кулачках? Это он зря: я, пока занимался личной гигиеной и переодевался, собственную тушку хорошо рассмотрел… и весьма впечатлился! Твердянский Клим, в отличие от Клима земного, с качалкой дружил давно и нежно, потому что никаким другим способом такого вот мышечного каркаса не сформировать. Единоборческие практики совсем другой рельеф дают, я это точно знаю — насмотрелся в своё время. Такое чаще у спортсменов-многоборцев бывает, из числа тех, что практикуют комплексные нагрузки, не специализируясь на чём-то одном.