Король в изгнании - Гарднер Джеймс Алан - Страница 15

После десяти секунд отчаянных попыток сбросить меня воин несколько успокоился – то ли обдумывал новую тактику, то ли не мог больше вытерпеть боли. Пока он решал, что делать дальше, я, продолжая обхватывать одной рукой его шею, уцепился другой рукой за конец его вытянутой морды.

Мышцы, открывающие рот мандазара, не слишком сильны – если захватить большим пальцем шип на носу, а остальными пальцами поддеть челюсть, очень легко не дать ему раскрыть рот. Если сделать все правильно, можно даже зажать ладонью его ноздри. Полностью, конечно, доступ воздуха не перекрыть, но серьезные проблемы создать вполне можно – особенно если он тяжело дышит, пытаясь скинуть тебя со спины. Хороший способ дать понять противнику, что ты держишь ситуацию под контролем, но вовсе не собираешься придушить его насмерть.

Еще через несколько секунд воин подо мной перестал сопротивляться. Он что-то произнес, но со сжатыми челюстями слов было не разобрать. Я слегка ослабил захват.

– Сдаюсь, – сказал он.

– Что? – переспросил я, полностью его отпустив.

– Сдаюсь. – Он тряхнул головой и фыркнул, прочищая нос. – Я. – Он снова тряхнул головой, затем со всей силы чихнул, разбрызгивая во все стороны слюну и слизь. – Подчиняюсь, я. Отдаюсь на милость, я. Унижаюсь, я, ты вонючий хуман.

Воин провел одной из своих лап-чиджрит по концу морды, словно утирая нос рукавом.

– Драться не хотел я, но ты своими не-словами издевался надо мной. – Он повернул голову, яростно уставившись на меня черными глазами-бусинками. – Что означает «найзо»?

Глава 10

ЧУЮ НЕЧТО УЖАСНОЕ

Я соскользнул со спины воина, держась как можно дальше от его клешней. Он даже не посмотрел в мою сторону, слишком занятый тем, что чистил лапами нос, сморкаясь, чихая и фыркая.

– «Найзо» – это краткая форма, – сказал я и подождал, пока он высморкается в очередной раз. – Вместо «Най халабад тайджеф су реллид пузо». Когда-нибудь слышал такое?

Его вибриссы сердито дернулись, и на мгновение мне показалось, что он собирается напасть. Я быстро отскочил назад, но он удовлетворился лишь яростным взглядом.

– Презренный твой акцент. Изуродованы слова почти до издевательства, но думаю я, что это просто хуманское невежество.

– И как же их в таком случае следует произносить?

Воин еще секунду смотрел на меня, затем нараспев проговорил свою собственную версию «Най халабад тайджеф су реллид пузо» с благоговением, словно читая молитву, но его произношение напоминало скорее детский лепет. Мандазар с Трояна расхохотался бы при одних только подобных звуках или просто шлепнул бы парнишку по носу.

– Гм, – сказал я, что отнюдь не походило на похвалу, которой явно ожидал от меня воин, и быстро добавил: – Интересно. Очень интересно.

Впрочем, вряд ли мне стоило удивляться чудовищному акценту воина. Дети-мандазары прибыли на Целестию двадцать лет назад; в то время этот воин наверняка едва только вылупился из яйца, и чего еще можно было от него ожидать? Видимо, он узнал об этой фразе позже – то ли от кого-то из мандазаров постарше, то ли от человека, который был знаком с этими словами, но не знал, как их правильно произносить.

Почему для этого воина не нашлось лучшего учителя его собственного языка? Я знал ответ, и ответ этот выставлял мою семью не в лучшем свете. Если хотите знать правду – эвакуация мандазарских детенышей была идеей моего отца, его любимым проектом, который он сам спланировал и воплотил в жизнь с начала до конца.

Никто никогда не рассматривал возможность вывезти детей с планеты, пока отец не предложил это Сэм. Я читал сообщение, которое он послал ей с Земли. Предполагалось, что сестра сама этим займется и в конечном счете сможет заслужить благодарность родителей на Трояне.

«Это лишь временная мера», – сказала мне тогда Саманта. В то время я лежал больной в дворцовом лазарете, где мне одному была предоставлена просторная палата. Туда никого не допускали без оранжевых защитных комбинезонов, но Сэм никогда не следовала правилам. Она тщательно подбирала для меня врачей и медсестер, и те позволяли ей делать все, что она хотела, почти так, словно она была почетной королевой, – так что она просто держала меня за руку, совершенно не опасаясь заразиться желтушной чахоткой, и говорила: «Их вывезут всего на несколько недель, пока ситуация не нормализуется. Папа обзавелся множеством высокопоставленных друзей, когда был подающим надежды молодым дипломатом на Трояне, и теперь очень хочет сделать им приятное. Если мандазарские шишки хотят отправить своих детишек в безопасное место, папа будет только рад им помочь».

Не спрашивайте меня, каким образом помощь нескольким друзьям превратилась в полномасштабную эвакуацию десяти миллионов юных мандазаров; но события порой имеют свойство нарастать как снежный ком. Стоит пойти слухам о том, что богатые и влиятельные персоны хотят отправить своих детей за пределы планеты, как менее состоятельные граждане тут же начинают требовать того же. Отец отказался принять кого-либо из взрослых, за исключением минимального количества мандазарских нянек, но у него нашлось место для каждого детеныша, которого принесли на транспортную станцию.

Когда отца спрашивали, кто позаботится о детях, тот обещал, что направит на Целестию «обученных воспитателей».

«Жуткая афера! – моя сестра округлила глаза. – Жители Целестин никогда не узнают, с чем им придется столкнуться. Все дело в том, Эдвард, что Целестия – независимая планета, которая лежит прямо на пути экспансии Технократии. Планета малоразвита и малонаселенна, не говоря уже о том, что ее природа вполне пригодна для земной жизни. Все знают, что это лакомый кусочек, которым Технократия хочет завладеть, и правительство Целестии из кожи вон лезет, пытаясь привлечь иммигрантов-негуманоидов, чтобы заполнить столь заманчивое жизненное пространство. – Сэм рассмеялась. – Сейчас жители Целестии наверняка радуются тому, насколько им повезло – десять миллионов мандазаров! Наконец-то они смогут заявить Технократии: "Эй, вы нас не трогайте, у нас тут растет население!" Вот только целестийцы не понимают, что для того, чтобы заботиться о десяти миллионах детенышей, потребуется двадцать миллионов человек. Благодаря любезности Высшего совета адмиралов Целестия окажется наводнена людьми-опекунами, а если кто-то решит пожаловаться Лиге, мы скажем, что действуем лишь из сострадания к бледным маленьким омарам».

«Но, – сказал я, – если детишки отправятся на Целестию всего на несколько недель…»

«Когда детеныши вернутся домой, – ответила сестра, – воспитатели останутся. Что сможет сделать Целестия? Одно дело прогнать прочь несколько десятков незаконных поселенцев, но совсем другое – двадцать миллионов. Особенно двадцать миллионов своенравных первопроходцев, которые с нетерпением ждали, когда получат свою собственную землю. Таким образом через неделю Целестия фактически окажется человеческой колонией, подчиняющейся лишь Александру Йорку, адмиралу флота. Колонизация как свершившийся факт».

Значит, те, кто якобы должен был заботиться о детенышах, вовсе не были обученными воспитателями, а всего лишь желавшими быстро обогатиться поселенцами, которые ждали, когда для них найдется подходящая колония где-нибудь в еще не освоенном космосе. Вероятно, они рассчитывали за несколько лет полностью завладеть планетой, загнав местное негуманоидное население в резервации и на черную работу. Большинство будущих захватчиков земель представления не имели, насколько тяжко им придется трудиться, чтобы основать собственное поселение, и уж точно никакого понятия они не имели о том, как воспитывать детенышей-мандазаров.

Это бы мало что значило, если бы дети на самом деле оставались на планете лишь несколько недель. Но затем на Трояне разразилась полномасштабная война, и Технократия объявила карантин – Троян был закрыт, никого не впускали и не выпускали. Детеныши на Целестии не могли вернуться домой, у них даже не было учителей из числа им подобных, за исключением немногочисленных мандазаров, находившихся за пределами планеты, когда Троян оказался в блокаде.