После развода. Сильная – не значит счастливая - Шторм Вера - Страница 3

В голове всплывает лицо мужчины, что тогда подхватил меня. Его взгляд. Его голос. Все было слишком реалистично. Никакой наигранности я в нём не заметила. Или… Он лишь оказался в нужное время в нужном месте? Черт! В голове полный хаос!

Что, если он не случайность? Что, если он часть этой игры?

Меня мутит.

– Вы перешли все границы, – рычу я, сама не узнавая свой голос. Он срывается, глохнет. Словно невидимые руки сжимают горло.

Я смотрю на Илью, горько усмехаюсь. Все внутри меня ломается. Когда-то я любила его. Верила каждому слову. А теперь… Чувствую только холод. И отчетливое осознание: это конец. Тот, после которого уже не будет прощений.

– Какая бесстыжая тварь! Ещё и осмеливается рот свой открывать!

– Заткнитесь и не лезьте не в свое дело! Дайте нам поговорить!

– Чтобы ты снова запудрила мозг моему сыну, да? Ты и так несколько лет держишь его на крючке, а сама изменяешь! Илюша, не верь ей! Ведь так очевидно, что у нее есть другой!

– Вот как?! – взрываюсь я. Делаю несколько шагов и оказываюсь вплотную с этой дрянью. – Поэтому несколько лет делала все, чтобы угодить вам? Да вы жили за мой счёт!

– Видишь?! – наигранно возмущается женщина. – Я же говорила, что рано или поздно она будет по голове бить тем, что сделала! Видишь, Илюша?! Я же говорила!

Мой муж ловит меня за руку и дергает в сторону. Так неожиданно, что я теряю равновесие и падаю на пол, больно ударившись локтями и головой.

Едва прихожу в себя, как в глаза попадает статуэтка, лежащая на письменном столе. Подарок Ильи своей матери на пятидесятый день рождения. От злости, не удержавшись, беру ее и, встав, швыряю в мужа. Свекровь вскрикивает, когда ее сын хватается за плечо. Мне сейчас плевать на все. Клянусь, переверну этот дом вверх ногами, если они сейчас же не отойдут.

– Мамин сыночек, черт побери, – рычу я, бросая на него ещё и бутылку холодного чая. – Убирайтесь из моего дома! Немедленно! Да кто вы такие, чтобы меня избивать? Кто такие, чтобы оскорблять? Собаки поганые! Вон, я сказала, пока не вызвала полицию!

– Ты, сука, что творишь? – Илья смахивает на зверя, у которого отняли сочную добычу. – Какого хрена?

– Больно? – усмехаюсь зло. – Да чтобы ты сдох! И пока будешь слушаться свою мамочку, подохнешь один в гадюшнике! Ясно?!

– Это ты что несёшь, а? Тварь такая! Спит, с кем попало, а нас виноватыми выставляет. Так молись, чтобы Илюша тебя тут не задушил!

Что ж… Ожидаемо даже это. Илья не всегда может контролировать себя, когда злой. Я не боюсь, нет. Но все же нужно держать оборону. В этом доме сейчас опасно оставаться. Они могут вытворить всё, что угодно. Я, конечно, могу вызвать ментов, но это целая ночь, которую придется провести на ногах. А я устала. Да и не факт, что они рано утром не припрутся. Обязательно придут и будут качать свои права. Свекровь со своим племянником-уголовником не оставят меня в покое.

– Ну-ну… Вы же только умеете, что угрожать, шантажировать, да? Только имейте в виду, что никто и ничто меня не остановит. Клянусь, – тычу указательным пальцем в мать мужа. – Я не отступлю, пока не разберусь с вами. За какого же ублюдка я вышла замуж. Какого же кретина поддерживала всю жизнь, не слушая своих родных и близких. Дура я… дура!

– Дура ты, да, что моего сына променяла на какого-то там…

– Заткнись.

Делаю шаг к свекрови и хватаюсь за воротник ее пиджака, пока Илья, поморщившись, садится на диван. Видимо, получил куда надо. Нужно было сразу врезать ему, чтобы закрыл свой рот и не прыгал передо мной, как обезьянка.

– И что ты мне сделаешь?

Встряхиваю ее, как тряпичную куклу, и толкаю на диван рядом к сыну. Она падает, хватается за сердце и начинает всхлипывать. А мне смеяться от этой картины хочется. Идиоты, черт побери.

– Пока ничего. Сейчас я уйду. Вернусь со своим адвокатом. Чтобы до того времени собрали свое дерьмо и проваливали отсюда.

– Этот дом мы купили после брака, – уголок рта Ильи дергается в усмешке. – Так что, хрен ты меня отсюда выгонишь. Не старайся меня напугать.

Да, по закону… Дом будет делиться. Хоть и покупала я его на собственные деньги. Дура… Настоящая дура, которая не задумалась о будущем. Надо было сразу понять, что этот говнюк ненадежный. И что бросит, едва я окажусь в сложном положении.

Ведь родители не просто так были против. Они все знали, чувствовали. А я… я была слепа и глуха.

Дважды дура.

– А это мы ещё посмотрим, – подмигиваю наигранно. – Ты же меня знаешь, Илюша. Я не из тех, кто отступает, не достигнув своей цели. И моя цель… Увидеть, как вы убираетесь в каком-нибудь дешевом кафе. Клянусь! Клянусь, я это сделаю!

Глава 4

Я не поднимаюсь наверх. Даже не поворачиваю головы в сторону лестницы. Просто разворачиваюсь и иду к выходу решительными, широкими шагами. Почти бегу, не оглядываясь. Потому что понимаю: здесь оставаться опасно.

Это твоя сейчас, как два взбесившихся зверя. Мой муж и его мать. На их лицах ни капли сожаления, ни тени жалости. В них только ярость, злоба и какая-то уродливая решимость. Я знаю, что, если задержусь здесь еще на несколько минут, они сделают со мной что-то неразумное. Нет, я не боюсь. Просто… хочу дать им достойный ответ, потому что они заслуживают бумеранга. А для того чтобы они получили по заслугам, мне необходимо уверенно стоять на ногах.

Я выхожу на улицу. Воздух влажный, липкий от дождя. Прохладный ветер обдувает щеки, на которых все еще пульсирует след руки мужа. Я иду, не чувствуя ни ног, ни тела. Внутри только одно – желание уйти. Быстрее. Подальше и насовсем.

Я уже почти подхожу к машине, когда за спиной раздается голос Ильи:

– Слава!

Я не оборачиваюсь. Он не достоин ни моего взгляда, ни внимания.

– Слава, стой! – он все ближе.

Его пальцы вцепляются в мою руку, дергают на себя. Я резко разворачиваюсь, чуть не теряя равновесия. Мы стоим лицом к лицу. Но я не вижу перед собой человека, которого когда-то любила. Передо мной чужой. Совсем другой. Зверь, потерявший контроль над самообладанием. Который готов придушить меня из-за того, чего я не делала. Который даже не попросил объясниться… Явно давно решил развестись. А сейчас есть такой шанс сделать это и при этом выставить меня виноватой.

Интересно, а Илья знает, что его мать ляпнула про любовницу? Я же покопаюсь…

Смотрю на него, и все, что чувствую, – это глубокое, ледяное отвращение. Каждой клеткой тела. Как можно было… Как я могла… Лишиться своей семьи ради него? Предать себя ради пустого блеска иллюзий?

Он сжимает мою руку до боли, до искр в глазах. Специально причиняет мне боль. Думает, я буду терпеть? Неужели не узнал меня за все годы, что мы вместе?

– Отпусти, – произношу спокойно. Ледяным, чужим голосом.

Он всматривается в мое лицо, что-то цедит сквозь стиснутые зубы. Я не могу расслышать – боль настолько туманит разум. Поняв, что Илья не отпустит, подхожу плотнее и бью коленом ему между ног. Сукин сын!

– Ах ты ж… Су-у-ука-а-а…

– Я из-за тебя потеряла всё. В первую очередь, семью, которая меня по-настоящему любила и ценила. Жаль, что я это поняла слишком поздно! Я, черт возьми, из-за тебя плюнула на всех! А ты… просто ничтожество. Маменькин сынок! – проговариваю жёстко. Пульс долбит в виски. – Ты не стоил ни одной моей слезы. Ни одной жертвы. Ни одного дня, что я провела с тобой. Ясно?

Илья так и стоит на коленях в двух шагах от меня, схватившись за свои яйца. Смотрит на меня снизу вверх, шипит, взглядом обещая, что меня убьет.

Подхожу к машине, открываю дверь, сажусь за руль. Закрываю за собой. Только тогда позволяю себе вздох. Я не плачу. Не дрожу. Просто чувствую, как вместе с глухим ударом двери из моей жизни выходит всё, что связывало меня с этим домом. С этим человеком.

– Урою! – доносится до меня его рык.

Опускаю боковое стекло, бросаю на него насмешливый взгляд.

– Единственное, на что ты сейчас способен, – это позвать мамочку, чтобы она помогла тебе встать, – нажимаю на кнопку запуска. – А потом спрячься под ее юбку, ладно? Найми себе достойного адвоката. Завтра я буду тут с ментами. Понял?