Пятьдесят слов дождя - Лемми Аша - Страница 50

Нори открыла глаза.

А потом раздался другой звук, совершенно незнакомый.

Это были аплодисменты. Оглушительные аплодис-менты.

Нори покачнулась. Они не прекращались целых три минуты.

Ее грудь тяжело вздымалась и опускалась.

– Бис! Браво! – крикнул кто-то.

– Да, еще!

Краем глаза на нее глянул Акира. Традиционно между частями делали перерыв. Нори уже запыхалась, но кивнула, показывая, что готова продолжать. Следующая композиция была ее мелодией. «Аве Мария» прозвучала идеально, как в глубине души Нори всегда знала, и будет. Она была продолжением самой Нори.

В зале заплакали.

А потом снова раздался рев. Толпа была ненасытна.

Нори почувствовала руку Акиры на своем плече, когда он наклонился, шепотом спрашивая:

– Если тебе нужен перерыв…

– Нет.

– Прошел почти час. Ты ослабла.

– Я хочу закончить.

Если она сейчас остановится, то уже не сможет начать заново. Ее держал адреналин.

Невидимый остальной толпой, Акира легонько поцеловал сестру в затылок.

– Верь, – прошептал он.

И вернулся к фортепьяно. Ропот в зале стих. Нори могла поклясться, что какое-то небесное существо заморозило гостей.

Акира позволил упасть первой ноте. Затем второй. Третьей. Каждая нота звучала ниже и зловеще, чем преды-дущая.

Даже не задумываясь, Нори ответила на зов. Звуки скрипки вплетались в звуки фортепьяно, они были половинками единого целого.

По щеке Нори скатилась слеза.

Весь ее страх, вся ее боль, вся ее ненависть вылились в музыку.

Аудитория была забыта. Здесь имели значение только два человека.

Они кружились все быстрее и быстрее, пока не начали танцевать в безумном красном тумане.

А затем, когда музыка в последний раз угасла, послание стало ясным как день.

Финал.

Нори сложилась, как бумажная кукла, и закрыла глаза. Скрипка с грохотом упала на пол.

Она не слышала аплодисментов. Лишь почувствовала, как Акира взял ее за руку и потащил через холл, потом через парадную дверь в холодную зимнюю ночь. Холодный воздух коснулся ее лица.

– Все в порядке, – сказал он. – Ну, ну.

Она продолжала дышать короткими, отчаянными рывками.

– Я смогла, – прохрипела Нори.

Акира сел прямо на снег, чтобы она могла уткнуться лицом ему в грудь.

– Смогла. – В его голосе прозвучало тихое, но всеобъемлющее удовлетворение.

– Я справилась?

Акира фыркнул.

– Небрежно на трелях. Как обычно.

– А остальное?

Акира долго молчал.

– Я… рад, что вернулся.

Нори уложила эти слова в священный тайник души.

– Пойду заберу вещи, – сказал Акира. – Засвидетельствуй наше почтение Хиромото. Или хочешь остаться на вечеринку и насладиться триумфом?

Она отрицательно покачала головой.

– Поехали домой.

За рулем был тот же водитель. Открывая дверь, он улыбнулся Нори. Однако, прежде чем сесть за руль, бросил на Акиру короткий озадаченный взгляд. Акира приехал на такси прямо из аэропорта и имел при себе только маленький чемоданчик.

Извилистая дорога пустовала, ночь была совершенно тихой под черным беззвездным небом. Акира задремал.

Нори подышала на свое окно и вывела мизинцем:

Но

Ри

Ко

Когда-то это было все, что она могла написать.

Она пихнула Акиру ногой.

– Акира.

Он повернулся к ней лицом.

– Нани?

– Как думаешь, я могла бы поехать с тобой в Вену? Мы могли бы снова сыграть? Вместе?

Нори ожидала, что он усмехнется или закатит глаза, но взгляд, который он бросил на нее, был ясным и честным.

– Ты еще не готова.

Нори склонила голову.

Акира двумя пальцами приподнял ее подбородок и потянул за локон.

– Может быть, в следующем году…

Нори хотела улыбнуться, однако не успела.

Все произошло в одно мгновение.

Машину так резко понесло влево, что Нори отбросило назад. Голова ударилась об окно. Она смутно подумала, что деревья ужасно близко.

Лицо Акиры застыло. Она видела, как он произнес ее имя:

Нори.

Затем раздался самый громкий звук, который она когда-либо слышала. Тело Акиры полетело вперед. Последнее, что она почувствовала, были его руки, сомкнувшиеся вокруг нее.

В следующее мгновение чувств не осталось. Она понимала, что земля, на которой она лежит, должна быть холодной, понимала, что пламя вокруг должно быть горячим, – но она не чувствовала ни того ни другого.

Неподалеку лежал водитель. Его голова была расколота, как яйцо. Нори и не подозревала, что в людях так много крови.

Свет от пламени падал на разбитое стекло, которое лежало вокруг нее, покрытое слоем свежевыпавшего снега.

Большой зазубренный кусок стекла, торчащий из ее груди, сверкал, как упавшая с неба комета.

Глава пятнадцатая

Аврора

Кажется, я оглохла. И ослепла. И онемела.

Каждый день вокруг постоянно толпятся люди. Они сидят у кровати и задают мне вопросы, но я не слышу ни единого слова. Если я пытаюсь заснуть, они будят меня и задают новые вопросы.

Полагаю, случилось что-то очень плохое. У меня такое чувство, даже здесь, в этом парящем облаке, что мне не хватает огромной части меня. И мне нужно ее найти. Нужно найти, что бы это ни было.

Но сначала мне нужно вспомнить свое имя.

Норико.

Вот, вспомнила. Не знаю, сколько дней для этого потребовалось. Кто-то закрыл окно бумагой, так что приходится полагаться на слух, чтобы узнать, который час.

Сегодня – или вчера? – приходил кто-то, кого я вроде бы узнала… А потом забыла.

Воспоминания ускользают, как дождь скатывается с крыла птицы. Мне в грудь втирают мазь, которая пахнет серой. Становится больно, и я кричу, но и этого не слышу.

Я ничего не могу, только плакать.

Мне позволили покинуть комнату.

Если меня поддерживать с двух сторон, я могу передвигаться по коридору. Это не странная тюрьма, как я сначала подумала. Место… мне знакомо. Я чувствую крошечную искорку привязанности, надежды, но не могу вспомнить почему.

Я беру одну женщину за рукав и смотрю в ее бледное заплаканное лицо.

– Что-то не так, – говорю я ей.

Я впервые пытаюсь заговорить, и мой голос слаб и беспомощен. Тем не менее она понимает. Я все еще не слышу, однако могу читать по губам.

– Нори…

Другая женщина обрывает:

– Не говори. Она не вспомнит. Ты лишь ее мучаешь.

– Она имеет право…

– Помнишь прошлый раз? Это бессмысленно. И жес-токо.

Я чувствую глубокую боль в груди, как будто меня изнутри разрывают надвое.

Просыпаюсь много часов спустя. Боль ушла.

Но я все еще не могу перестать плакать.

Я должна кого-то найти.

Я Норико, Норико Камидза. У меня есть мать, которая сбежала. Отец, которого я никогда не видела. Подруга с серебристыми волосами, которая живет за морем.

И у меня есть кто-то еще.

У меня есть тепло солнца.

Почему я не могу вспомнить?

Все снизошло на Нори в момент поразительной ясности. И он был настолько силен, что ее выбросило из сна.

Нори встала. Каждая клеточка ее тела ныла, и она была раздета выше пояса, но она завернулась в одеяло и пошла.

Ею владело странное чувство, будто ничего этого на самом деле не происходило.

Нори прошла по коридору и остановилась у третьей двери справа. Постучала.

Ответа не последовало.

Она открыла дверь.

Комната Акиры была такой же, какой он ее оставил. Кровать застелена, папки и переплеты с нотами аккуратно сложены на столе. Множество шарфов, которые она связала ему, висели на вешалке рядом с зеркалом.