Телохранитель Генсека. Том 6 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 38

Примерно так же, как разоблаченный недавно Митрохин, только документы после перестройки он выносил совершенно открыто…

Поставил опустевшую кружку на ковер возле дивана. Откинулся на спинку, закинул руки за голову.

Продолжал перебирать исторические персоналии гуляевской реальности. Вот, к примеру, тот же Яковлев, Александр Николаевич. Его биография безупречна: фронтовик, борец с «идеологическими диверсантами». Он разоблачал прозападных либералов, жестко критиковал «неблагонадежных» писателей, вроде Стругацких, обвинял в инакомыслии, аполитичности, либерализме многих других фантастов. Его статьи против «американского империализма» могли бы стать учебником для революционеров. Как он клеймил америкосов — это просто песня, Че Гевара рядом не стоял!

Однако со сменой политической конъюнктуры этот человек стал автором книг, обвиняющих коммунистический режим в уничтожении десятков миллионов невинных людей.

Сейчас, став Владимиром Медведевым, мне удалось остановить Яковлева. Но сколько таких еще?

Да что далеко ходить, просмотреть хотя бы на того же Ельцина. Сейчас он первый секретарь Свердловского обкома, он слывет эффективным хозяйственником и образцовым партийцем. Его речи на съездах, где он осыпал Леонида Ильича неуемными похвалами, по своей угодливости просто зашкаливали. Круче него льстили только представители национальных республик, те же Шеварднадзе и Алиев.

Ельцин клялся в верности марксизму-ленинизму и ритуально призывал к личной скромности всех партийных работников. И что в итоге? Именно Ельцин создал на обломках СССР коррумпированное олигархическое государство, а его семья, тоже видимо из побуждений «личной скромности», приобретала роскошную недвижимость за рубежом…

Звякнула чайная ложка и кружка из-под кофе опрокинулась мне на ногу. Аська. Задумавшись, я даже не заметил, когда она пробралась в зал. Взял щенка на руки, погладил. Та прижалась ко мне теплым комком и засопела.

Подумал, что собаки знают, что такое преданность, чего не скажешь о людях.

Возьму для примера литературного генерала Феликса Кузнецова. Это был страж соцреализма. Он с рвением обличал всякую «шушеру»: модернистов, авангардистов, усматривая в таких явлениях, как альманах «Метрополь», вредоносное еврейское влияние и подрывную деятельность. Он клеймил любые тексты, тайно переправляемые на Запад, за то, что они «клевещут на нашу действительность» и наводят на строителей коммунизма упаднические настроения.

И что же мы видим потом? Этот же самый Кузнецов оказывается в числе подписантов коллективных писем, призывающих «раздавить красную гадину». А из его стола достаются рукописи, где он, оказывается, годами фиксировал «всю правду о чудовищном режиме, задушившем свободное творчество».

Или экономист-аграрий, Емельянов, Алексей Михайлович. Всю свою карьеру он выстраивал на теме «великого советского преобразования деревни», защитил на этой теме и кандидатскую, и потом докторскую. Стал профессором, дальше — академиком ВАСХНИЛ.

Во время перестройки он переобулся в полете. Популяризовал старую поговорку тридцатых годов: «Серп и молот — смерть и голод», сделав ее лозунгом.

Про национальные республики я даже вспоминать не хочу. После развала Союза там было все куда хуже, как всегда и бывает, когда в дело вступает вонючий национальный вопрос…

На экране мелькали кадры фильма «Сибириада», снятого братом Михалкова — Кончаловским. Тут даже комментировать не хочу, все и так знают про это семейство всё.

Как я могу предотвратить эти идеологические превращения? Да никак. Невозможно судить за будущие преступления, которых может еще и не случиться. Тот же Горбачев… Пятно на лысине не повод для возбуждения уголовного дела, и я «подловил» его на «личной нескромности»…

Однако чувство, что стоит отрубить условному «змею» одну голову, как тут же вырастает другая, не покидало меня.

Как мне тогда сказал психолог? Либо поступайте как в третьем анекдоте, либо уберите причину.

Здесь только один вариант: сделать так, чтобы в партии продвигались в первую очередь по личным убеждениям, согласно внутреннему огню, и только те, кто горит идеей коммунизма. А это значит, что надо сделать так, чтобы материально быть на первых ролях в партии стало не выгодно — экономически.

Задача нереальная. По крайней мере сейчас.

Взять того же Леонида Ильича. При всем моем уважении к Генсеку, его страсть к автомобилям и коллекция дорогих машин никак не вписываются в образ аскета.

И так со всеми. Своя рубашка ближе к телу…

Я гладил щенка, телевизор тихо гудел, мысли шли своим чередом. Я понимаю, что единственный способ не допустить таких людей в ряды правящей партии — добиться, чтобы в ней не было никаких привилегий. Отменить те самые «спецраспределители», заграничные командировки — не те, что для дела, а те, что оформляются «просто прокатиться и закупиться», и полностью перекрыть доступ к дефициту.

Партийный статус должен не облегчить жизнь, а возложить дополнительную ответственность и трудности, не суля при этом никаких материальных благ.

Ранняя Советская власть осознавала эту опасность, вспомним хотя бы закон о партмаксимуме. Тогда на высшем партийном уровне было принято решение о том, что зарплата любого партийного функционера не должна была превышать среднюю зарплату высококвалифицированного рабочего. Инженеры, учителя, врачи и другие специалисты зарабатывали больше, чем те, кто занимал высшие должности в руководстве страны. Но это в двадцать первом году, еще при Ленине было.

А сейчас? Сейчас прагматизм победил, оставив идеализм болтаться где-то в хвосте, ибо человеческая природа взяла верх.

Лично я не считаю, что человек изначально жаден и порчен. Если бы это было так, то, перефразируя апостола Павла, можно сказать: тщетна и проповедь наша, и наша вера.

Один раз в своей жизни я уже поступил, как герои тех трех анекдотов. Убедил себя в том, что «это не я обоссался» и, не в силах решить проблему, под девизом задницы из третьего анекдота, прожил жизнь, не сказав ни единого слова против развала Союза и не сделав ни одного движения ради его спасения.

Хватит! К черту аутотренинг.

И хватит бороться с мифическими головами «змея Горыныча», надо бить в сердце. А именно, менять систему.

Потрогал лоб. Температура нормальная, не знобит. Слабость и головокружение тоже прошли. И кошка не понадобилась для лечения, как бабка отшептала. Я чувствовал себя сжатой пружиной, был полон сил и желания двигаться.

Не стоит ворошить прошлое. И смысла прогнозировать будущее тоже не вижу. А сейчас… Что делать сейчас?

Если вспомнить ту жизнь, которую я уже прожил, как Владимир Гуляев, то за ответом далеко ходить не надо. Единственная республика, которой удалось не только сохранить флаг и герб времен СССР, не только сохранить и умножить материальное наследие Советского Союза, но и возродить советские идеалы — это Беларусь. Но это отдельная песня, и написал ее, по большому счету, президент этой страны — практически единолично.

А это значит, и я смогу единолично уберечь Советский Союз от того будущего, которое ему уготовано. Тот же Лукашенко начинал в куда худших условиях, чем у меня сейчас. Надо взять за основу стратегию Батьки, и не делать ее неподвижной схемой, а творчески развивать в ключе текущих реалий.

Что ж, буду решать проблемы и, по возможности, превентивно.

Отнес умную собачку Асю на ее лежанку в кухне. Прошел в ванную комнату. Брился долго и тщательно. После метнулся к телефону, вызвал водителя. Не стал надевать костюм, оделся по простому — джинсы и водолазка, сверху пуловер. В прихожей на ноги натянул полусапожки, надел куртку и уже собирался выходить, как раздалась телефонная трель.

— Медведев слушает, — сказал, подняв трубку.

— Владимир Тимофеевич, — раздался в динамике ровный голос Карпова, — Капитонов только что приходил. Долго разговаривали с ним. Вы были правы, Ельцин поступил так, как вы и предполагали.

— Пусть Даниил отвлечется от работы с архивами и обеспечит техническую поддержку. Я сейчас буду, — ответил ему и бросил трубку, не дослушав вопрос Карпова о моем здоровье.