Телохранитель Генсека. Том 6 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 37

И были ли еще подобные поездки? Многое, из того, что я помню, взято из интернета. Но… вопреки уверенности большинства людей в моем уже прожитом будущем, в Википедии пишут далеко не все, и совсем не то, что было на самом деле…

Мысли крутились вокруг фотографий, которые принесли Даня с Марселем. Картина вроде бы начинала складываться, но не хватало какого-то небольшого, но очень важного фрагмента.

Кто же ты, Елена Боннэр?..

Или… где же ты, Елена Боннэр?

Глава 18

Невозможно «спасать мир» без выходных. Это я понял на следующий день, проснувшись от яркого света, что бил в глаза. Потянулся к часам. Ого! Уже двенадцать дня. Да, проспал все на свете, включая ядерную войну. Пошутив на предмет войны, вспомнил Белоярскую АЭС, Боннэр, Ельцина, подозрения по поводу Микояна… И хорошее настроение улетучилось.

Так бывает. Когда курил, не однажды обращал внимание на то, что дела идут отлично, все получается, энергия бьет ключом и кажется, горы можешь свернуть — до первой выкуренной сигареты. Так и сегодня, был счастлив до первой мысли. Но все-таки выспался отлично.

Сунул под мышку градусник. Да что ж ты будешь делать, тридцать семь и семь! Выпил лекарства, оделся, заправил кровать. Вышел на кухню. Туда же пушистым вихрем вкатилась умная собачка Ася.

— Толку с нее немного пока. Только ест и лужицы оставляет, — проворчала Лида. — Вам еще кошку надо завести.

— Кошку-то зачем? — я удивился.

— С них толку больше, они лечат, — авторитетно заявила Лидочка. — Вот была бы кошка в доме, она бы вас мигом на ноги поставила. Вы не знаете, а я знаю. Кошки — они ложатся на больное место у человека и забирают болезнь. Тепло ихнее — оно лечебное… А вот кто кошек лечит — не знаю. Сами себя они лечить не могут, потому что сапожник без сапог.

Лида помешала что-то в кастрюльке, судя по запаху, варит мне молочную кашку. Дожился…

Она положила ложку на блюдце, потянулась за тарелкой.

— Садитесь за стол, кормить вас буду.

— Лида, давай пока я ограничусь кофе, — я нагнулся, поднял щенка, почесал за ушком.

— Идите в кровать, сейчас принесу ваш кофе, — и Лида поставила на плиту турку.

Встал, направился в спальню. Лидочкины слова о сапожнике засели в голове. Я практически поставил на ноги Брежнева, вытащил с того света жену, и что, сам себя не смогу привести в порядок? Раскис из-за банального ОРЗ так, что самому противно.

Лег, расслабился и начал аутотренинг. Но мысли уходили в сторону, не мог сосредоточиться. Лидочка принесла кофе.

— Я в магазин, — доложила она. — За лимонами. Витамины в них. Еще что-нибудь купить?

— Нет, Лида, спасибо. Денег-то хватает на покупки? — я сдернул с табуретки брюки и полез за кошельком.

— Хватает. Хотя не мешает Аське ошейник купить, — с раздумьем произнесла она. — Хотя нет, гулять ей еще рано, и еще вымахает скоро, придется снова покупать, а старый потом куда?

И она вышла, бормоча что-то под нос. Через пару минут хлопнула входная дверь.

Я взял кружку, прошел в зал, включил телевизор. Шла программа «В мире животных». Дроздов рассказывал о пищевой цепочке, на экране мелькали в кадре молодые гепарды, которые загоняли антилопу.

Отхлебнул кофе. В жизни людей то же самое, законы пищевой цепочки рулят…

Аутотренинг, чтоб его!

Вспомнился случай из моей прошлой жизни. Уже будучи пенсионером, уже когда с прошлой женой все кончилось, был период, когда я впал в депрессию. Году эдак в двадцать третьем, не помню точно… Тогда… (вечно путаюсь с прошлым и будущим, вроде бы будущее, но для меня уже далекое прошлое)…

Короче, попал на прием к психологу. Психолог, не слишком старый мужчина, большой, очень плотного телосложения, даже, я бы сказал, толстяк. Он вызывал расположение к себе одним своим видом. Этакий добряк, готовый поделиться последним куском хлеба, снять последнюю рубаху и отдать вам. Он внимательно посмотрел на меня и, налив по кружке чая — себе и мне — сказал:

— Депрессия, говорите? У меня тоже иногда бывают приступы равнодушия к себе и к жизни.

Я усмехнулся:

— Это что ж получается, сапожник без сапог?

— Сапожник без сапог — не профессионал, а любитель, — психолог презрительно скривился. — А я со своей депрессией справляюсь в три приема. Знаете как?

— Понятия не имею, — ответил я.

— Я рассказываю себе три анекдота. И именно в таком порядке — это важно. Итак, первый… Приходит мужик к психотерапевту, мол, доктор, я ссусь. Тот ему рекомендует заняться аутотренингом и внушать себе: «Я не обоссусь». Мужик идет от врача и внушает себе, мысленно проговаривая: «Я не обоссусь… я не обоссался… это не я обоссался»…

— Старый анекдот, — заметил я.

— Старый, — согласился врач, — но действенный. Его я рассказываю, когда только начинается апатия, но вы подходите комплексно. Если аутотренинг не помог и депрессия все же накрыла, я рассказываю себе второй анекдот… Вот этот: бомж три дня не ел, не пил, жить не хочется, пошел в вокзальный туалет — вешаться. Влез на унитаз, сделал из веревочки к бачку петлю, сунул в нее голову, как вдруг заметил — кусок булки на полу. Снял петлю, слез с унитаза, съел булку и снова на унитаз и в петлю. Глядь — возле урны недопитая бутылка пива. Снял петлю, слез, допил пиво. Снова унитаз, петля, взгляд… Видит — бычок возле унитаза тлеет. Снял петлю, поднял бычок, затянулся и думает: «С хрена ли вешаться, жизнь-то налаживается!».

— А третий? — я был заинтригован.

— А третий… — врач помолчал. — третий идет в дело, когда уже одно желание остается — просто лечь и не двигаться, и все равно, буду жить или нет. Тогда рассказываю себе третий. Итак, лицо спрашивает задницу, мол, расскажи, как так получилось, что мы с тобой родились в один день, служим одному хозяину, я все морщинистое и старое, а ты как была розовой и гладкой, такой и осталась? В чем секрет? А задница отвечает: «Это потому что срала я на все»…

Помню, когда я перестал смеяться, психолог заметил:

— Причинно-следственная связь. Определите, что стало причиной вашего состояния и либо устраните эту причину, либо поступайте как в третьем анекдоте.

Когда я вышел из здания, где снимал кабинет этот, с моей точки зрения, гений от психологии, я долго сидел в сквере, курил и размышлял. Причина моей депрессии тогда?

Я прекрасно понимал, что дело в крушении идеалов. Если бы я был настоящим писателем, не графоманом, то смог бы написать книгу, которую бы назвал: «Эпоха массового предательства». Я бы детально исследовал, как огромный пласт советской элиты — партийные работники, идеологи, сотрудники аппарата, представители творческой и научной интеллигенции, ну и, само собой, товарищи из Комитета — люди, которые были голосом и стражем советской доктрины, в критический момент истории дружно сменили свои взгляды. Изучение мотивов и механизмов массового предательства, я в этом уверен, заняло бы много томов. И это было бы крайне захватывающее чтиво.

И сейчас, в семьдесят восьмом, я испытывал похожие чувства. Понимаю, что из-за Микояна. Кто следующий? Каганович? Молотов? Повтор «тридцать седьмого года»?..

О, товарищи сталинисты бы заявили, что именно для этого тридцать седьмой год и был необходим, а маоисты бы дополнили, что именно для этого нужна была великая пролетарская культурная революция. Что это просто необходимая мера. Но…

Но масштабы предательства своих идеалов и своей страны просто зашкаливали в моем будущем, и зашкаливают сейчас. Чем дальше я копаю, тем больше гнили вылезает на свет. Иногда мне кажется, что развал Союза неизбежен и не из-за внешних врагов, с ними все понятно. А вот что делать с внутренними врагами? С теми, у кого в подсознании сидит твердое убеждение в том, что «своя рубашка ближе к телу»?..

Тогда, сидя на скамье в сквере, после посещения психолога, я мысленно перебирал всех, кто «переметнулся» в лагерь наших противников.

Типичный случай: высокопоставленный партийный идеолог. Можно взять любого, хоть того же Волкогонова. Идейный генерал, политрук. Прославился трудами о советском патриотизме и о том, как нужно воспитывать воинов Советской армии. Этот настолько «рьяно» служил партии, что исписал горы бумаги, воспевая роль партии и политработников в деле поддержания боевого духа и обличая НАТО. Но стоило ветру перемениться, как он тут же принялся кропать пасквили на «уродливую» большевистскую власть. И мало того, он принялся торговать украденными архивными документами, продавая их за доллары тем самым «заклятым друзьям» из-за океана.