Твое пламя и твои крылья, феникс (СИ) - Ковальчук Вера - Страница 89

— Листики. Они облетают с веточек, такое бывает?

— Эм-м… Нет, ни разу такого не видели. — Правитель даже обернулся посмотреть на дерево. Потом в недоумении — на меня.

Арий успокаивающе погладил меня по плечу.

— Я тебя оставлю, — прошептал он. — Мы с отцом должны провести церемонию. Но если ты решишься, то подойди к нему, попробуй его ощутить. Может быть, оно тебя примет.

— А огнём не закидает?

— Ну что ты! Конечно нет! Не бывает такого. — Он ласково прикоснулся губами к моему лбу. Приятно… — Только, если Древо тебя примет, не удивляйся, если во лбу появится артиф. Такое вполне возможно.

— Наподобие камушка у твоей сестры?

— Неизвестно, каким знаком Древо может отметить тебя, если пожелает. Или не отметить вовсе. Или сразу несколькими. Ты же видела, как богато усыпан лоб у моего старшего брата.

— А я думала, эти штуки вам хирургически или магически вживляют…

— Не совсем. Прости, давай потом расскажу. — И он пошёл к отцу, который уже ждал его у одного из самых мощных корней древа.

Там они встали оба и о чём-то начали разговаривать. Никаких особых действий или жестов не совершали, просто общались, и так тихо, что я не слышала даже шёпота. Да и не прислушивалась, не моё это дело. В задумчивости приподняв юбки, чтоб не споткнуться обо что-нибудь, подошла ближе к дереву и снова задрала голову. Над головой волновалась огненная листва. Красиво-то как…

Долго стояла, не решаясь подойти ближе к корню, но всё же шагнула, потому что, вроде, никакая сила не отталкивала меня, и интуиция молчала, и сверху не звучало грозного гласа: «Отыди, поганка!» Нагнулась и осторожно погладила корень. Здесь кора была грубоватой, шершавой, немного похожей на слоистую кору явора. И она не обжигала ни огнём, ни холодом, воспринималась как тёплая, уютная кожа огромного живого существа.

Я осмелела и погладила кору повыше. Потом ещё повыше, почти у самого ствола — дальше было банально не дотянуться, пришлось бы карабкаться по корням. Но, наверное, это будет не особо-то вежливо. Правда, по ощущениям дерево совсем не возражало против моих прикосновений. А спустя несколько мгновений я вполне ощутимо в этом убедилась.

«Я был бы рад тебя принять, — всплыло в голове мягкое и даже немного смешливое, кажется. — Но хочешь ли ты этого на самом деле?»

«Эм… А почему бы мне не хотеть?» — озадачилась я.

«Ну сама посуди: в таком случае тебе придётся стать правительницей моего народа и отдавать свою жизнь их нуждам. Но если ты мечтаешь о самом простом бытии, не отягощённом обязанностями и тяготами, хочешь преподавать да иногда что-то изучать и иметь кучу свободного времени, тебе такая судьба не принесёт счастья».

«А-а… Ты не можешь сказать, как будет лучше?»

«Для кого лучше?»

«Ну-у… Для меня, для остальных».

«Вот уж не стану. Прикидывать подобную жизнь к твоей натуре и определять, для тебя такое или нет, не намереваюсь. Ты вольна в своём выборе. А остальным-то, конечно, твой выбор в пользу царствования принесёт много добра».

«Хорошенькое дело… А есть хоть какие-нибудь зацепки, исходя из которых я могла бы принять решение? На власть-то мне положить… Ну, в смысле плевать я хотела. Общая польза — в принципе, аргумент, но я не из тех, кто живёт строго ради других. Ну хоть что-то ещё скажешь?»

«Почему же нет — скажу. Если ты выберешь мою магию, тебе предстоит произвести на свет нескольких детей, которые останутся в памяти своих народов. Они станут поистине великими. Если откажешься — что ж, жизнь твоя будет самой обычной. И дитя родится лишь одно, самое обычное. Проживёт обычную жизнь».

«Ни фига себе откровения!!! А начать с этого было нельзя⁈ Мои дети! Разумеется, я хочу, чтоб они появились… А давай так: я соглашусь, — чувствовала, что для Древа почему-то было важно, чтоб я согласилась, просто не понимала, почему, — и тогда у меня родятся все запланированные дети, и особенные, и обычный».

Мне показалось, священное растение аж качнулось со смехом.

«Идёт. Но и здесь будет небольшая правка: обычный твой сын получится не совсем обычным. Иначе и не получится».

«И что ты хочешь взамен?»

«Мы же не торгуемся здесь, чудесное дитя чужого мира. Если ты согласна принять мою магию, всё остальное пойдёт своим чередом. Но если тебе нужно хоть какое-то направление, для начала позаботься о втором своём супруге. Ему трудно вдали от тебя и твоей благосклонности».

Я вздрогнула всем телом и оглянулась. Ошеломлённая, обнаружила, что каким-то неведомым образом вскарабкалась на корни Древа и теперь прижималась к стволу. А внизу стоял Арий и удивлённо смотрел на меня.

— Что-то случилось? — спросил муж.

— М-м… Ну-у… В общем, мы пообщались.

— Пламенеющее Древо приняло тебя?

— Наверное, да. — Я в растерянности провела ладонью по лбу, но артиф под пальцами не ощутила. — Или нет.

— И что ты услышала?

— Ну-у… Что нам хорошо бы оказаться в коечке. — И снова зарделась. Да, не девочка уже, но всё равно как-то неловко, что ли…

А потом вдруг, неожиданно для самой себя, весело загалопировала по корням Древа вниз, прямо в его объятия. Арий поймал меня и прижал так страстно, словно прямо тут рассчитывал завалить на подходящую горизонтальную плоскость.

— В коечке, значит, — прошелестел он, щекоча мне дыханием шею. — Моя шалунья…

— Ой, а твой папа?

— Он уже ушёл. Мы с тобой сейчас попрощаемся с Древом и поднимемся наверх сами… Сейчас. Сейчас… — Зарывшись лицом в мои уже подрастрепавшиеся волосы, он тяжело дышал.

Я не выдержала, хихикнула.

— Тиара-то не мешает?

— Мешает, — согласился принц. — Вот поднимемся в покои, и там я стащу с тебя платье, потом тиару, потом…

— Любимый, давай сначала в покои, а? Мне неловко делать всё это перед тем, с кем я только что обсуждала очень важные вещи.

И подумала, что мне показалось, будто дерево снова содрогнулось в лёгком смешке.

До спальни мы добрались с трудом. И уже едва удалось заметить, сколько усилий приложили слуги, чтоб приукрасить покои его высочества. Да, постель застелили роскошным нежным бельём, балдахин увили гирляндами зелени и цветами, стены задрапировали тончайшим шёлком, отделанным цветочной вышивкой, расставили вазы с букетами… Да на всё плевать! Я уже была так распалена, что, когда Арий, оглаживая и обцеловывая меня, расправлялся с украшениями и платьем, только злилась, что нельзя это сделать одним щелчком пальцев.

То есть можно, конечно. Но не стоит. Либо я буду вынуждена слишком сильно сосредоточиться на задаче, и возбуждение в итоге испарится, либо же попросту подпалю не только наряд, но и половину замкового крыла.

Мы немного успокоились только к утру. Уже было светло, в окна рвался юный солнечный свет, а телом владела такая истома, что я лениво недоумевала — почему ещё не уснула? И почему не уснул он? Тоже ведь должен быть уставшим? Или, прижимаясь к моему виску губами, сейчас не о грядущем отдыхе думает, а об очередном туре?

Ну ёлки…

С другой стороны — а чего бы не? Мне ж нравится…

— Арий!

— М?

— Засыпаешь?

— Жалко спать… — Снова поцелуй, теперь уже в плечо. — Мне кажется, я проснусь — а ты всё ещё мне не жена, всё ещё обижена, держишься в стороне, не подпускаешь к себе ни на шаг…

— Арий!

— М?

— А я ведь так и не спросила: ваша семья — она какая? Ну, в смысле, я знаю, что есть Обсидиановый род и что-то слышала про Морской, про Небесный…

— А-а… Да. Наш род — Кристальный.

Я с любопытством посмотрела на мужа. Странное у меня было ощущение — будто с нами что-то случилось. Особенное и хорошее.

— А ты не чувствуешь необычного?

— М? — Он поднял голову и сонно улыбнулся мне. — Я чувствую уйму всего, и всё необычное. Такое нежное, ласковое, мягкое… — И с каждым словом целовал меня.

— А может, прогуляемся?

— Куда?

— Ну-у… Во двор, например. Ну пойдё-ом!

— Сейчас я готов сделать всё, что ты хочешь, — вздохнул он и сполз с постели. Накинул халат. Потом и меня закутал. И вывел во внутренний дворик через террасу и лесенку, которая оттуда, оказывается, вела вниз. Остановился напротив, наклонив голову, улыбаясь с нежностью. — Родная… Ну чего ты хочешь?