Дом с химерами - Иваниченко Юрий Яковлевич - Страница 43

– Так точно! – восхитился прозорливостью шефа Арсений и пододвинул к нему блокнот поудобнее.

– Что ж они? – удивился подполковник. – Так ни разу и не отчаялись, не настучали на коллегу, куда следует по команде? Я б не простил, – покачал он головой. – Так кинуть товарищей по оружию…

– Слишком уж в пуху были рыльца товарищей по оружию, Виктор Сергеевич, чтоб такими рылами друг под дружку рыть, – усмехнулся Арсений. – У одного обоз машинок «Зингер» из Германии вывезен, у другого вагон грампластинок с эротическими вздохами Лили Марлен…

– Что ж, пожалуй, это может быть объяснением, – нехотя соглашаясь, заскрипел и завозился в кресле подполковник Камышев. – Легальных путей добраться до сокровищ у них не было. Оставалось только… – Он замер, запнувшись о состав преступления.

– Взорвать всё к чёртовой матери, – подсказал капитан Точилин.

Но подсказал как-то неуверенно. Похоже, что в этом месте Арсений и сам потерял нить логики. Взрыв, хоть и привёл к желаемому результату – искомый чемодан таки нашёлся, выскочил буквально из стены, но, похоже, что устроен был взрыв наобум святых, – соответственно, и результат его оказался неожиданным. Как для покойного генерала, так и для недругов его и завистников – Корина с Радским.

Впрочем, сам подполковник, ничтоже сумняшеся, подхватил оборванную логическую нить и как бы примотал её к дымоходу дома Шатурова.

– Значит, до последних дней генерал-полковника Ф.Ф. Жужелицы, – пытливо прищурился он, подводя некий итог услышанного и сказанного, – его бывшие коллеги по МГБ не теряли надежды…

– И по истечению не теряли, товарищ подполковник, – подтвердил Арсений. – И по сей день не теряют. Я лично присутствовал во время кройки шубы неубитого медведя. – Обнаружив на лице подполковника выражение полного одобрения, капитан Точилин счёл необходимым пояснить: – Видел, как старички явились к домработнице Ф.Ф. Жужелицы потребовать, так сказать, свою долю наследства.

Тогда, в генеральской квартире

– Ты, сука, взяла чемодан?! – вскрикнул тогда капитан Точилин, ни к кому в общем-то не обращаясь и даже подняв глаза к потолку.

– Кто?! Я?! – подпрыгнув на месте, взвизгнула Аксинья, горничная генерала Корина. – Я не…

– Не я! – в тон ей задохнулась праведным гневом горничная генерала Радского Евпраксия. – Это ты! – ткнула она прокурорским пальцем в Ефросинью, горничную генерала Жужелицы.

– Ну, я… – неожиданно согласилась Ефросинья с усталым равнодушием жертвы, загнанной в тупик отчаяния. – Легче вам от этого, девки? – Она опустилась на подлокотник кресла-качалки, потеснив рыхловатым задом свою подопечную мумию в генеральском мундире, равно пропитанным нафталином от поедания и формалином от разложения. Горничные непонимающе переглянулись. – Забрали его у меня, – с трудом пояснила Ефросинья, будто проглотив горький комок в горле. – Забрали золотого моего дерматинового. Только что и подержала в руках счастье своё… – добавила она уже сквозь сухие рыдания.

Домработницы снова переглянулись, по-прежнему недоверчиво. Но теперь уставились на подругу с некоторым даже сочувствием. Евпраксия закусила губу, Аксинья шмыгнула носом. Горе подруги им было близко и понятно.

– Кто забрал-то? – жалостливо всхлипнула домработница Корина.

– Наши, что ль, паразиты? – занесла кулачок над своим «паразитом» прислуга генерал-майора Радского и сурово посмотрела вниз.

И охнула. Только теперь домработницы, по судьбе и совместительству сёстры, хоть и патронажные, обратили внимание на своих пациентов. По судьбе и совместительству, – паразитов. А ветераны госбезопасности, злобно урча и судорожно извиваясь, тянулись из кресел, буквально вываливались в сторону своего бывшего начальника. И намерения их были хоть и запоздалые, но по-прежнему недобрые. Видать, только тем и держались на этом свете. Генерал-полковник же смотрел на генерал-майора и генерал-лейтенанта из-под обвислых век с сонным благодушием духа предков. Теперь неуязвимого и недостижимого.

– Сидеть!.. Куды, малохольный? – зашикали сёстры милосердия на своих подопечных, осадили их, точно престарелых доберманов на сворке, довольно бесцеремонно дёргая за воротники, расшитые дубовыми листьями. Грозные генералы, привычные к такому обращению, сразу же и утихомирились, но все ещё порыкивали сквозь виноватый скулёж.

– Так не наши ироды? – снова спросила Евпраксия, тряся медалькой перед носом генерал-майора, зачарованного её блеском.

– Кто ж тогда? – пискнула резиновым утёнком перед носом генерал-лейтенанта Аксинья, вызвав его тихий умилённый смех.

Ефросинья отрицательно помотала головой.

– А я знаю? Пришли какие-то двое. Странные. Один, правда, более-менее, только в каске немецкой. Да кто сейчас не в каске? Другой вообще в шлеме, как у древнего римлянина, и с этим, луком механическим…

– Горлум, – горячо зашептала на ухо Арсению Аннушка.

– И Крыса твоя, – уже и сам догадался тот. – Закрысили золотишко. Ну что ж. В таком случае нам пора…

Выйдя из кухни с обжигающе горячей чашкой, на дне которой пузырилась бурая кофейная гуща, Пахомыч уже никого из своих спутников не застал.

Что ж, тут мы его и оставим, пожалуй. Должно же, в конце концов, и Ефросинье Апраксиной, старшему сержанту ГБ в отставке, улыбнуться простое бабье счастье…

Райотдел. Продолжение

– А она?.. – насторожился Виктор Сергеевич, видимо, также склонный считать горничную генерал-полковника «вдовствующей».

– А она уже не могла им дать того, чего они от неё вымогали, – развёл руками капитан Точилин. – Ни их доли в сокровищах, ни всех. Даже если бы захотела.

– Это ж как понимать? – зажмурился подполковник Камышев, должно быть, чтобы обрести впотьмах полную ясность. – Ты же говоришь, она нашла-таки этот… «золотой чемодан»? – приоткрыл он один глаз.

– Сам нашёлся, – кивнул Арсений. – Оказывается, был замурован в печи, не используемой, не знаю уж к чьему счастью или наоборот. И при взрыве… – Капитан выразительно свистнул.

Камышев вздрогнул и снова зажмурился.

– И?.. – осторожно пополз глаз наружу из-под складок век.

– И сразу же пропал снова, – доложил капитан Точилин с сердитой досадой.

– Ну-ка, давай-ка по порядку, – приказал подполковник после минутной паузы.

– Взрыв оказался небесполезным, Виктор Сергеевич, раз уж так или иначе, но чемодан нашёлся. Хоть и не совсем понятно… – на мгновение задумался капитан. – Рассчитывали или нет на такой исход наши взрывники? – пожал плечами Арсений. – Вполне возможно, это был только акт устрашения, превзошедший ожидания устрашавших.

– Не староваты ли они для таких сапёрных работ? – усомнился Камышев.

– Они – ещё как, да бывших подчинённых у каждого – прорва. Только намекни, что дело стоит пары-тройки пачек зелени, так бравые молодцы не то что соседскую печь, памятник работы Церетели с восторгом взорвут.

Полковник только покивал, соглашаясь.

Не уточняя, с чем именно, Арсений продолжил:

– Как бы там ни было, именно взрыв в дымоходе дома Шатурова, произведённый ветеранами госбезопасности с целью завладения «золотым чемоданом», и составляет, простите за тавтологию, пункт 3 – состав преступления.

– Так кто из них конкретно отвечает за взрыв в центре Москвы?! – сердито замотал головой, будто сгоняя с лысины муху, Виктор Сергеевич. – На кого подавать в суд?

– Разумеется, на экстремистов, – рассеянно пробормотал Арсений, отгрызая заусеницу с ногтя.

Подполковник покачал головой, несколько озадаченный выводом старшего оперуполномоченного. Но спустя пару минут согласился:

– Ну да в общем-то… – «Действительно. Не на контрразведку же, с разведками военной и политической вкупе, подавать. Как начнут скоблить честь мундира – со всех стружка сойдёт». – Ну а для себя ты как решил? Кто?

– Никто, – решительно ответил на этот вопрос Арсений, выплюнув заусеницу под стол.

– Да ладно?.. – отпрянул Виктор Сергеевич. – Ты ж сам говорил, там, под домом Шатурова, толпы спецназа рыскают? И ФСБ, и СВР, и ГРУ… Так кто из них?