Ведьмы.Ру 3 - Демина Карина - Страница 8

– Это они стеречься стали, включили глушилки.

– Но так запись идёт. Внутренний носитель. Так-то…

– То есть, пока ты тут, то просто пишешь?

– Ну…

– Да колись уже.

Наверное, Наум Егорович для разведки предназначен не был, если подумал и раскололся:

– В принципе есть возможность создать дубль физического носителя с накопленной информацией. Это было на случай, если тут, скажем, прогулки разрешены… я бы к забору и перекинул.

Наум Егорович сунул руку под волосы, пытаясь нащупать выступ. И вот тоже дурь, если так-то. Он в психлечебнице по сути. И чем резать? Откуда у психов-то ножи?

Надо будет высказаться.

Потом, по завершении операции.

– Там, если сдавить, то сигнал пойдёт. Ну и подберут, но это… что-то подсказывает, что нас не выпустят.

– Не выпустят, – согласился Женька. – Но если хочешь, я мышей попрошу.

– То есть, это не примерещилось?

– Мыши? Не. Нормальные ребята. Толковые. Тут, правда, только диверсионный отряд, на разведке, но твою фигню перенести хватит. Только скажи, куда доставить.

А куда?

Под забор?

– Хотя… я ваш адресок знаю, сам скажу.

Осталось надеяться, что Фёдор Фёдорович адекватно воспримет информацию.

– Ты менталист? – уточнил Наум Егорович на всякий случай.

– Скажешь тоже. У меня и дара-то магического нету. Так, ведьмак…

И покосился, словно ожидая чего-то.

– Никогда не сталкивался, – Наум Егорович отчаянно пытался припомнить, слышал ли он хоть что-то о ведьмаках, но не выходило.

– Раньше, – поправил его Женька.

– Чего?

– Раньше, говорю, не сталкивался. А теперь вот столкнулся. Кстати, мыши просили передать, чтобы ты больше не разглашал планы императора.

– Я…

Вспомнился странный шум в кабинете Льва Евгеньевича. Сделалось совестно. Оно, конечно, случайно получилось, но всё равно нехорошо по отношению к коллегам.

– Я нечаянно. Так, что в голову пришло, то и нёс.

– Вот и я сказал то же самое. А за мир не волнуйся, это Вильгельмушка ещё молодой, вот и тянет на всякую дурь, то жениться, то мир захватить. Потом подуспокоится.

– А Вильгельмушка – это кто?

– Император.

– Мышиный?

– А какой ещё?

– Действительно. Что-то я… недопонял.

Почему-то факт, что у мышей действительно есть император, не вызвал отторжения. Напротив, факт этот воспринялся вполне себе спокойно.

– Антидот твой хорош, да не так, чтоб совсем уж. Погодь, – Женька поднялся и пересел. – Не боись, я из тебя просто дрянь повытяну, которой нахватался… где был? Мертвечиной прям так и несёт.

Наум Егорович понюхал рукав.

Пахло мылом и хвоей, и ещё химической отдушкой.

– Внизу, похоже. Они там прокол пространства стабилизировали. А с него тянет… таким… нехорошим.

– Некромантикой, – сказал Женька и за руку взял. – И сильно, видать, сквозит.

– Во-во… а они там… эксперименты… фармацевтика… артефакты. И это, поле… что-то делают, а пока не понятно, что именно…

Голова вдруг закружилась и на какое-то время в ней не осталось мыслей. Вот совсем-совсем. Ни одной, даже самой захудалой мыслишки. И такая лёгкость воцарилась, с облаками сахарной ваты и злою родственницей супруги, которая с облако на облако перепрыгивала, потрясая старым веником да лихо, по-гусарски, матерясь, что не позвали на свадьбу.

– Вот и всё, – тётка вдруг исчезла вместе с облаками, а Наум Егорович обнаружил себя, лежащим в кровати. Голова ещё кружилась, но уже, к счастью, не совсем пустая. – Погодь, не вставай. Сейчас чутка пропотеешь… если что, там туалет есть.

– Я думал, только в коридоре.

– Не. В палате тоже. Сам подумай. Замучились бы они народ водить. Ты иди, а то организм не сдюжит.

Предупреждение подоспело вовремя. В туалете, который оказался до неприличия узким, Наума Егоровича вывернуло.

– Дрянь они тут какую-то затеяли, – Женька не пошёл следом, но бодрый его голос вызывал всё новые и новые спазмы. Впрочем, вылетало в унитаз почему-то не съеденное, а чёрная жижа. И главное, факт этот вновь же принимался разумом, как должное.

Хотя забеспокоиться бы.

Вдруг да кровотечение.

– Что… ты знаешь… если знаешь, – Наум Егорович оглянулся.

– Водичка вон, – Женька протянул кружку, пластиковую и лёгкую. – В стене краник…

И на том спасибо. Хоть рот прополоскать получилось.

– Знаю… в общем, тут такое… смотри, всё не повторю, тут вам с девонькой надо пообщаться.

– С какой?

– С той, что в невесты первого жениха моей племянницы метит.

А может, всё-таки бред? Такой же, как с тёткою. Ведь вполне себе реальною тётка казалась. Бодрою вон. Прям на зависть. А тут мыши, ведьмак и мексиканский сериал в русском устном изложении.

– Не бери в голову, – ответил Женька на взгляд. – Там всё сложно. Но, в общем, детишки пропадают. Я, чего смог, то и запомнил… имена так не особо, но говорю ж, девонька собрала полное досье. Только вы там сами всей гвардией не лезьте, напугаете ещё её, и Васятку… а оно вам надо?

– Мы… детей не пугаем.

– И правильно.

– А этот ваш… Васятка… он в центре был?

– Не, там только Данька с Улечкой. Ну и Лялька, само собою. Васятка уже позже появился. И Элька за ним. Так вот, пусть отправят кого толкового, кто нахрапом не попрёт. И толерантность чтоб была!

– А это ещё зачем?

Про дипломатию Наум Егорович в целом понял и согласен даже был, что нахрапом в данном случае переть нельзя, но толерантность-то на кой?

– Межрасовая, – уточнил Женька. – Вот ты как к демонам относишься?

– Бил и бить буду!

– Вот. Поэтому и сидишь в психушке.

– Ты тоже сидишь в психушке.

От воды окончательно полегчало. А живот откликнулся печальным рокотом, намекая, что ужин уже был. Ну… с другой стороны, супруга давно ворчала, что надо бы похудеть.

И надо бы.

Свадьба скоро, а костюм вот… не налазит.

– Я – это другое, – Женька подошёл к двери. – Меня внедрили.

– Меня, между прочим, тоже…

– Вот. Поэтому туда пусть пошлют не такого дуболома, а кого-нибудь… более гибкого. Без намёков.

– Я гибкий. А это – мышцы, – Наум Егорович похлопал по животу, надеясь, что тот замолчит. Но бурчание стало только громче.

Женька хмыкнул и ответил:

– Там поймут, но если вкратце, то дело обстоит примерно так…

И почему-то не отпускала мысль, что фоном к рассказу пойдут эти вот, весьма характерные, звуки. Неудобно, однако. Нет, Наум Егорович слушал внимательно. А ещё, слушая, пытался отогнать мысль, что в записи главное рассказ, а не фон, на котором тот пойдёт.

– Как-то так, – Женька потёр переносицу. – Вопросы есть?

– Есть.

– Какие?

– Почему если мыши – древнеримские, император у них Вильгельм?

Ночь выдалась тихой.

И тёмной.

Самое оно для преступных действий, совершаемых в составе группы. Мелецкий даже представил, как прокурор зачитывает обвинение про этот самый состав группы.

– Вась, – Данила спешно отогнал упаднические мысли. – Может, ты всё-таки переоденешься?

– Зачем?

– У нас операция. Тайная. Мы проникаем на территорию этой вот «Птицы». Тайно.

– Я понял.

– А тайно – это так, чтобы никто не заметил.

– Логично.

– На тебе белый костюм!

– Да, – согласился Василий и руку поднял. – Новый. Ты заметил? Я сменил оттенок. Он на полтона стал теплее.

– Тебе идёт.

– Вот и мне показалось, что так лучше.

– Вась, просто костюм белый. Ночь чёрная.

– Ты намекаешь, что получится слишком контрастно?

– Издеваешься, да? – Данила выдохнул. И Василий осторожно кивнул, уточнив:

– Я не имел намерений причинить тебе ментальные страдания. Мне показалось, что наш уровень межличностных отношений допускает некоторые вольности, которые можно интерпретировать, как юмор.

Ну да, чего ещё ждать от демона. Хотя, пожалуй, это не те вольности, на которые стоило бы обижаться.

– А на деле тебя не увидят?