Ведьмы.Ру 3 - Демина Карина - Страница 17

– Я бы не допустила, – бабушка покачала головой. – Я же тут. Но ты и сама отлично справилась.

– Там, внутри… я начала думать плохо, – Ульяна посмотрела на спящую. Ляля теперь поливала водой Стасика, что-то напевая под нос. И даже не нужно было зажмуриваться, чтобы увидеть, как меняется цвет воды. Из белого становится мутным, грязным каким-то. – Что… зачем тратить силы. Что… она обречена…

– Была бы. В больничке.

– И что я могу забрать её жизнь и силу. Я и вправду могла?

– Могла.

– И что бы тогда…

– Тогда сил стало бы больше. Но ты же не забрала. Удержалась.

И что, теперь гордится этим? А сразу нельзя было предупредить? Тогда Ульяна не стала бы и рисковать. Или… в этом дело? Она не любит рисковать. Но это же неплохо, быть осторожной? Особенно, если дело касается чужой жизни?

Или всё-таки…

– А Стасика тоже… надо? – страх парализовал, потому что проклятье никуда не делось. Вон, ворочается, ворчит, подбивая сделать всё иначе.

Назло.

Так, чтобы они все поняли, увидели, какая Ульяна. И чтобы осознали, что это из-за них. Из-за того, что они её бросили. А теперь вот явились, родственнички любящие, и хотят чего-то.

Ульяна ведь не обязана на чужие хотелки растрачиваться?

Дар ведь не просто так. Река? Любую реку можно до дна вычерпать. И если тратить попусту, то её собственная река обмелеет. И как тогда? Помирать? Нет, надо иначе. Даже не обязательно убивать. Просто отщипнуть капельку там. И тут. И у каждого. От них не убудет.

А ей должны.

Все они.

Ульяна сделала глубокий вдох.

– Не надо. Он только коснулся той дряни, – бабушка положила ладонь на лоб. – Поспит и отойдёт. А нет, то вон, Ляля его ещё разок-другой водицею умоет…

– Мне… кажется… не знаю, – дрожь прокатилась по телу. – Мысли такие… гадкие. Самой от них противно.

– Мысли – это только мысли. У всех бывают, – бабушка усмехнулась. – Если встретишь кого, кто говорит, что у него ни разу дурных мыслей не было, то так и знай – врёт. У каждого бывали. И зависть случалась. И гнев. И желания всякие, не самые красивые. Пока мысли мыслями остаются, то и не страшно… пойдём, я тебя чаем напою.

– А меня? – Ляля подхватила воду и вытянула из неё блестящую нить.

– И тебя. Отдыхать надо. А то уж рассвет скоро, вы ж ни в одном глазу… и подруженьку свою успокоишь.

Подругу? Это она… про Эльку? А разве они подруги? Разве Элька захочет дружить с такой, как Ульяна? Или вовсе… пользоваться – это да. Все люди пользуются другими. А вот дружба… дружба придумана, чтобы пользоваться со скидкой на отношения.

Это одно правда. А остальное – люди сочинили.

– Нет. Я лучше отдыхать. Не надо мне пока к людям. А то ещё наговорю чего, – Ульяна покачала головой. – Я просто… и вправду немного посплю. Хорошо? Или тут сидеть надо?

– Я посижу. Или вон Ляля. Игорёк опять же дурью мается, пускай… пойдём. Давай, золотце…

И увела.

И в постель уложила. И принесла, правда, не чая, но молока с мёдом и мягкую маковую баранку. Вкусную донельзя…

Девица выпрыгнула из кустов с криком:

– Козя-козя!

Филин вздрогнул. И отступил в кусты на всякий случай. И подумал, что не стоило так далеко от дома отходить. Но хозяева, поправ все деревенские обычаи, крепко спали. Во дворе было пусто, а бубнёж Фёдора Степановича, недовольного вчерашней шахматной партией, раздражал до крайности.

Поэтому Филин и предложил:

– Прогуляемся?

А Фёдор Степанович, обдумавши предложение, ответил кивком. Стало быть, согласие изъявил. Глядишь, там, за забором, опять станет про травки рассказывать и поганки жрать, потому как слушать про шахматы и жизненную несправедливость Филин уже устал.

Про жизненную несправедливость он и сам бы многое сказать мог, но его вот как-то и не спрашивали.

– Вот, – Профессор при виде девицы воспрял духом. И рот открыл, из которого тотчас вывалился кусок недожёванной травы. – Хоть кто-то понимает, что иногда героям нужна поддержка. И понимание.

– Козя… какой ты хороший.

– И тот, кто увидит истинную суть под маской невзыскательного облика… – Профессор зажмурился, наклоняя голову, чтоб удобнее чесать будет.

– Извини, козя, – сказала девица, вздохнувши. А потом подняла пистолет.

Выстрел бахнул как-то иначе. И застыл Профессор, головой качнувши. Филин успел взметнуться на дыбы, но шею опалило болью. И голова закружилась. И он попытался устоять на ногах, но башку повело вдруг влево, склоняя под тяжестью рогов. Последнее же, что Филин услышал, было возмущённое блеяние Профессора:

– Что за жизнь! Никому нельзя верить… решительно никому нельзя…

Мир качнулся.

Крутанулся.

И выключился.

– Ну, Светка, ты прямо снайпер… – восхищённый голос пробился сквозь тьму. – Прям как в кино! Бах, бах и два козла готовы.

Два?

Стало быть, Профессор тоже не избежал печальной участи… стоп, какой участи?

– Ты меньше говори, – девица вот не казалась довольной. – Тащи давай, а то…

– Тащу.

– И тащи!

Тело было… вялым, пожалуй. Или скорее оно вовсе не ощущалось.

– Фу-у-ух… ну и здоровые… слушай, а это нормально, что козлы такие тяжёлые? – парнишка не заткнулся. А Филин, прислушавшись к себе, понял, что его куда-то тащат, причём за задние ноги. И главное, что ноги эти предварительно связали. Веревки были тонкими и впивались в кожу. И передние конечности, к слову, тоже не оставили без внимания.

Это… их в плен захватили?

Кому и зачем понадобилось захватывать в плен козлов?

– И вообще, надо было их подманить, чтоб к машине поближе… – парнишка явно не отличался силой, потому как то и дело останавливался и выдыхал. И говорил сбивчиво.

– А кто-то мне говорил, что, мол, не рискуй? Как увидишь, так сразу и стреляй?

– Так…

– И вообще! Я свою часть дела выполнила! И нечего мне тут…

– Спокойно, – заговорил третий. – Всё нормально. Сейчас дотащим вон туда и там уже машину подгоним. И погрузимся.

Это было разумно.

Но всё равно не оставляла мысль, что происходящее донельзя странно. Зачем кому-то понадобились козлы? Причём настолько, чтобы их красть? Филин как-то сомневался, что подростки – а голоса были молодыми, да и сама девица, вспоминая, тоже – решили устроить козью ферму, для работы которой понадобились два козла. Нет, всё было куда сложнее.

– Всё, – движение остановилось. – Стойте тут. Я сейчас подгоню…

– Свет, а Свет… – проныл первый. – А тебе не страшно?

– Страшно.

– А может…

– Знаешь, я вот, конечно, тоже думаю, что может… ну а если получится? Ты вот прикинь, сейчас соскочишь, а оно реально получится? И тогда что? Они в шоколаде, а ты остаток жизни лохом убогим?

Нет, речь явно не о козьей ферме.

– Ну… так-то да… а если вот… а если нет?

– Тогда нет.

– И вот просто?

– Слушай, Егорьев. Хватит ныть уже. Хочешь свалить? Скатертью дорога… а я… я всё уже для себя решила. Я должна попробовать! Просто должна вот, иначе…

И осеклась.

– Чего?

– А того. Тебе не понять.

– Ага…

– Бугага, – огрызнулась Светка. – У тебя вон и мамка, и бабушка… и любят тебя, хороводы водят. В школу бегают. На музыку записали…

– Хочешь, я тебе скрипку подарю?

– Что я с ней делать буду? У меня мамаша через день или бухая, или в отходняке. И срать ей на меня с высокой… и на всех-то вокруг. Только плачется, что папаша её бросил. А он вообще… звонила, думала, примет хотя бы на пару недель перекантоваться. Так сказал, что у него семья, а я уже большая, могу сама проблемы решать.

– Ты это…

– Я и то, и это. Я деньги откладывала. Подрабатывала. И откладывала. Чтоб свалить от мамашки. Думала, поступлю. Если в колледж, на повара, то там общагу дают. И подрабатывать можно сразу почти. А того, что собрала, хватит, чтоб на первое время, на жизнь. А она нашла и пробухала всё. Потихоньку тягала, чтоб я не заметила. И теперь… теперь мне и уехать не за что. А она довольная, что не уеду. Конечно, кто ж будет готовить, убирать и таскать её бухую тушу. Сказала, что договориться, что на почту меня возьмут. Почтальоном. А я не хочу!