Вперед в прошлое 13 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 47

Остальные, видимо, подтянутся в кафе. Мама нашла меня взглядом, улыбнулась. Ко мне подбежал Боря с фотоаппаратом.

— И где торт? Ну, который надо сфоткать для рекламы?

— Да вон он стоит, — я махнул рукой в сторону невесты-пампушки, брат не уловил иронии.

— Где?

— Борь, включи мозги. Что бы я тут делал с тортом? Он в кафе, где состоится праздничный ужин.

— А-а-а, — разочарованно протянул брат.

Из здания вышла пышная процессия, которую сразу же облепили какие-то люди и дети, оттесняя от вереницы автомобилей, и сотрудница ЗАГСа с папкой в руках пригласили нас.

Во время церемонии я смотрел перед собой и фантазировал о том, каким будет кафе нашей кондитерской. Обязательно нужен зал и несколько столиков. А еще лучше — белые стойки справа и слева от выхода, высокие самодельные табуреты, тоже белые.

Из каких материалов изготовить сам павильон? Он должен быть таким, чтобы можно было его поднять манипулятором и увезти — на случай, если нам не выдадут разрешение на торговлю. Вариантов несколько: довести до ума железный гараж: утеплить, обить деревом, но не как у всех, а выкрашенным в белый цвет по типу евровагонки, которую пока не найти. Либо контейнер. Готовые изделия удобнее, дешевле, с ними меньше возни, чем если с нуля варить каркас.

Хотелось, конечно, нечто воздушно-изящное, с тонированными стеклами в пол, но всю эту красоту за два дня уничтожат вандалы. Хочешь окна — делай ставни или роллеты… Хотя какие сейчас роллеты? Только хардкор! Ржавые МАФы, покореженные буйной фантазией торговцев — наше все. Не стоит бежать впереди времени.

Или стоит? Может, глядя на мой павильон, владельцы МАФов обретут вкус?

Надо спросить у Сергея, сможет ли он сварить из металлических листов что-то нужного размера? Пожалуй.

Павильон будет прямоугольный, меньше контейнера и гаража, разделенный прилавком на две части. Справа и слева — стойки и по две… три табуретки с каждой стороны…

Нет, покупатели будут стоять между теми, кто ест пирожные, толкаться и мешать. Эх, придется все-таки благоустраивать гараж! Они сейчас продаются за двести баксов. Еще пару сотен баксов на обустройство — и вот он, павильон.

Задумавшись, я забылся. Понял, что свадебная церемония закончилась, когда Боря легонько тронул за плечо. Вслед за молодоженами мы двинулись из торжественного зала. В коридоре нас атаковала толпа упитанных и хорошо одетых детей от семи до тринадцати лет, которые шумно поздравляли, осыпали маму и отчима пшеницей.

Десятилетний толстун встал у меня на пути. Жадно прищурился, протянув пухлую ручку:

— Денег дайте, а то счастья не будет.

— Купите наши фотографии! А то счастья не будет! — проговорил за спиной взрослый голос.

Как же бесят пиявки, паразитирующие на чужом счастье и горе! Это ведь не нищие дети, это отпрыски работников ЗАГСа, которые с юных лет занимаются вымогательством. Я обернулся, посмотрел на маму: на ее лице застыла растерянность. Отчим, кривясь, полез в карман за деньгами, выхватил горсть монет, сыпанул на пол. Их бросилась собирать самая маленькая девочка. Остальные дети не шелохнулись.

— Ну вы жлоб, — оценил его широкий жест толстун. — Вот пусть и жизнь ваша будет такая же нищая…

— Прилипалам — а ну заткнуться! — прорычал я и детям, и взрослым.

Все замерли, и мне показалось, что мир поставили на паузу. Толстун с протянутой рукой вытаращил глаза и приоткрыл рот, сложив губы трубочкой.

— Дайте пройти! — скомандовал я. — По домам разошлись — быстро! И в школу учиться, а не вымогать деньги!

— Паша, ты чего? — В возмущении мамы явственно слышалась благодарность.

— Ифо нефиг, — сказал я, глядя, как малолетние рэкетиры ретируются. Сотрудница ЗАГСа, которая навязывала фотографии их фотосалона, смотрела с осуждением. Я рявкнул: — Почему они не в школе? Почему вы этому потворствуете? Дайте людям спокойно праздновать!

Отчим усмехнулся в усы. Бабушка сказала:

— Правильно, Пашка! Если бы ты их не разогнал, накостыляла бы кому-то. Расплодили дармоедов!

Гости дошли до автомобилей, начали рассаживаться, и только тогда, увидев вблизи блестящую бабушкину «Победу», я задумался о том, кто же за рулем ее машины. Каналья занят, водитель рядом не наблюдается…

Вспомнилось, как она хвасталась, что учится водить. Неужели научилась и проходит боевое крещение?

Когда бабушка села за руль и перекрестилась на иконку Николая Чудотворца, все вопросы отпали. Я подошел к машине, постучал в стекло. Бабушка покрутила ручку и опустила его.

— Ты уверена, что справишься? — засомневался в ее способностях я.

— Уверена. Доехала же. Каналья довел мои навыки до совершенства — ну сколько можно бояться, полгода уже бьюсь!

Я осмотрелся и сказал, глядя на пустой «Москвич» свидетеля:

— Народу мало. Может, оставишь машину здесь, а сама пойдешь в «Москвич»? Василий и мама в «Волге», Наташа и Боря позади. Ты и Гайде в «Москвиче». Мне на рынок надо, я там до вечера.

Бабушка аж посветлела от возможности не нервничать, но окаменела лицом и отрезала:

— Нет, Оля хотела полноценный кортеж, к тому же Ира обещала приехать, но что-то…

Визжа тормозами, посреди дороги остановилась «копейка» с шашечками. С заднего сиденья вывалился коротко стриженный парень в белых штанах, олимпийке и остроносых туфлях, с роскошным букетом из нежно-розовых тюльпанов. Воровато оглядевшись, он открыл заднюю дверцу своей спутнице.

Сперва появилась одна острая коленка, обтянутая черным капроном, потом вторая. Тонкие ноги в туфлях на высоком каблуке ступили на асфальт, показался низ рыжего кожаного плаща. Парень протянул руку и помог выйти своей даме… которой оказалась моя тетка Ирина. На ней было то самое маленькое черное платье, туфли, кожаное пальто с натуральным мехом. По нынешним временам, когда мало чего бы то ни было эстетичного, очень красивое изделие. Стоит такое пальто целое состояние, баксов триста.

Все смотрели на эту модную даму. Только сейчас я заметил ее болезненную худобу, прорезавшиеся морщины… Но все равно она не выглядела на свои тридцать девять.

Мама замерла перед открытой дверцей «Волги», бабушка вылезла из машины, уставившись недобро на избранника Ирины. Тетка подбежала к маме, вручила букет, они обнялись. Бабушка шевельнула губами, беззвучно выругавшись. Наташка вылезла из машины и огладила мех теткиного плаща так благоговейно, как служитель культа касается святыни.

Понурившись, Ирина подошла к бабушке и представила кавалера:

— Мама, это Миша. Тот самый, да. Миша познакомься, моя мама, Эльза Марковна.

— Прекрасно выглядите! — сделал комплимент Михаил, но бабушка пропустила его мимо ушей, кивнула на свою машину. — Садитесь назад, и поехали. Вы и так опоздали.

— Ба, ты уверена, что справишься? — еще раз спросил я. — Михаил, у вас есть права?..

— Не пущу за руль Колиной машины! — категорически отрезала она, заводя мотор.

Я оседлал мопед и покатил на рынок, благо тут совсем рядом, кортеж двинулся в другую сторону. Пока я ехал, и ощущение было, что на рынке у нас павильон и налаженный бизнес, а не сырая точка.

Как я выяснил на месте, к началу пятого двадцать два пирожных из без малого ста. Вчера это были желейки и корзиночки, сегодня мы их видоизменили, помещали крем на кругляш из вафельного теста и назвали изделие не «корзиночка», а «монблан» — так они сразу разлетелись.

— Неплохо идет, — отчиталась воодушевленная Вероника. — Помнишь нашу первую покупательницу? Приходила, вот, купила два эклера, так еще и двух подруг привела! Так что уже есть постоянные покупатели!

— Сарафанное радио в действии! — порадовался за наш бизнес я. — Вы сегодня одна? Подменить вас?

— Лика где-то тут, побежала сахар на завтра покупать. Так что нет, спасибо, ты можешь ехать домой или куда ты там собрался. Твой номер у меня есть, позвоню вечером, ближе к десяти, обговорим детали.

— Про юрку не забудьте, — напомнил я.

Вот и отлично! Не попробовать ли расслабиться у мамы на свадьбе? Должно получиться — про тамаду и дебильные конкурсы типа «кто первым раздавит шарик задницей» она ничего не говорила. Ну, и за бабушку было волнительно, все-таки ей много лет, а первый самостоятельный выезд — адский стресс. Даже если никуда не врежется, ей может стать плохо сердцем.