Флетчер и Славное первое июня - Дрейк Джон - Страница 26

— Ты бы так поступил? — спросил Виктор с расширенными от ужаса глазами. — Со мной?

Уолтон рассмеялся, довольный собой, что поставил Виктора Койнвуда на место. Но Виктор улыбался про себя. Он играл. Ему было все равно, во что верит молодой Артур, лишь бы они вдвоем проникли в дом номер 38 по Маркет-стрит, где жил мистер Тейлор с женой и их маленьким сыном.

Так что Виктор исправил свою ошибку как мог и согласился, что они с Артуром, конечно же, проведут еще два дня в «Джордже», до двадцать третьего числа, когда Тейлор (по его словам) должен будет получить деньги. Он утешал себя мыслью, что это означает еще два дня наедине с Артуром.

Два дня спустя, после полуночи, двое мужчин тихо покинули «Джордж» через окно своей комнаты. Оба были в темной одежде и держались в тени. К счастью, теней было в избытке, так как немногие фонари, освещавшие улицы Лонборо в те дни, давали мало света.

Пять минут ходьбы привели их ко входу во двор за домом номер 38. Было почти кромешно темно, но Артур был к этому готов и нашел вход, отсчитав шаги.

— Фонарь, — тихо шепнул Артур Виктору на ухо.

Виктор слегка приоткрыл заслонку на горячем, вонючем фонаре, который он принес с собой. В слабом конусе желтого света Артур рассмотрел замок на воротах, ведущих во двор. Он презрительно усмехнулся и достал из своей сумки инструмент. Замок поддался за несколько секунд, и они оказались во дворе.

Внутри двора возбуждение Виктора стало таким сильным, что у него затряслись руки, и он почувствовал нелепое желание захихикать. Он подавил его, пока Уолтон водил пальцами по задней двери, нащупывая лучшее место для атаки.

Методично Уолтон ввинтил в дерево коловорот, прикрепил к нему рукоятку и ровно повернул железо. Виктор был в ужасе от шума этой процедуры, который для его ушей звучал как скрежет жернова, мелющего зерно. Но Уолтон невозмутимо продолжал, и вскоре из двери выпал аккуратный деревянный диск. Педантично он разобрал свой инструмент, убрал его в сумку и просунул руку в отверстие. После мгновения возни Виктор услышал щелчок замка, и Артур вытащил ключ.

— Глупый ублюдок оставил его в замке с внутренней стороны! — прошептал Уолтон и покачал головой.

Но дверь все еще была заперта, и пришлось вырезать еще два диска, чтобы Уолтон смог сдвинуть верхний и нижний засовы. И вот они внутри.

Виктор полностью открыл заслонку фонаря, чтобы осмотреть комнату, в которую они вошли. Это была кухня, и в камине за ночной решеткой слабо тлели угли.

— Где подвал? — прошептал Уолтон, и Виктор указал на дверь, ведущую из кухни неизвестно куда.

Уолтон пошел первым, но когда он потянулся к дверной ручке, Виктор тихо позвал.

— Пс-с! — сказал он. — Артур! Смотри!

— А? — переспросил Уолтон и увидел, что Виктор что-то рассматривает. Он стоял на коленях, рядом с фонарем, ковыряя одну из каменных плит, которыми был вымощен пол.

— Я ошибся! — прошептал Виктор. — Оно здесь!

Уолтон присоединился к нему и впервые начал верить тому, что Виктор рассказал ему о золоте в подвале Тейлора. Уолтон опустился на колени рядом с Виктором и уставился в пол.

— Подними вот эту! — сказал Виктор, указывая пальцем. — Нам нужен рычаг — я принесу кочергу.

Он встал и взял кочергу у камина. Она была три фута длиной, толстая, с тяжелым, нестертым набалдашником на рабочем конце. Уолтон все еще разглядывал пол, когда Виктор со всей силы взмахнул тяжелым железным прутом. Это была импровизация. У Виктора в кармане был острый как бритва нож, но он подумал, что кочерга будет лучше.

БАМ! К сожалению, удар пришелся не совсем точно. Свет был плохим, а Виктор слишком возбужден. Вместо сокрушающего череп удара, который он задумал, оружие частично пришлось на плечо Уолтона.

Но Уолтон рухнул, задев фонарь и погрузив комнату в кромешную тьму. Виктор стоял, дрожа от восторженного упоения. Он засунул пальцы в рот, его дыхание стало коротким и прерывистым. Он моргнул в темноте и достал большой испанский складной нож, который его дрожащие пальцы открыли с маслянистым щелчком. Он взял нож в правую руку и, ослепнув в кромешной тьме, принялся шарить левой рукой по полу в поисках тела Артура. Сначала он не мог его найти, но потом все наладилось, и его рука скользнула вверх по руке Артура, к плечу, к воротнику сюртука, к рубашке, а затем нащупала мягкое, теплое горло с пульсирующими венами.

Зубы Виктора застучали от возбуждения, и он поднес лезвие к кончикам своих пальцев, чтобы прервать жизнь Уолтона. Лезвие могло сбрить волоски с тыльной стороны ладони Виктора; он заточил его с особой тщательностью. Он надавил, чтобы убедиться в наличии пульса, и полоснул ножом. Но он не совсем владел собой и отхватил кончик собственного среднего пальца, прямо сквозь ноготь.

— А-а-ах! — выдохнул он и в боли и гневе снова и снова ударил острием ножа по невидимому телу. Затем он сел на корточки, тяжело дыша и потея. Кровь непрерывно текла из его пальца, но он был в таком странном состоянии ума, что почти не замечал этого. Убить Уолтона было удовольствием, но это было ничто по сравнению с тем, что ждало его дальше.

Где-то наверху спали, ничего не подозревая и находясь в его власти, Тейлоры и их ребенок, а также пара служанок. Виктор понимал, что мистер и миссис Тейлор должны умереть, ибо его мать объяснила ему эту необходимость.

Тейлоры видели, как Виктор выходил из дома номер 39 по Маркет-стрит в ту июльскую ночь, когда он убил мистера Эндрю Поттера (клерка солиситора), мистера Ричарда Люси (солиситора) и почти ослепил его сына Эдварда, прежде чем устроить самый большой пожар в истории Лонборо. Таким образом, разумная необходимость обрекла Тейлоров на смерть. Но гораздо, гораздо важнее было наслаждение самим актом.

Виктор нашел дверь, открыл ее и с удовольствием обнаружил, что лунный свет, проникающий через фрамугу над входной дверью, освещает холл снаружи. Тусклый свет, но куда лучше, чем адский мрак кухни. С ножом в руке Виктор скользнул вперед и поднялся по лестнице в поисках семьи.

На втором этаже с площадки вели три двери. Мягко, как вампир, Виктор открыл первую дверь и заглянул внутрь. Комната была пуста. Стол, несколько стульев и ящики с книгами — вот и вся мебель. Но следующая дверь вела к тому, что он искал, и он вошел в спальню, как смрад чего-то нечистого. Он обвел глазами своих жертв и испытал все ощущения сексуального возбуждения, когда его самые сокровенные фантазии обрели плоть. Он смотрел, смотрел и смотрел, представляя, как он это сделает, одним способом, потом другим.

Муж и жена мирно спали в большой кровати, а ребенок — в колыбели сбоку. Голова Тейлора была откинута назад, и он храпел, его шея была готова для одного быстрого удара ножа Виктора. Сначала мужчина, подумал Виктор, как самая большая угроза, если он проснется. На жене был ночной чепец, и она свернулась калачиком, уткнувшись головой наполовину под одеяло, наполовину в пышный воротник своей ночной рубашки. Ей придется помочь освободиться от этих помех. Ребенка не было видно под грудой пеленок, а на крошечной кроватке были разбросаны игрушки. Но это неважно. Виктор мог выманить его и вволю насладиться этим деянием, как только с родителями будет покончено.

«Так, — подумал он, — мистер Тейлор…»

Но в этот миг высочайшего наслаждения, как раз когда Виктор занес руку для первого удара, сзади послышался какой-то шорох, и Виктор в ужасе вскрикнул.

Весь в крови, страшный, с губами, скривившимися в звериной ненависти, в дверном проеме, пошатываясь, стоял Артур Уолтон. Левой рукой он отчаянно вцепился в дверной косяк, чтобы устоять на ногах. У его ног поблескивала растущая лужа крови, и кровавый след тянулся до самой кухни. Но в правой руке он держал пистолет.

— Ублюдок! — выдохнул он, и пистолет сверкнул и взревел.

И комната взорвалась жизнью. Семья Тейлоров проснулась как один. Младенец тут же закричал, миссис Тейлор — долю секунды спустя. Мистер Тейлор в ужасе взревел и схватил с ночного столика очки, прежде чем даже подумать о втором важном предмете, который он держал рядом с собой по ночам.