Физрук на своей волне. Трилогия (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 62

– Пойдём, Сань.

Он не сопротивлялся. Шёл, как в тумане. Я отвёл его к машине, усадил на пассажирское кресло. Следом открыл бардачок и достал аптечку.

– Сидеть. Не дёргайся, – сказал я, вытирая ему лицо влажной салфеткой.

Саша морщился, но терпел. Я аккуратно промыл рассечённую бровь перекисью, смазал зелёнкой.

– Щиплет? – спросил я.

– Нормально, – прошептал он.

– Нормально – это не ответ, – сказал я, глядя ему в глаза. – Кто тебя так, а?

Он отвёл взгляд. Я буквально услышал, как скрипнула эмаль на его зубах.

Марина наклонилась рядом:

– Саша, милый, скажи, что случилось? Где ты был? Кто это сделал?

Пацан молчал, как партизан.

– Никто… – выдавил он наконец. – Я просто упал.

– Упал? – переспросил я. – Ну да, с лестницы в подвал, наверное.

Он снова опустил голову. Рассказывать, что произошло, он явно не собирался. Я выдохнул, закрыл аптечку, встал и повернулся к Марине:

– Так, Марин, – твёрдо сказал я. – Отойди, мы с Сашей по‑мужски поговорим.

– Но, Владимир Петрович… – начала она. – Вы же видите, его избили! Надо что‑то делать, надо узнать, кто…

– Я узнаю, – перебил я. – Пойди пока подыши свежим воздухом.

Марина стояла, колебалась, потом всё‑таки кивнула.

– Хорошо. Только, пожалуйста, без…

– Без «пожалуйста», – отрезал я.

Классуха посмотрела ещё раз на Сашу – тревожно, по‑матерински. Вздохнула ещё раз и всё‑таки отошла.

Я подождал, пока она отойдёт на достаточное расстояние. Затем выключил музыку и повернулся к пацану.

– Ну, Сань, давай теперь без сказок. Кто тебе так лицо расписал?

Он молчал. Но я знал, что разговор только начинается, и положил руку ему на плечо. По‑мужски, чтобы он почувствовал опору. Глаза у него были большими и мокрыми от усталости, но не от слёз. Да и стёкла у его очков, блин, были с палец толщиной. Оттого глаза казались ещё больше.

– Если скажешь честно – войду в положение и постараюсь помочь, – пообещал я.

Он молчал, глотнул, будто собирал слова в кучу. Я не спешил, решил брать тишиной. В ней чаще всего вся правда вылезает наружу. Через минуту Саня, наконец, заговорил:

– Деньги не забрали. Но хотели.

Из трусов он аккуратно вынул скомканные деньги, купюры были помяты, но целы. Я посмотрел на него… красавчик – даже когда прессовали, не растерялся и не отдал.

– Кто наехал? – спросил я прямо.

Саша отвёл взгляд.

– Не скажу.

– Слушай: если мы будем знать, кто борзеет, то поймём, как с этим поступить. Ты же не хочешь, чтобы им это сошло с рук?

Саша поднял голову. В глазах мелькнуло секундное «хочу».

– Хочу, – выдал он коротко. – Наказать.

– Значит, слушай меня внимательно. Ты мне сейчас подробно расскажешь – где, когда, сколько их было, кто что говорил. Имена можешь не говорить, если боишься, описания хватит.

Саша вскинул подбородок. Я дал ему паузу, всё переварить.

– Ты не стукач, – добавил я тише. – Ты пострадавший. Мы же хотим прийти к тому, чтобы те, кто это сделал, не захотели повторять?

Пацан посмотрел на меня, опустил глаза на сведённые ладони… и заговорил.

– Прикопались возле «Пятёрочки», почти у банкомата… Я не хочу, чтобы они так с кем‑то ещё поступали, – прошептал он.

Саша сделал глубокий вдох, медленно выдохнул – видно было, как каждая фраза даётся ему с трудом. Он нервно тёр руки о штанину.

– Это Борзый… он и его гоп‑команда. Они хотели у меня деньги отнять.

Пацан стиснул кулаки.

Я вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

– То есть они про деньги в курсе были?

– В курсе, – подтвердил Мылов.

Я помолчал – в голове уже складывалась картина. Борзого и его дружков здесь не было, значит, кто‑то в классе слил инфу. Вот это дела…

– Ты говорил ему, что деньги общие и что я их тебе дал? – спросил я.

– Говорил, – выдавил Саня. – Но Борзый сказал, что ему плевать, и что он вас изобьёт, если вы будете вмешиваться.

Саня снова замолк, слова застряли в горле.

– Почему ты деньги не отдал? – спросил я.

– Сказал, что я уже деньги на карточку положил, сразу на вашу, – прошептал пацан.

Я внушительно кивнул. Мужик, блин! Хорошо, что он сказал правду, что гопота про деньги знала, и Саня им говорил, что деньги общие. Это важный момент.

– Где они сейчас, в курсе? – уточнил я.

Пацан отрицательно замотал головой. Я достал свой мобильник, быстро нашёл номер Борзого в чате и позвонил. Гудки шли… но тот не брал трубку. Ещё одна попытка – та же песня. А когда я позвонил в третий раз, то уже не смог дозвониться.

– Он вас… он вас в чёрный список кинул, – подсказал Саня. – Я видел.

– Ясно, – выдохнул я.

Внутри меня всё кипело. Последняя вещь, когда сильный обижает слабого, – это то, что нельзя оставлять так. Надо пресекать сразу и жёстко, чтобы больше не повторялось.

Я положил телефон в карман и посмотрел на Саню. Его плечи всё ещё дрожали, глаза он отводил в сторону.

– Скажи прямо, – продолжил я. – Ты знаешь, где эти ребята сейчас?

Он снова мотнул головой, уставившись в коврик под ногами.

– Не знаю, – выдавил он.

Я слышал и видел ложь в его «не знаю» так же ясно, как слышал биение собственного сердца. Но не стал давить. Зашёл по‑другому.

– Подумай вот о чём, – зашептал я. – Если ты промолчишь, они не перестанут к тебе докапываться.

– Я мужчина, Владимир Петрович, я сам разберусь, – неожиданно жёстко отрезал Саня, подняв взгляд и посмотрев мне в глаза.

Понял… в груди у него месть сидит. И никого вмешивать пацан не хочет. Откровенно говоря, в Сане было куда больше мужского, чем в Борзом и его личной гвардии вместе взятых.

Мне хотелось помочь пацану… вот только как? Я, конечно, в психологию не особо верю, но тут бы не поломать пацана своим хотением.

В этот момент телефон, который он положил на торпеду, завибрировал. Я заметил, как пацан вздрогнул, а я тут же перевёл взгляд на экран. Пришло СМС от Борзого.

Пацан тотчас вздрогнул, хватил мобильник, прочитал сообщение.

– Дай гляну, – попросил я. – Слово даю, что никому не скажу, что он тебе написал.

Саня заколебался, но протянул мне мобильник. Я пробежался глазами по сообщению. Алладин оборзел настолько, что не скрываясь, угрожал однокласснику прямо по переписке. Но было в сообщении что‑то куда более полезное, чем угрозы. Борзый подтверждал «стрелку», которую сообщением выше забил ему Саша. Речь шла о встрече один на один.

Я переслал сообщение, вернул взгляд на пацана и протянул ему телефон в руки. В сообщении я увидел, что предложение о стрелке Саня выслал ещё 20 минут назад. Тут не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что время до этого он где‑то шлялся. Да и когда мимо школы проходил… я вдруг понял, что Мылов шёл отнюдь не на школьный двор.

В глазах Сани горела решимость.

– Ты не будешь идти один. Понял? – сказал я. – Я не позволю им прийти и сломать тебя. Ты же пацан взрослый, понимаешь, что такие уроды не ходят на встречи по одному?

– Мы договорились встретиться с глазу на глаз, – процедил Саша.

Я видел, что он рассчитывал решить всё в одиночку. Всё‑таки мужества пацану было не занимать. С фактурой не повезло, но это дело поправимое, если походить в зал.

– А почему тебя так долго не было? – спросил я.

– Я домой заходил, – признался Саша.

– А дома что делал? Надеюсь, не деньги брал?

Пацан вздрогнул, потом ответил, едва шевеля губами:

– Деньги… – и снова замялся.

Хм… неужто пацан хотел сберечь общие деньги и был готов отдать свои?

– Давай так, звони этому утырку и уточняй про встречу один на один. Я пойду с тобой, но не вмешиваюсь, если он придёт один. Я просто посмотрю со стороны. Звони, звони!

Саша взял телефон дрожащими пальцами и набрал номер. Через пару секунд в трубке послышался грубый голос Борзого. Саша старался сохранять спокойствие, уточнил у него насчёт встречи один на один.

– Ты не ссы, приходи, я один буду, – заверил Борзый.