Мачеха - Брюс Ольга - Страница 4

– Ах, да, кажется, вспомнила я вас! – сказала она, прищурив взгляд, словно пытаясь разглядеть в этом мужчине того самого мальчика, которого она знала. – Вы так изменились!

– Ну, работа такая, – Алексей снял фуражку, пригладил волосы на затылке. Он чувствовал себя немного неловко, словно снова оказался в школьном коридоре, где его засмущала смазливая старшеклассница.

Наступил момент тишины. Неловкой, но какой-то особенной тишины. Мария и Алексей смущённо смотрели в пол, словно оба искали, куда бы спрятать свои взгляды. Алексей подумал, что это подходящий момент, чтобы перейти к делу, ведь на кону было благополучие детей.

– Так вот. О чём это я? – начал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и спокойно. – Дети. Ваши. Они шли пешком. Одни. Я подобрал их на дороге… У вас что-то случилось?

Мария мялась, её глаза забегали, словно ища выход, но не находя его. Её губы дрожали.

– Я не знаю. Мне так страшно говорить об этом. Страшно…

– А вы не бойтесь. Не нужно молчать. Вы не одна. У вас есть я. Вы сейчас на моём участке, то бишь под моей защитой. Обещаю, ни один волосок не упадёт ни с вашей головы, ни с голов ваших детей. Говорите всё, как было. Мне нужно знать.

Голос участкового звучал так уверенно, так надёжно, словно он был скалой, о которую разобьются все её страхи. Мария почувствовала, как напряжение, сковывавшее её, начало медленно отступать. Она решила всё ему рассказать.

– Я ночью с работы пришла. Смена отменилась – свет отключили тогда и всех по домам отпустили. А он… ну, муж… с другой в постели, – Мария покраснела, её голос стал тише, почти шёпотом. – Ну, вы понимаете, что у них там было… Я даже сказать ничего не успела. Стою, как вкопанная. А они как выскочат. Толком не оделись ещё, да как налетели на меня, вытолкали из квартиры и дверь изнутри закрыли. Игнат приказал, чтобы я к матери ехала, там сидела и не вякала.

– А дети? – участковый внимательно смотрел на неё, его взгляд был полон сочувствия. – Детей почему не забрали?

– А кто бы мне их отдал? Игнат их специально у себя оставил. Сказал: не вздумай ментам звонить, иначе детям не поздоровится. Вы поймите, я не за себя боялась, за детей. Игнат – у него детство трудное было – он с полуслова заводится, и ударить может, и меня, и детей. Да что там ударить? Если надо, и прибить может.

– А квартира, в которой вы жили, она ваша или мужа вашего? – спросил Алексей, стараясь собрать как можно больше информации.

– Моя квартира. На маму мою записана. От бабушки осталась, маминой мамы, Царствие ей небесное, – ответила Мария, в её голосе слышалась горечь.

– Понятно. Ну вы не бойтесь: по всей строгости закона ответит ваш муженёк непутёвый. – Алексей кивнул, его взгляд стал твёрже.

– Что вы собрались делать? – спросила Мария, с тревогой вглядываясь в его лицо.

– Не я, а мы. Завтра же поедем в отделение, напишем заявление.

– Его что, посадят? – в её голосе прозвучала надежда, смешанная со страхом.

– А это, смотря как мы с вами заявление напишем. Если всё, что вы рассказали, укажем – то ему точно не отвертеться. Да вы не бойтесь так. Вы же за детей переживали? А теперь-то они здесь, с вами, со мной, в безопасности.

– А что, если он того… придёт за нами? – Мария всё ещё не могла избавиться от страха.

– А вы не бойтесь. Я с вами буду, пока его не закроют. Есть у вас, где постелить гостю незваному? – Алексей улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку.

– Ну почему незваному? Очень даже званому! – Мария за всё это время впервые по-настоящему улыбнулась. Она чувствовала, что от участкового исходило какое-то чувство защищённости, которого ей так не хватало.

Глава 3

Проснувшись утром дома у Лидии, участковый Филиппов не сразу вспомнил, где он находится. Голова была тяжёлой, а тело ломило. Он плохо спал на неудобном диване в дальней комнате, и ему всю ночь снились кошмары, в которых он отбивается от каких-то людей, защищая маленьких детей. Образы детей, их испуганные лица, преследовали его. Когда он открыл глаза, первым, что он увидел, был тусклый свет, пробивающийся сквозь занавески. Он понял, что переживания за детей Маши, которых он вчера привёз к матери и бабушке, эмоционально выплеснулись в ночных сновидениях.

Но, все ужасы ночи улетучились, когда участковый вошёл в залитую утренним солнечным светом кухню бабы Лиды. Здесь, в этом маленьком, но уютном пространстве, царила атмосфера тепла и уюта. Он увидел счастливую семейную сцену: бабушка Лида и Маша суетятся, но это была приятная суета. Бабушка, ловко орудуя лопаткой, печёт румяные, ароматные блины, тут же смазывая их домашним маслом, а Маша, с улыбкой на лице, наливает деткам золотистый чай в маленькие чашки. Егорка и Даша, уже одетые и умытые, сидели за столом, их глазки светились от радости и предвкушения вкусного завтрака.

– Доброе утро! – потянулся участковый, чувствуя, как его тело наполняется новой силой. Он заметил, как Маша смотрит на него взглядом, полным благодарности. Она была счастлива. Это была первая ночь, когда она спала рядом со своими детьми, без страха, в полной безопасности.

– Как спалось, Лёша? – спросила парня Лидия, скидывая очередной блинчик со сковородки на блюдо, на котором уже возвышалась целая гора таких же румяных, жёлтых блинов.

– Просто замечательно! – соврал Филиппов, хотя сам ещё не до конца отошёл от жёсткого основания старого дивана. Он не хотел портить этот прекрасный момент своими жалобами.

– Просим к столу! – пригласила его Маша, её голос звучал легко и непринуждённо.

Позавтракав, участковый вновь напомнил Маше о своих планах. Он видел, как она снова напряглась, как опустила глаза. Филиппов, дождавшись, когда дети закончат трапезу и убегут играть во двор, подсел ближе к Маше и начал разговор.

– Мария, я вижу, вы боитесь. Я понимаю ваш страх. Но если вы не поставите в этом вопросе точку, так навсегда и останетесь жить в этом страхе.

– Может быть, – неуверенно говорила Маша, теребя край скатерти. – Но вы не знаете моего мужа. Он может вытворить что угодно. Он очень… опасный. Я иногда просто не хочу его трогать, просто не хочу его злить.

– А по мне, он просто пользуется своей безнаказанностью, – Алексей посмотрел ей прямо в глаза. – Вот с этим я и хочу покончить. Но без вас я ничего не сделаю. Поэтому, заканчивайте с блинами – они портят вашу стройную фигуру, – участковый улыбнулся, пытаясь подбодрить её, – и вперёд! Едем в отдел.

Маша тоже улыбнулась, только как-то неуверенно, словно ещё не веря в то, что всё может измениться. Она встала и пошла собираться в дорогу.

Вскоре они вдвоём уже ехали на резвой «Ниве» участкового в районный отдел полиции.

– А как у вас сложилась личная жизнь, Алексей? – неожиданно спросила Маша, желая как-то разрядить напряжённую обстановку, повисшую в машине. – Где ваша семья? Почему они до сих пор не объявили вас в розыск? Вы, всё-таки, дома не ночевали.

Участковый улыбнулся, ему было приятно, что Маша уже пытается шутить. Это означало, что она начинает ему доверять.

– Ну, начнём с того, что нам пора переходить на «ты». Всё-таки учились в одной школе, росли в одном селе – чай не чужие люди. А семья… – он вздохнул. – Ну, это такое…

Филиппов взял паузу. Видно было, что он не любитель таких откровенных разговоров. Или тема женитьбы для него не самая приятная, возможно, утомили его такими вопросами близкие и родственники. Он повернул голову к окну, рассматривая проплывающие мимо поля, словно ища там ответ.

– Семья? Да нету у меня семьи, – грустно поведал он. – И жены у меня нет. Невеста была, да всплыла. Ушла она. Пожелала мне, чтобы я на работе своей женился. Сказала, что я слишком много времени ей уделяю.

– Не знаю, – Мария посмотрела на него с искренним сочувствием. – По мне, так у вас самая настоящая работа. Вы людям помогаете. Спасаете их. Самая лучшая у вас работа.

– Эх, Машенька, вот бы все так думали, – вздохнул Алексей.