Город титанов (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 9

— Или что-то похуже, — проговорил образовавшийся позади нас Сергеич с набитым ртом.

Бергман изобразил эмоцию, дернув бровью над здоровым глазом.

И действительно, что тут происходит? Зомби нет, людей нет — населен роботами? Где все? Я мысленно развернул карту: все было по-прежнему — красные пятна зомби, желтые прожилки между ними, зеленые пятна людей. Насторожило то, что те и другие пятна имеют неизменные границы. Зомби на своей территории, люди на своей. Хотя это логично… Нет, не логично, потому что кто-то все равно одержал бы верх.

Сергеича больше волновало другое:

— Это че, нам теперь надо делать волокушу и тащить наркоманку? Я не буду. Я в нее дурь насильно не запихивал.

Бергман еще раз сказал:

— Никто не просит. Это моя зона ответственности.

Он подошел к обрыву ближе, посмотрел на перешеек, по которому можно пройти вдоль скалы, сел на корточки, изучая провал, и констатировал:

— Как будто и правда кто-то специально ударил огромным молотом и обрушил дорогу.

— Мне это не нравится, — проворчал Сергеич. — Я вообще назад пошел бы, город этот мутный. Титан, наверное, уже свалил.

— Это твое право, — отчеканил Тетыща. — Я иду в город, осталось километра два. Три — максимум. Денис?

Интуиция говорила, что не надо туда соваться. Там нас может ждать что угодно, в том числе второй титан. И второй Папаша. Но жаба душила, шептала на ухо, что мы почти пришли. Осталось аккуратно и незаметно просочиться на окраины и одним глазком глянуть. И в случае опасности отступить. А если одним глазком и аккуратно, то машина нас выдаст, так что придется минут сорок идти пешком. Не беда — еда есть, вода есть, я почти восстановился. Буду помогать Бергману, чтобы не терять в скорости.

Выгнувшись дугой, как гусеница, Тори заорала, а потом закричала.

Эхо ее голоса долго металось в ущелье.

— Да заткнись ты! — рыкнул Сергеич и посмотрел на Тетыщу жалобно. — Ее можно как-то заткнуть? Она нас выдаст! Зомбаков призовет… или еще кого.

Бергман сел рядом с сестрой на корточки и отчеканил:

— Тори, если ты не замолчишь, я заткну тебе рот.

Ее глаза распахнулись, залились синевой, в них полыхнула звериная ярость, но девушка знала, что слова брата — кремень, и процедила:

— Постараюсь. Мне так больно! Нестерпимо больно!

— Молодец, спасибо. Мне вовсе не хотелось исполнять угрозу. Просто кричать — опасно. Нас может услышать враг.

Тори стиснула зубы и затихла, но дышала она часто, с присвистом, и шумно сглатывала слюну. Бергман сжалился и попытался ее напоить «Спрайтом» — один глоток она сделала, а второй не смогла, горло свел спазм.

Мы с Бергманом связали носилки из пляжных полотенец и сперва сами прошли по узкому сохранившемуся краю дороги, потом понесли Тори. Все это время Сергеич ворчал и предлагал сбросить балласт. Другой на месте Бергмана его давно прибил бы, но терминатор на то и терминатор, чтобы выполнять свою функцию безупречно. А функция его — оберегать сестру. Вот эта безупречность мне в нем и нравилась, и отталкивала одновременно.

Перейдя из условно безопасной зоны в условно опасную, я предложил:

— Константин, — Тетыща обернулся, — возможно, нам придется сражаться бок о бок. Давай раскроем карты и покажем козыри. Нам-то делить нечего. Я видел у тебя что-то типа «гарпуна», силовое поле и… не знаю, как назвать. Когда умерла Маша, ты, как говорит Сергеич, выздоровел весь. Что это было и как работает?

Бергман принялся загибать пальцы.

— В свою очередь ты можешь призывать зомби и управлять ими. Также у тебя что-то типа Папашиного «Отражающего щита», я видел, как ты попал в зону поражающего воздействия и выжил…

Соединив большой и указательный, он, не заметив этого, замер, показывая «Ок» и пытаясь вспомнить, что я еще умею.

— Еще ты быстро перемещаешься и впадаешь в состояние берсерка.

— Все правильно, — кивнул я. — Еще у меня есть доспехи, срезающие урон, повышенная регенерация и «Проницательность» — кое-что, не влияющее на боевые навыки. Раз уж мы заговорили о боевых талантах. Зомби я могу управлять два часа, откат — десять. Талант уже доступен. Щит не отражающий, а поглощающий — разовый урон поглощает. Уже могу использовать. «Ярость» — способность входить в состояние берсерка, чем больше я получил урона, тем дольше оно длится. Не константа. Откат — сутки. Могу пользоваться. Еще есть «Ветер» — удваивает скорость передвижения, но ненадолго, и слава богу, а то голова кружиться начинает. Откат пять минут. Еще я могу упокоить любого зомби, но на боссе может не сработать, что и случилось с титаном.

Проскользнула мысль, что будь я повыше уровнем, все получилось бы, но я отогнал ее и продолжил:

— Еще я «Мощь» и «Стойкость» прокачал до максимума. Теперь я вдвое сильнее среднего человека, а оружие в моих руках в два раза эффективнее. Ну и неубиваемость это дает… половинную. Меньше урона получаю.

Тетыща молча слушал, только ноздри его раздувались. Когда я закончил, он спросил без тени эмоций:

— Про базовые таланты все понятно, мы тоже их прокачивали, но… — Он пожевал губами, формулируя мысль. — Ты же второго уровня. Как тебе удалось… — А потом сам же и ответил: — Понял. Прогрессирующие наградные кредиты за разницу… Да, грамотная стратегия, мы с Папашей обсуждали ее, но решили, что слишком поздно за нее браться. От нее максимальный прок на двух-трех первых уровнях. А ты собираешься повышать уровни хоть когда-нибудь?

— Да, скоро это будет необходимо. Давай перейдем к тебе. Выкладывай козыри.

Бергман остановился, посмотрел на меня единственным глазом.

— У меня есть три основных таланта, — сказал он размеренно. — Первый — «Гарпун». Создает проецируемое оружие дальнего боя. Урон высокий, точность абсолютная на дистанции до сорока метров, позволяет зацепить и подтянуть к себе цель. В «Мортал Комбат» играл? — Я кивнул. — Вот как Скорпион. Откат — два часа. Второй — «Экран». Защитное силовое поле, способное выдержать огромный урон. Радиус — до двадцати метров, можно защитить группу. Откат — четыре часа. Третий…

Он помолчал, взвешивая, стоит ли продолжать.

— «Дыхание смерти». Способность поглощать жизненную активность умирающего союзника и полностью восстанавливаться.

— А если сдохнет враг? — вытянул шею Сергеич.

— Ничего.

— То есть, подыхая, ты можешь завалить кореша, — прошептал Сергеич, — типа меня, и не сдохнуть? Жизнь мою забрать? Ах ты гнида! Я у тебя, значит, как у беглых зэков кабанчик?

— Я так никогда не делал, — спокойно ответил Бергман. — И с тобой смирился, потому что ты какой-никакой боец.

— Но можешь же ведь, да? Можешь? И сделаешь. Нутром чую — сделаешь!

Бергман промолчал, и в мою душу закрались сомнения. Наверное, окажись в критический момент рядом Сергеич, он вполне может посчитать, что электрик менее полезен и должен отдать свою жизнь.

Дальше шли молча, только Тори то затихала, то снова начинала стонать и биться. Дорога пошла на спуск, появились первые дома — покосившиеся хибары с протекающими крышами. Типичные трущобы. Потом — более приличные постройки, но и те выглядели брошенными. Провода здесь все были снаружи, оплетали столбы лианами и добавляли картине апокалиптичности.

Наконец, поднявшись на пригорок, Тетыща притормозил возле кафешки с разбитыми стеклами, указал на водонапорную башню.

— Это наивысшая точка. Поднимитесь и осмотритесь.

— Че эт ты раскомандовался? — взвился Сергеич.

— Я не могу оставить Тори. Вернее, могу, но не хотелось бы.

Переглянувшись со мной, электрик побежал к башне. Я направился за ним. Мы взобрались по крутой железной лестнице до середины…

— Твою мать, — выдохнул Сергеич.

Я обернулся и понял, что мы сейчас в небольшом поселке. Под нависшими свинцовыми тучами, из которых вот-вот польет, ниже простирался город, частично скрытый невысокими холмами, на которых громоздились дома.

Небоскребов и высоток не нашел. Вернее, не город, а то, что от него осталось. Город назывался Мабанлок и напоминал декорации к фильму о конце света. Разрушенные дома торчали из земли гнилыми зубами великана, целые кварталы превратились в руины, между которыми зияли идеально круглые воронки — словно кто-то методично долбил город гигантским молотом. В центре виднелся главный кратер километра два в диаметре, вокруг которого не уцелело ни одного здания.