Увидеть огромную кошку - Мертц Барбара - Страница 87

– Беллингем – опасный человек.

– Я того же мнения, Эмерсон.

– О, правда? – Эмерсон повысил голос. – Я постоянно слышу это от тебя. Но на этот раз настаиваю, чтобы ты подробно и без двусмысленности объяснила, что именно имеешь в виду.

– С радостью, Эмерсон. Но не здесь; становится жарко, а этот камень довольно твёрдый. Может, вернёмся домой?

Эмерсон потёр подбородок и задумчиво посмотрел на аппарат, который производил такой шум, что нам приходилось кричать.

– Вообще-то я собирался на сегодняшний вечер остаться здесь. Проклятая штука имеет привычку внезапно останавливаться без видимой причины.

Я погрузилась в размышления: какие аргументы привести, чтобы не уязвить его amour-propre[236].

– А электричество дают ночью, Эмерсон? Возможно, его отключат после того, как туристы уйдут. Кажется, его основная функция – освещение популярных гробниц.

Эмерсона эта идея, похоже, поразила.

– Хм-мм. Возможно, ты и права, Пибоди. Я забыл спросить об этом Картера. Я просто посмотрю, смогу ли я его догнать. Или, возможно, реис Ахмед узнает…

Последнее слово донеслось до меня уже после того, как он быстро зашагал прочь.

Я подошла к Селиму, который сидел на выступе над лестницей, качал ногами и поглощал обед. Остальные мужчины тактично отошли, когда я уселась рядом с ним.

Он ответил на мой вопрос без колебаний. Генератор работал только днём – если работал вообще. Я полюбопытствовала:

– Как ты узнал об этом, Селим?

Он искоса взглянул на меня из-под своих длинных ресниц.

– Я хотел узнать, как они работают, Ситт. Без сомнения, это своего рода волшебство…

– Да и я думаю то же самое, – согласилась я с улыбкой. – Но здесь скрывается магия, о которой я ничего не знаю. Сможешь ли ты управлять этой машиной так же, как Отец Проклятий?

– С Божьей помощью, – благочестиво произнёс Селим – но его чёрные глаза ярко сверкнули.

– Да, конечно. Спасибо, Селим.

Я оставила его доедать и направилась к Эмерсону, который узнал от реиса, что его любимый прибор действительно перестанет работать на закате, когда Долина официально закрывается для туристов. Муж очень расстроился и не хотел бросать эту чёртову штуку на произвол судьбы

– Объясни Селиму, что он должен делать, если насос прекратит работать до заката, – предложила я.

Эмерсон продолжал сомневаться, поэтому я усилила давление:

– Что важнее, Эмерсон: привлечь убийцу к ответственности или поиграть… то есть потратить свои таланты на заурядную механическую работу? Абдулле нельзя оставаться на солнце, а он не уйдёт, пока ты здесь. Мы можем забрать его с собой под тем предлогом, что нам необходимо с ним посоветоваться.

Последний аргумент убедил его. Честно говоря, Эмерсон не особенно беспокоился о привлечении убийцы к ответственности – если только убийца не преследовал кого-то из нас – но был искренне предан Абдулле.

После того, как Эмерсон прочитал Селиму длинную лекцию (а тот делал вид, что внимательно слушает), мы оставили молодого человека вместе с составившими ему компанию двумя двоюродными братьями, а остальные отправились домой. Когда мы вошли в главную ветвь Долины, я замедлил шаги.

– Что ты высматриваешь? – настойчиво поинтересовался Эмерсон.

– Реис Хассан сказал мне, что миссис Джонс и семья Беллингемов отправились сегодня утром в Долину. Я подумал, что они, возможно, собирались навестить нас.

Эмерсон обнял меня за плечи и подтолкнул вперёд.

– Они были и ушли.

– Что? Почему же ты мне не сказал?

– Потому что ты не спрашивала.

– Дьявол тебя побери, Эмерсон…

– Прошу прощения, дорогая. Я не могу удержаться от того, чтобы немного подразнить тебя, когда тобой овладевает деловое настроение. Побереги дыхание для подъёма. Честно сказать, – продолжил Эмерсон, протягивая мне руку помощи, – я понятия не имею, какого чёрта хотел полковник; он показал нам, как прикрепляют цинковую трубу, но не мог объяснить, почему насос в тот момент не работал. Естественно предположить, что человек, утверждающий, что был инженером, разбирался бы…

– Эмерсон, пожалуйста, оставь в покое треклятый воздушный насос. Полковник был инженером?

– Во время войны он служил в Инженерном корпусе, – ответил Эмерсон.

– Хм-мм. Я предполагала, что кавалерия ему больше по вкусу.

– Это намного романтичнее, – согласился Эмерсон, скривив красивые губы. – Однако в современной войне человек, умеющий строить и ремонтировать мосты, более полезен, чем парень, который скачет галопом в гущу битвы, размахивая саблей. Ты в порядке, Пибоди?

Мы остановились на вершине склона, чтобы отдышаться. Вскоре я кивнула, что готова идти дальше.

– Долли была с ним? – спросила я.

– Да. Никаких сомнений в том, что ей требовалось. Как только я сообщил, что её Рамзес остался в Луксоре, она принялась жаловаться на жару, пыль и мух, и полковник увёз её. – Эмерсон усмехнулся. – Придётся прочитать Рамзесу небольшую лекцию о том, как избегать хищных молодых женщин.

– Ты уверен, что он хочет избегать её?

– Выражусь яснее, Пибоди. Я не думаю, будто тебе следует беспокоиться о том, что Долли Беллингем станет твоей невесткой.

***

Я ожидала, что дети уже возвратились из Луксора, но этого не произошло.

– И как ты думаешь, куда они подевались? – поинтересовалась я. – Они сказали, что закончат несколько плиток и сразу же поедут домой.

– Перестань суетиться, как наседка, Пибоди. Они вполне способны позаботиться о себе.

Я оставила Эмерсона и Абдуллу на веранде и пошла освежиться. Но не успела закончить, как раздался рёв Эмерсона, и я поспешила вернуться, чтобы увидеть, как к дому подъезжают мои блудные дети. Прежде чем я успела начать поучение, Нефрет соскользнула со спины Риши и поспешила к нам.

– Как здорово, что все вы здесь! – воскликнула она. – Салам алейхум, Абдулла. Смотри! Смотрите, все!

У меня возникло неприятное ощущение: я знаю, что она собирается сделать. И у Эмерсона, очевидно, тоже. Он вскочил с приглушённой руганью. Но прежде, чем успел ей помешать, она вернулась к Рише и прыгнула...

Соскользнув с лошадиного бока. Её ступни коснулись земли, а лоб с силой врезался в седло.

– Проклятье, – весело выпалила Нефрет.

Мальчики спешились и смотрели: Давид – с ухмылкой, Рамзес – с лицом, которое казалось вырезанным из гранита. Однако он заметно вздрогнул, когда Нефрет оступилась.

– Нефрет, – начал Эмерсон, – я бы хотел, чтобы ты не...

– Я знаю как, правда! – Она потёрла лоб и широко улыбнулась ему. – Я уже делала это раньше. Так всегда бывает, когда кто-то пытается похвастаться! Да и Риша...

Если бы конь мог пожимать плечами, Риша не упустил бы такой возможности. Казалось, он собирался с силами. Рамзес тоже.

Чуть помолчав, я сказала:

– Можешь открыть глаза, Рамзес.

Триумфально поднявшись наверх, Нефрет повернулась и хмуро посмотрела на брата.

– Разве ты не видел меня? Почему ты не смотрел? Я это сделала! Абдулла, ты видел? Профессор?

– Да, дорогая, – слабо промычал Эмерсон. – Это было великолепно. Но не могла бы ты больше так не делать?

– Нужно просто прыгнуть, – объяснила Нефрет, жестикулируя. – Одной ногой. А рука и другая нога только поддерживают тебя, пока Риша...

– Мы видели, – перебила я. – Так ты тренировалась, да? Очень мило. Но лучше дать Рише немного отдохнуть. Беги и сполосни лицо и руки, нам предстоит военный совет.

Дети утверждали, что ели, но я подозревала, что они просто купили у продавца еды в Луксоре какую-то ерунду. Во всяком случае, молодёжи никогда не помешает поесть. Я приказала Али принести помидоры и огурцы, хлеб и сыр, и вскоре от них и следа не осталось. На лбу Нефрет возвышалась большая шишка, на кончике носа – ссадина, но это её явно не заботило. «Она всё ещё такой ребёнок», – с нежностью подумала я. И почему бы нет? У неё вообще не было ни детства, ни нормальной жизни, пока она не оказалась у нас[237].