Увидеть огромную кошку - Мертц Барбара - Страница 86

– Совершенно верно, – кивнул Рамзес.

На мгновение воцарилось молчание. Давид посмотрел на Рамзеса, Рамзес – на Нефрет, а Нефрет упёрлась взглядом в обезглавленную статую богини Мут[230].

– Мне пора возвращаться, – сказала я. – Вы со мной, или я пришлю лодку, чтобы забрать вас позже?

– Думаю, позже, – ответил Рамзес после ещё одной короткой паузы. – Э-э… Нефрет?

Она повернулась к нему с особенно нежной улыбкой.

– Я согласна. Мы просто закончим эту партию плит, тётя Амелия.

Я предлагала помощь, но они настаивали, что я им не нужна; они видели, что я очень хочу вернуться к Эмерсону.

Когда я переправилась на другой берег, на дахабии Сайруса не было никаких признаков жизни. Хасан сказал, что дамы и джентльмен час назад уехали верхом на ослах. Они не снизошли до того, чтобы сообщить ему о своём пункте назначения, но удалились в направлении Долины.

«Пока всё хорошо», – подумала я. Усевшись на осла, я вернулась в дом, переоделась в брюки и ботинки и направилась в Долину своим обычным маршрутом в сопровождении Махмуда, несущего корзину для пикника. Эмерсон не прерывался на еду, пока я не заставляла его, а солнце стояло высоко.

Я ожидала, что мне придётся вытащить мужа из глубины гробницы, но нашла его на поверхности, застав за совещанием с Говардом Картером. Говард курил сигарету и помахивал ей в сторону странно выглядевшего устройства, стоявшего между ним и Эмерсоном. Рабочие вовсю глазели на эту машину, собравшись вокруг, и Абдулла (которому я приказала оставаться дома, пока не смогу повторно осмотреть его) благосклонно изрекал советы. Я уже давно заметила, что мужчины обожают всяческие механизмы. И не имеет ни малейшего значения, какую пользу приносит эта машина; главное – она должна издавать громкие звуки и иметь вращающиеся части.

Мужчины были так увлечены, что мне пришлось ткнуть Эмерсона зонтиком, чтобы он заметил меня.

– А, привет, Пибоди, – бросил он. – Я считаю, что здесь нужен новый поршень.

Говард почесал в затылке.

– Добрый день, миссис Эмерсон. Поршень работает нормально; на мой взгляд, проблема в моторе.

Голубые глаза Эмерсона заблестели.

– Нам лучше разобрать его.

– Что? – возопила я. – Эмерсон, не трогай этот аппарат! Разве ты не помнишь, что случилось, когда ты пытался отремонтировать автомобиль леди Кэррингтон[231]?!

Эмерсон повернулся ко мне лицом.

– Это было совсем другое дело, – возмущённо запротестовал он. – Я…

Внезапно машина принялась издавать громкие звуки, и несколько частей начали вращаться.

– Что ты сделал? – повернулся Эмерсон к Селиму.

Молодой человек выпрямился.

– Я вложил это, – указал он, – вот в это.

– А, – кивнул Эмерсон. – Именно то, что я и собирался предложить.

При активной помощи Селима и нескольких других рабочих Эмерсон с Говардом принялись прикреплять к аппарату отрезки трубы. Я повернулась к Абдулле.

– Что ты здесь делаешь? Тебе нужно быть дома, отдыхать.

– Мне не нужно отдыхать, Ситт. Я в порядке.

– Дай-ка я посмотрю твою голову.

Зелёная паста придала белым волосам ядовитый цвет гниющей растительности. И пахла не очень приятно. Однако шишка исчезла. Я разрешила Абдулле снова надеть тюрбан.

– Что это такое? – спросила я, указывая на машину.

– Она удаляет плохой воздух из гробницы, – объяснил Абдулла снисходительным тоном, который появляется у мужчин, беседующих с женщинами о различных механизмах. – Эмерсон приказал мистеру Картеру передать ему и машину, и провода, которые заставляют её работать.

Я вспомнила, что слышала, как Эмерсон упоминал нечто, называемое воздушным насосом. Но для этого требуется электричество? Похоже, у нас оно тоже есть, а это значит, что вместо свечей можно будет использовать электрические лампочки. На этот раз Эмерсон поступил разумно — вместо того, чтобы заставлять себя и других работать в условиях, граничащих с невыносимыми. Я надеялась, что он не запугал Говарда, заставив его отдать насос, который тот приобрёл для собственных раскопок. Впрочем, возможно, насосов изначально было два?

Введя куски трубы в гробницу и (как я предположила) скрепив их вместе, Говард и Эмерсон снова поднялись по лестнице, выглядя чрезвычайно довольными собой. Селим скромно следовал за ними. Этот красивый юноша, всего на несколько лет старше Рамзеса, в своё время провёл ужасное лето, выступая в роли охранника и компаньона моего сына, прежде чем я поняла, что он вообще не в состоянии помешать Рамзесу что-либо учинить[232]. Конечно, в конечном итоге во всём виноват Рамзес, но мальчики очень сблизились – очевидно, естественный результат соучастия в преступлении. Селим был младшим сыном Абдуллы и, следовательно, дядей Давида. Между двумя молодыми парнями было сильное физическое сходство – и, похоже, не только оно одно.

Почувствовав на себе мой взгляд, Селим улыбнулся, как загорелый ангел Боттичелли[233].

– Что ж, – начала я, когда мужчины подошли ко мне, – как долго эта адская штука должна проработать, прежде чем мы полностью избавимся от грязного воздуха?

– Это не так просто, – снисходительно ответил Говард.

– То есть вы не знаете.

– У нас были некоторые затруднения, – признал Говард. – Мотор – или, возможно, одна из цепей…

– Видишь ли, Пибоди, – перебил Эмерсон, – она работает…

– Я не хочу знать, как это работает, Эмерсон. Пока что. Ешьте бутерброды.

Говард отказался присоединиться к нам; его люди уже прекратили дневную работу, и он собирался вернуться к себе домой, чтобы оформить очередные бесконечные документы, связанные с его должностью. Я подождала, пока он уйдёт, и затем спросила Эмерсона, что было утром.

– Ничего, чёрт возьми, – промычал Эмерсон, набив рот хлебом и козьим сыром. – Я едва успел быстро заглянуть внутрь, пока Картер не появился со своими электрическими проводами. Генератор находится в гробнице Рамзеса XI[234], как ты помнишь, и у нас было дьявольски мало времени, чтобы проложить треклятые провода…

– Очень любезно со стороны Говарда, Эмерсон. И воздушный насос…

– Да, да. Предложение было как нельзя более уместным. Но мы наткнулись на камеру размером примерно десять на двенадцать футов, наполовину заполненную обломками. Если изначально она задумывалась как погребальная, архитектор, должно быть, изменил своё мнение, поскольку проход продолжается…

– И вы, конечно, сегодня не сможете работать внутри.

– Почему бы и нет? А, – понял Эмерсон. – Твоё очередное тактичное предложение? Ладно, Пибоди, уже поздно. Я оставлю воздушный насос работать на всю ночь и посмотрю, насколько хорошо он справится.

Он доел хлеб с сыром и затем с видимым усилием переключил своё внимание на дела, которые интересовали его гораздо меньше.

– Как миссис Джонс поладила с полковником? – спросил он.

Я рассказала ему. Моё описание того, как миссис Джонс изображала чопорную близорукую гувернантку, немало его позабавило, но, стоило мне поведать о личной беседе с полковником, улыбка исчезла.

– Боже мой, Пибоди, ты действительно именно так и сказала?

– Просто правду, Эмерсон.

– Да, но... – Он покачал головой. – Я бы хотел, чтобы ты была не такой... правдивой.

– Я могла бы сослаться на соломинки и брёвна, Эмерсон. Или на людей, которые живут в стеклянных домах[235].

– Это отнюдь не одно и то же. – Его лицо было серьёзным. – Ты нанесла сокрушительный удар по его любви, Пибоди. Я мог бы сказать то же самое, и столь же прямо; ему бы это не понравилось, но такие слова мужчине легче принять от другого мужчины, чем от женщины.

– В самом деле? – Я принялась собирать остатки еды. – Что ж, придётся поверить тебе на слово, Эмерсон, поскольку это мне кажется очередным непонятным мужским убеждением, не имеющим смысла для женщины. В любом случае, дело сделано.