Моя императрица (СИ) - Иванников Николай Павлович - Страница 3

Собственно, прихватила она с собой только бутылек пенициллина, в действии которого пока еще и сама не была до конца уверена.

Марьюшка Нарышкина и впрямь находилась в тяжелом состоянии. Катерина осмотрела ее, затем послушала грудь, приложив к ней ухо. Потом прижала ладонь к груди больной и зачем-то гулко постучала по ней костяшками пальцев, прислушиваясь к звуку. Заглянула в рот, ощупала шею. Покачала головой.

— Новости у меня для вас не очень хорошие, — сообщила она Нарышкину, который стоял тут же, в углу комнаты, и в страхе ждал слов Катерины, как приговора строгого судьи. — Марьюшка ваша вирусняк после бани словила, а иммунитет у нее слабенький. Похоже, бактериальная инфекция присоединилась. Выслушиваются влажные мелкопузырчатые хрипы в проекции нижней доли левого легкого. Мой диагноз такой: внебольничная нижнедолевая пневмония слева, средней степени тяжести.

Гофмаршал принялся лихорадочно креститься.

— Вы очень умно вещаете, сударыня! — жалобно проговорил он. — Не в моих силах понять слова ваши! Вы просто скажите, что делать-то мне теперь⁈

И тогда Катерина показала ему свой бутылек.

— Это пенициллин, — сообщила она. — Лекарство новое и пока еще ни на ком не опробованное. Если оно изготовлено правильно, то супруга ваша вскоре поправится. Принимать следует по одному глотку четыре раза в день.

Она протянула бутылек Нарышкину, и тот принял его с величайшей осторожностью.

— И как долго принимать сие лекарство? — уточнил он.

— Пять, а лучше семь дней, — сказала Катерина. — Пить много чистой воды. На голову и шею прикладывать влажный компресс, чтобы снять жар. При сильной горячке тело можно протирать разбавленной водкой.

— Вас понял, Катерина Алексеевна! — дребезжащим от волнения голосом отозвался гофмаршал. — Позвольте уточнить. Вы сказали, что если это лекарство изготовлено правильно, то Марьюшка поправится… А если оно изготовлено неправильно?

Он смотрел на Катерину очень несмело, то и дело опуская взгляд.

— Вы сами все понимаете, Семен Кириллович, — ответила ему Като. — Если господь решит прибрать Марию Павловну, то никакой пенициллин не поможет…

Она сама дала выпить Марьюшке первую порцию своего лекарства, поставила бутылек на столик у кровати, а когда вновь подняла глаза на гофмаршала, то увидела, что он в полнейшем замешательстве теребит в руках увесистый кошель.

— Я смущаюсь предлагать вам деньги, Катерина Алексеевна… Но я впрямь не знаю, как еще могу рассчитаться за ваше услугу!

— Оставьте ваше золото при себе, — посоветовала ему Катерина. — У меня нет уверенности, что мое лекарство будет работать. А потому сочтемся, когда Мария Павловна поправится…

Она и сама страшно переживала. Нет, не столько за Марию Павловну — ее она видела сегодня впервые в жизни, и повстречай ее вновь где-нибудь на улице, то и не признала бы вовсе, — сколько за собственную репутацию и судьбу своего лекарства.

И потому она искренне обрадовалась и возликовала даже, когда на утро прискакал в мой дом гофмаршал Нарышкин верхом на вороном, ворвался в гостиную и пал перед Катериной ниц. Схватил ее, перепуганную, за туфельку и принялся ее лобызать, заливаясь слезами.

— Просите все, что пожелаете, Катерина Алексеевна! Отныне я всем вам обязан! Поправилась! Поправилась Марьюшка моя! Уже через час после вашего отъезду жар у нее спал, и всю ночь она провела спокойно, не металась в горячке, как ранее. А сегодня уже и кушать захотела. Целую курью ляжку отваренную съела! А на обед пирог с рыбой запросила… Работает ваше чудо-лекарство, еще как работает!

Катерина смутно улыбнулась, наблюдая, как гофмаршал вновь принялся нацеловывать ей туфельку. И еще она поняла, что после этого случая спрос на ее лекарство сильно вырастет…

— Так что работает мой пенициллин! — восторженно сообщила она мне. — Понял⁈

Я был очень рад за нее. Пока еще весьма смутно представлял себе, во что этот факт может вылиться в дальнейшем, но все же был рад.

— Поздравляю тебя, Като… — я взял ее за пальцы, поднес к губам и поцеловал. — Я в самом деле рад за тебя. Ты очень умная девушка. Никогда ранее я таких не встречал.

И снова поцеловал ее пальцы. Должно быть на сей раз это было сделано уже излишне эмоционально, потому что Катерина вдруг нахмурила брови и забрала у меня руку.

И вдруг вскрикнула, глядя в сторону окна.

Я стремительно обернулся туда же. С обратной стороны окна, со двора, к стеклу прильнула отвратительная клыкастая морда и взирала на меня безумным взглядом круглых красных глаз.

Глава 2

Демон, не желающий драться и письмо беременной вдовы

Честно признаться, от неожиданности я даже вздрогнул. Морда за стеклом казалась огромной, едва ли не вполовину всего окна, и вызывала оторопь, смешанную со страхом. Прямо над мохнатыми бровями торчали два изогнутых кверху коровьих рога, глаза же — красные, с желтыми радужками — были разрезаны зрачками сверху вниз, как у змеи. А моргали они наоборот — с боков, медленно схлопывая морщинистые веки без всяких ресниц.

Кожа на этой морде смотрелась серой и дряблой, словно старческой, но я понимал, что дело тут вовсе не возрасте этого существа, а в его сути. Потому что это был демон, и я даже не мог представить себе, какой именно это демон. Из углов его огромного рта торчали вверх и вниз две пары длинных грязно-желтых клыков.

Катерина испуганно отшатнулась. Прикрыв ее собой, я выхватил шпагу, и в этот момент стекла на окне со звоном полетели внутрь комнаты. Обломки рамы устремились туда же, и все пространство вокруг в одно мгновение усыпалось щепками и битым стеклом. А демон ввалился в гостиную склизкой грудой мышц. Он стоял, покачиваясь, на двух ногах, но я бы скорее назвал это лапами, потому что они один в один напоминали куриные, только в размерах были несравнимо больше. А вот рук у него было четыре, но только верхняя их пара была человеческой. Вторая пара снизу походила на лапы ящерицы, и с них постоянно стекала и капала на пол какая-то густая зеленоватая слизь.

Нас с ним разделял лишь стол, и демон, недолго думая, схватил его за край и с грохотом откинул в сторону. Вода из упавшего самовара залила пол, а сам он гулко покатился по паркету.

— Я нашел тебя, маг! — прошипел демон.

Он для чего-то поднял свои человеческие руки и неприятно шевелил пальцами, внимательно из рассматривая. Катерина за моей спиной издала сдавленный стон. Я чувствовал, как ей сейчас страшно, и испытывал настойчивую потребность оградить ее от этого страха. Но для этого нужно было просто изгнать демона обратно в Запределье, откуда он сюда прибыл.

И я собирался сделать это как можно скорее.

— Назови свое имя, демон, — процедил я, выставив шпагу перед собой.

Демон кинул на меня быстрый взгляд, и веки его в очередной раз сомкнулись и разомкнулись. С клыка сорвалась капля слюны, и я услышал, как она стукнулась о пол и зашипела на нем, исходя струйкой дыма.

— Ты знаешь мое имя, маг, — усыпляющим голосом проговорил демон.

Он вдруг замер и совсем по-собачьи потянул воздух черным лоснящимся носом.

— Я чую… — сказал он. — Ты сражался с Шакусом и изгнал его. А ты силен, маг! Люблю сильных противников… Чу! — он снова потянул носом. — Что это? Ты расправился со стариной Румпом? Да кто ты таков, маг⁈

Я не отводил от него своей шпаги. Хотя где-то внутри и понимал, что сил у меня сейчас вряд ли хватит, чтобы разделаться еще и с этим демоном. Слишком мало их у меня осталось после процедуры «открытой книги».

Впрочем, сдаваться без драки я не собирался. Тем более, что со мной была Катерина. И мне было что защищать. На кону стояла не только моя жизнь, но и ее.

— Убирайся! — рявкнул я. — Можешь спросить у Румпа, что с ним сталось после встречи со мной!

Демон вновь протяжно моргнул.

— Как это интересно! — сказал он, и в голосе его я услышал даже нотки восхищения. — Никогда не встречал такого… В чем твоя сила, маг? И что замыслил тот, кто призвал меня, чтобы я расправился с тобой?