Апостол Кармы (СИ) - Злобин Максим - Страница 6

— День добрый! — крикнул мужчина. — Кто здесь главный⁈

— Я, — отозвался боров.

— Неправильно, — кучерявый достал из кармана жилетки корочку и открыл её прямо перед лицом полицейского. — Главный здесь я.

Кровь разом отхлынула от щёк бедолаги.

— Подите прочь, — велел кучерявый.

Затем дождался, пока все трое спешно уберутся с участка, осмотрел патио, сказал:

— Миленько, — и плюхнулся на противоположную сторону дивана. — Позвольте представиться, меня зовут Михаил Михайлович Панкратов, я глава Тайного Приказа Его Величества.

Во как…

Ставки растут очень стремительно, и вот — по мою душу пожаловал один из самых влиятельных людей в Империи.

— Прошу простить за недоразумение, — улыбнулся Панкратов. — Организация на местах ни к чёрту.

— Я заметил.

— Как добрались?

— Спасибо, неплохо.

— Как там на Новой Земле?

— Как всегда, — пожал я плечами. — Снежно, холодно, медведи. Михаил Михайлович, мне предложить вам напитки или сразу перейдём к делу? Что-то мне подсказывает, что человек вашего уровня оказался здесь неслучайно.

— Неслучайно, вы правы, — согласился Панкратов. — Но напитки всё равно предложите. Я бы не отказался от кофе.

Я кликнул прислугу. Чуть подождал, дескать прислушиваюсь к шагам внутри дома, хлопнул себя по лбу и сказал:

— Так у меня же нет прислуги. Могу растворимый залить. Три в одном. Будете?

— Благодарю, — судя по лёгкой улыбке, мой искромётный юмор Панкратов оценил. — Не стоит.

— Итак?

— Итак, — повторил Михаил Михайлович. — Ваше Сиятельство, у меня к вам серьёзный разговор…

Сохранить спокойную морду лица было трудно, но я сдержался. «Сиятельство» из уст главы тайников — есть официальное подтверждение моего титула. Значит, я действительно граф. Обнищавший и безземельный, но уже хорошо. Так что едем дальше:

— Как вам наверняка известно, ваш отец был обвинён в государственной измене.

— Конечно известно, — кивнул я. — И мне очень бы хотелось выяснить за что.

— Это мне неизвестно. Хотите верьте, хотите нет, но этим занималось не моё ведомство.

— А чьё же?

— Этого я вам тоже сказать не могу. Но я здесь совершенно по другой причине, Сергей Романович. Видите ли, Его Величество лично наблюдал за делом, и уже в курсе вашего возвращения в Переславль.

— Вот как?

— Да. Всего за несколько дней на престоле Алексей Николаевич уже успел проявить себя как очень справедливый правитель. Только, пожалуйста, не принимайте справедливость за излишнюю мягкость, — улыбнулся Панкратов. — Это может быть большой ошибкой…

Я тем временем задумался. Понял, что ничего не понял, и потому просто продолжил слушать:

— Его Величество решил, что вы не в ответе за проступки своего отца. Более того, ему очень жаль вашу фамилию, и он бы не хотел допустить её исчезновения или упадка.

— То есть активы семьи будут разморожены?

— Нет, не будут. Его Величество не даст вам рыбу, зато даст удочку, — сказал Панкратов. — Как наследнику великого рода, он предлагает вам работу на благо Империи и вашего родного города. Руководящий пост, само собой. Его Величество очень высоко ценит способности учеников Академии, пускай даже и недоучившихся…

Удочка, стало быть? Руководящий пост и милость государя во всей её красе? По идее, я сейчас должен завилять хвостом. Вот только… у некоторых народов принято плевать в спину тем, кто даже не попробовал торговаться.

— А что, если я откажусь?

— Ваше Сиятельство, вам неинтересно что за должность вам предлагается?

— А что, если я откажусь? — повторил я.

Панкратов пристально всмотрелся мне в глаза; попытался прочитать блеф. Я в свою очередь тоже кое-что заметил. Сложилось у меня стойкое ощущение, что тайник сам очень заинтересован в том, чтобы я согласился.

— Возможно, вы хотите получить что-то в качестве аванса?

— Возможно, хочу, — улыбнулся я. — Видите ли, Михаил Михайлович, этот дом выставлен на торги так же, как и всё остальное имущество моей семьи. И согласитесь, нехорошо чтобы наследник великого рода, ученик Академии, руководитель и так далее и тому подобное жил на улице. Я хочу свой дом обратно.

Панкратов почему-то вдруг резко приуныл. А ещё я не смог не обратить внимание на то, как он пощупал через карман жилета свою корочку, — что-то это явно да значит. Однако Михаил Михайлович собрался с мыслями, прокашлялся в кулак и сказал:

— Знаете, Ваше Сиятельство, а я ведь вам действительно должен… ладно. Считайте, что дом снова ваш. Так значит по рукам?

— Подождите, — попросил я.

Прогресс на переговорах достигнут, но триумф праздновать рано. В конце концов, моё назначение может оказаться наказанием. Или подставой. Или вообще издёвкой. Даже не знаю… умывальников начальник? Мочалок командир? Определят главным на очистительные сооружения и прикажут радоваться.

— Не хотелось бы брать кота в мешке, Михаил Михайлович, дело всё-таки серьёзное, — сказал я. — И вот теперь мне действительно интересно послушать насчёт должности.

А Панкратов не стал ходить вокруг да около, и вслух озвучил название ведомства, которое мне предлагалось возглавить по личной просьбе Его Величества. Последний час-полтора я только и делал, что сдерживал свои эмоции, но тут улыбка таки прорвалась. Это не просто удача… это, блин, прямое и непосредственное вмешательство Кармы.

— Серьёзно⁈

— Абсолютно серьёзно, Сергей Романович, — Панкратов поднял бровь. — А почему вы смеётесь?

Глава 3

Про пар и ксиву

— Благодарю, — Михаил Михайлович принял из моих рук дымящуюся кружку и сделал маленький аккуратный глоток. — А ведь неплохо.

С чаем у тайника сложились какие-то сложные отношения, и потому ему действительно пришлось довольствоваться растворимым пакетиком «три в одном». Как включается кофемашина я с наскока не разобрался, а играться с туркой не было никакого желания.

Поэтому вот: чем богаты.

— Я бы даже сказал «хорошо», — Панкратов сделал ещё один глоток.

Затем откинулся на диване, закинул ногу на ногу и посмотрел в сторону реки. Сказал:

— Красиво у вас тут, — и ведь ни разу не соврал.

Действительно, кусочек берега на нашем участке был облагорожен деревянным помостом, на пару метров выдающимся в реку. А чтобы хоть как-то укрыться от любопытных глаз проплывающих мимо туристов, прямо сквозь него росли три каких-то раскидистых дерева. За «каких-то» мне очень стыдно, но ничего с собой поделать не могу.

Знаю берёзу, потому что она берёза, — цвета коровы. Дуб и клён могу отличить по форме листа, но вот все остальные деревья для меня именно «какие-то». В свою защиту могу сказать лишь то, что на Новой Земле мне было не до ботаники.

Ну да ладно…

С этого же помоста был организован спуск на микроскопическую пристань, рассчитанную на один-единственный легкомоторный катер. Которого, впрочем, не было на месте. Как и отцовской машины в гараже.

Уже успели продать? Наверняка. Самые дешёвые лоты ушли в самую первую очередь.

Но вернёмся уже наконец-то к делу! Пока Панкратов любовался видами, я присел обратно на диван и взял с кофейного столика пухлую, сильно побитую временем папку с надписью:

«КОНТОРА ПО БОРЬБѢ СЪ ЛИХОИМСТВОМЪ И КУМОВСТВОМЪ»

В очередной раз нежно улыбнулся этому названию, открыл и принялся листать пожелтевшие архивные письмена. Часть текста я не понимал из-за матёрых архаизмов типа «бесперечь», «затулье» и «говейно». Другую вообще не мог прочитать по причине обилия «i», «Ѣ» и прочих «Ѳ», и лишь с третью слов кое-как справлялся.

Сперва.

Однако чем дальше, тем понятней становился язык. В конце концов я даже сумел прочитать архивную историю о том, как некто Брюханов И. О. закупил для сиротского приюта партию французских анчоусов у фирмы-однодневки, принадлежащей брату жены. За что и выхватил от «Конторы».

— И всё-таки, — я захлопнул папку. — Как так вышло-то?

— О! — оживился Панкратов. — Это действительно очень интересная история. Пока ехал из Москвы, уже успел изучить вопрос досконально. Дело в том, что в Переславле традиционно живут очень забывчивые чиновники. Причём первый эпизод забывчивости относится аж к 1654-му году.