Барон фон дер Зайцев 2 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 27

Глава 14

Событие сороковое

— С ведра я набрал три четверти стакана. Четыре ведра в день, если как я, перебирать за два часа ведро, то три стакана чёрных семян у них получится. За каждый стакан чёрных зёрен я плачу пфенниг. Итого за день можно заработать минимум три пфеннига, а максимум от сноровки зависит. Да, Герда, я знаю, что все наши… все твои пацаны хитрющие хитрецы, и даже ещё хитрее, и они, конечно, захотят покрасить семена. Скажи им сразу, что у меня есть способ отличить покрашенные семена от настоящего. Способ простой. Берёшь… Стоп. Не буду я тебе рассказывать, а то ты им передашь, и они ещё чего придумают. Так вот, предупреди тимуровцев своих, что никакого наказания за обман не будет, просто такому обманщику я больше ни мыло варить не дам, ни янтарь искать, ни семена перебирать. Пусть вороньи яйца из гнезда ворует. А от меня больше денег не будет.

Теперь по тебя. Твоя доля такая, за каждые десять стаканов, что мальчишки и девчонки переберут тебе пфенниг. Сто человек посадишь перебирать, и каждый три стакана пусть по минимуму переберёт… Итого триста стаканов, то есть, ты получаешь почти шиллинг в день. Только за общее руководство. Нормально?

— Бу-бу-бу? — в голове рыжей бестии работал калькулятор и машинка пересчёта денег одновременно, как у Скруджа МакДака в глазах шиллинги серебряные мелькали.

— Что-то не так?

— Мне нужно шёлковое платье. Из синего шёлка, как у тебя сюрко.

— Это лён…

— А мне из шёлка.

— За что? Это чего? вместо шиллингов, вместе с шиллингами, на шиллинги.

— «На», у меня уже три марки скопилось. Плюс за чёрные зёрна. Должно на сюрко хватить.

— Да не вопрос. Если немного у тебя не хватит, то я от себя добавлю. Как Георг поедет в следующий раз в Ригу, я ему команду и деньги передам. Если найдёт, то купит, если не найдёт, то просто шёлк купит, ну, а если такой ткани нет, то в следующий раз закажет купцам привезти.

— Договор. Готовь горсть серебра, всех их с утра до ночи заставлю зёрна перебирать.

— Герда, только, как договаривались. Рожь, отдельно, пшеница отдельно, ячмень отдельно, овес тоже. Озимая и яровая там рожь меня не интересует. Да, и не забудь, пусть с яровой ржи самые крупные не чёрные зёрна выбирают. Тут тоже пфенниг за стакан.

— Чего по три раза повторять! Побежала я. Время — деньги. — Нет, конечно, не сама придумала. Это как-то Иоганн сказал любимую поговорку Бенджамина Франклина (Time is money), но рыжая пацанка запомнила и теперь в нужных местах всегда это вставляла.

Герда стуча деревянными каблуками сапог по мёрзлой земле умчалась за ворота замка. Эвон как, оказывается, добрым словом и серебряным шиллингом можно сделать гораздо больше, чем просто кислой рожей управляющего Хольте.

Взвалив мстю на хрупкие плечики Герды, Иоганн пошёл на урок к фон Боку. Как ни изменилась жизнь в замке и вообще в баронстве после локальной войнушки, а уроки сами себя не выучат. Ничего именно в этом не поменялось. Мартин учил пацана латыни и греческому, Иоганн его математике и русскому. На это в сумме за день уходило четыре часа. Ещё два часа уходило на поход в Кеммерн с обязательным посещением кузнеца и знахарки Матильды и урок жмудского от пастора. Самое интересное, что и сегодня надо было идти, несмотря на то, что пастор укатил, жемайтский язык будет доводить до него имость Гонората — жена преподобного. Оказалось, что и она сим великим и могучим владеет.

После урока жмудского начнутся избиение его Старым зайцем. Ганс Шольц продолжал ударами мечом деревянным вколачивать в парня трудную науку… ну, это же не фехтование? Просто трудную науку владения мечом. А потом ещё Димка, он же арбалетчик и аrmleuchter (болван) Дидерихт будет учить его стрелять из арбалета. И между всеми эти очень нужными делами как-то нужно выкроить время на пацанов из художественной мастерской. Учить их рисовать, раз уж Сильвестр богом сейчас на паузу поставлен.

Брат Сильвестр? Выздоравливал. Скорее всего, вытащила его Матильда с того света. Или на этом оставила? А захочет ли он вырваться из монастыря и жить в замке инкогнито, опасаясь разоблачения? Иоганн у преподобного Мартина поинтересовался позавчера, перед отправлением обоза в Ригу, а чем грозит такое брату Сильвестру, если вскроется его отступничество от корыстолюбия верхушки монастыря.

— Хм, отринут…

— Фон Бок живёт и не тужит. Пришёл болезненным, со сломанной рукой и тощий, как самая тощая из церковных крыс. А сейчас. Волосы кудрявятся, в глазах блеск, пузико ещё не появилось, так только потому, что Старый заяц его по четыре часа в день гоняет. И книгу почти закончил писать. Сколько, Святой отец, среди ваших знакомых людей, написавших книгу. Да не простую книгу, а учебник по математике. Так чем грозит брату Сильвестру, если его тут кто из монастыря Марии Магдалины застукает?

— Хм… Тоже пузико появится и блеск в глазах и тоже книгу напишет?

— Заметьте! Не я это сказал. Это вы прямо богу в уши.

— Фон Бок тебя и риторике обучает⁈ — подозрительно на него глянул падре.

Про программу что ли, что давали сейчас все университеты, фон Бок Иоганну рассказал. Если коротко, то выглядело это так. За шесть — восемь лет нужно овладеть «семью свободными искусствами»: грамматикой, риторикой и логикой (тривиум), а также арифметикой, геометрией, астрономией и музыкой (квадривиум). Лекции никто не записывал. Их запоминали студенты, а чтобы закрепить, устраивали диспуты. Не записывали по двум простым причинам: первая — это, конечно, дороговизна бумаги. Вторая — это отсутствие нормальных письменных приборов и дороговизна чернил.

Иоганн это порушил. Он купил в Риге несколько пачек бумаги себе и две пачки фон Боку, и тот сейчас записывает всё, что у него получается выудить из Иоганна по якобы индийской математике. В Европе сейчас арабские цифра под запретом. Папа Римский Сильвестр II запретил арабские цифры в 1299 году. И запрет действует до сих пор. Только в некоторых университетах Европы и только отдельные преподаватели на свой страх и риск пытаются по секрету рассказать ученикам об записи чисел с помощью арабских цифр.

В своём трактате фон Бок напирает, что цифры у него индийские, а вовсе не арабские. Ну, а чего, может и не сожгут, когда он свой учебник напишет.

Событие сорок первое

Учился не только Иоганн и фон Бок. Учились и все новики. Можно сказать, что десятник Семён выздоровел окончательно. И решил, что хватит сиднем на печи сидеть. Не, не ему, а пацанам. Нужно, и пора, из них воев делать. Он всех собрал и стал уже на постоянной основе с тщательной примеркой и подгонкой, если это требовалось, подбирать парням полные комплекты брони. Ушло на это две недели. В замке стоял гвалт, в замке стоял ор, в замке брякало железо и трещали затылки от подзатыльников, бохато отпускаемых Перуном и Семёном. Угнисос заработал на этой подгонке кучу денег и даже, наконец, внял увещеваниям Иоганна и выбрал себе из жителей Кеммерне, из сыновей жителей Кеммерна, подмастерье, что ли. Ученика. Смотрелся парень, хоть и был здоровым лбом по сравнению с кузнецом недокормышем, шкетом. Может даже так и было, и барончик распорядился, чтобы Лизка носила ему в обед каши с мясом. Гелминас — Гена поворчал для приличия, мол, что это за подачки, что я сам ученика не прокормлю, но Лизку сиротинушка обидеть боялся, она чуть что — сразу в слёзы, Угнисос начинал тогда на себе волосы рвать и прощения просить у пигалицы. Так что, вскоре с доп пайком смирился.

Иоганну пытался один раз высказать, зачем девку гоняете, нормально я парня кормлю, и вообще тупой и слабый он, сам справлюсь.

— Вот на эту кучу доспехов взгляни. И вот сюда, ты так педальный привод для станка и не доделал. Рукомойники нужно делать. Плуги к весне. Тебе не одного ученика надо, а пять.