Ревизор: возвращение в СССР 46 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 2

Громыко брезгливо посмотрел на бумагу, которую держал в руках, и положил её на стол.

— Да уж, кажется, я начинаю понимать, как именно и по какой причине была составлена эта писулька. Похоже, там кто-то решил выслужиться передо мной, прислав, с его точки зрения то, что мне нужно. Вместо объективной информации… Но ладно, вернемся к этому молодому человеку… Значит, говорите, этот Ивлев такой уникум, что уже на серьёзном уровне занимается международной деятельностью, хотя и не в МГИМО учится. Всё верно?

— Верно. Он не только в «Труде» подрабатывает, но и на радио выступает. Там передачи у него каждая по полчаса, и некоторые из них имеют самое непосредственное отношение к международной проблематике. В частности, у него была очень яркая серия передач по антиколониализму и зверствам европейских колонизаторов в странах третьего мира. Я сам потом пару статей в «Труде» на основе этих передач, им сделанных, прочитал. У Ивлева однозначно есть талант к такого рода делам. А уж про военный переворот в Чили как он хорошо написал… Какая там была хорошая статья!

— Что уж сейчас писать про военный переворот в Чили, когда все уже произошло, и Пиночет у власти, — хмыкнул Громыко, — теперь с этим и студент справится. Нам бы заранее знать про то.

— Сейчас — да, согласен. — улыбнулся Макаров. — Вот только та статья Ивлева про грядущий в ближайшие месяцы военный переворот в Чили вышла в начале августа, за месяц до него. Я потом после переворота ещё хвосты нашему посольству в Чили накручивал, как они могли все проспать, когда студент из Москвы все предпосылки для этого переворота заметил…

— А мне почему не сказали?

— Андрей Андреевич, на вас и так столько всего свалено… Неужто я еще на вас и это должен был повесить? Да Ивлев в целом крайне интересный молодой человек. Что уж говорить, если в театре «Ромэн» прямо сейчас идёт пьеса, написанная лично им, причём без соавторства. А сын мой приносит домой больше денег, чем я, потому что Ивлев придумал постоянно работающие комсомольские стройотряды организовать для сокурсников, где они такие деньги зарабатывают, что им кто угодно обзавидуется…

— Интересно, всё это очень интересно, — покачал головой Громыко. — Но вы, когда вошли ко мне в кабинет, начали про своего сына говорить, а затем мы уже почему-то на его друга Ивлева перешли. Возвращаясь к вашему сыну, Семен Николаевич, что именно вы хотели мне сказать про него? Из нашей беседы я уже понял, что он к организации международных конференций у себя в МГУ привлекается, и раз активный стройотрядовец, то и работы не боится… Так что, нам есть смысл, получается, его переводить в МГИМО? Выходит, есть у него склонность к нашей работе?

— Буду честен с вами, Андрей Андреевич, в отношении моего сына… К дипломатической работе у него имеет место быть некий юношеский протест. Ну, бывает такое. Сами же понимаете, молодёжь всегда кажется себе уникальной. А на самом деле она наступает на грабли одинаково в каждом поколении, и сын мой сейчас согласился перевестись в МГИМО только при одном условии — что я приду к вам, и попытаюсь каким-то образом смягчить последствия того самого интервью, взятого на Кубе у Фиделя Кастро, для его друга Павла Ивлева. Но я его честно предупредил, что вы сами все решения принимаете, и что как будет, так и будет.

— Да, не очень дипломатично, но зато честно, такого подхода я от вас и жду, Семен Николаевич, — усмехнулся Андрей Андреевич. — Ну что же, похоже, этот Ивлев и как человек чего-то стоит, раз у него друзья такие верные есть… Так что, будете сына в МГИМО переводить? Есть надежда, что его нынешний негатив из-за этого юношеского максимализма сойдёт на нет и получится из него хороший советский дипломат?

— Думаю, что я, пожалуй, воспользуюсь этим его предложением, — кивнул Макаров. — Мне же самому хочется семейную династию продолжить. Дело всей своей жизни из рук в руки своему сыну передать, уходя на пенсию. А дипломат из Виктора моего однозначно получится. Парень он скромный, интеллигентный, себя не выпячивает. Никакого отношения к золотой молодежи, что кичится своими родителями, и кутит налево и направо, не имеет. Более чем уверен, что негатив его к дипслужбе быстро сойдёт на нет, когда он начнёт в МГИМО учиться. И как вы мне и пожелали, получится у меня создать семейную династию.

— Ну что же, Семен Николаевич, спасибо за то, что честно объяснили и свои мотивы, и прояснили ваши отношения с этим интересным молодым человеком Павлом Ивлевым, — поблагодарил своего заместителя Громыко. — Будем разбираться, что тут к чему. Уж больно странная вся эта история.

Москва, МИД СССР

Макаров, зайдя в свой кабинет, опустился в глубокое кресло.

Да уж, не так и просто ему было решиться на этот разговор с министром. Андрей Андреевич, конечно, очень умный и интеллигентный человек, но не терпит вмешательства в те дела, что его лично заинтересовали, и на дух не переносит всякое кумовство. Был риск, что он расценит попытку Макарова реализовать ультиматум от его сына как попытку какого-то грубого вмешательства, чтобы повлиять на беспристрастность его решения.

Но вроде бы пронесло. Андрей Андреевич отнёсся к полученной информации по Ивлеву очень по-человечески, так что его совесть в отношении данного сыну обещания чиста. И всё, что он мог сделать, чтобы уменьшить нависшие над Ивлевым проблемы со стороны Громыко, он действительно сделал.

Ну а то, что Витька решил самопожертвованием заняться ради друга, так это даже хорошо. Он хоть сына наконец увидел с какой-то яркой стороны, как личность. А то как он отгородился от него после тех ссор между ними, когда он настаивал, что он должен в МГИМО идти и дипломатом потом становиться, так полностью, до недавних времён, эта возникшая стена между ними и не пропадала.

Он всё надеялся, что когда сын повзрослеет, эта стена сама собой рассосётся, но как-то время шло, а всё никак этого не происходило. Он уже начал опасаться, что полностью загубил отношения со своим единственным ребёнком, и рядом с ним стремительно превращается во взрослого какой-то незнакомец… И что он за дипломат после этого?

Так что фактически ему очень повезло, что с Ивлевым произошёл этот инцидент. Неизвестно дальше, что будет с самим Ивлевым из-за всего этого, но он, как отец своего сына, однозначно в выигрыше. Что бы там ни говорил и не думал Витька, атмосфера МГИМО его затянет.

В МГУ, конечно, хорошие преподаватели, но их всё же не сравнить с теми личностями, которые преподают в МГИМО. Сколько там послов полномочных на пенсии! Какие великие дела они вершили на международной арене от имени своей страны! Сколько ярких, захватывающих эпизодов было в их жизни, которыми они щедро делятся со своими студентами…

Ну и стало полностью ясно, что раз Витя вот так вступился за своего друга, значит, есть у него в душе мощная романтическая нотка. Кто бы мог подумать, ведь он так старательно последние годы изображал из себя обычного сухого экономиста, который потом то ли начальником планового отдела станет, то ли главбухом и будет всю жизнь с циферками возиться…

А раз у него есть такая сильная романтическая нотка, то МГИМО его захватит и очарует, и к концу обучения он однозначно не захочет ни с какими циферками возиться и пойдёт в МИД устраиваться. — пришел к окончательному выводу по этому вопросу Макаров.

Главное, чтобы ему самому здоровья хватило на тот момент ещё в МИДе работать, и повлиять на то, чтобы сын смог туда попасть. Не дай бог, инфаркт или инсульт — и на пенсию. И уже не факт, что это получится сделать. Уж больно жёсткая в МИДе конкуренция даже между своими, что уж тут говорить про пожелания со стороны пенсионера, пусть и заслуженного…

Москва, МИД

Андрей Андреевич Громыко был немало удивлен, когда спустя полчаса после ухода Макарова к нему на прием попросился и другой заместитель, Чебаков Юрий Борисович. Нет, не тому, что попросился на прием, это как раз дело обычное, а тому, что секретарь указала и цель его визита — обсудить инцидент на Кубе с интервью Фиделя Кастро корреспонденту «Труда»…