Курсант. На Берлин 4 (СИ) - Барчук Павел - Страница 32

— Да пошел ты… мудила… — тихо, но очень четко сказал Ванька. — Отцом он мне был… Ага. Сейчас заплачу от трогательности момента. Ты меня продал за три гроша.

В этот момент с противоположного конца склада, из темноты, раздался громкий, металлический лязг. Будто кто-то шел и тащил за собой трубу.

Финн резко обернулся, насторожившись, как старый волк. Затем кивнул парням, отправляя их на проверку.

— Ну да, дядя Коля… Тихо высказался я себе под нос. — Умеешь ты произвести впечатление, понторез чертов…

Ровно три минуты ушло на то, чтоб товарищи Финна исчезли в полумраке, а потом раздался звук удара, вскрик и громкий хрип.

— Кто здесь? — Ванькин наставник выхватил пистолет и приготовился стрелять.

Я воспользовался моментом. Финн развернулся ко мне спиной, значит можно было приступать к активным действиям.

Резко распахнул ворота и шагнул внутрь, держа «Вальтер» наготове.

— Так понимаю, это мероприятие только для приглашённых? — произнес я, мой голос гулко разнёсся под сводами склада.

Финн мгновенно среагировал. Он не стал оборачиваться, а сразу резко рванулся в сторону, за гору угольных мешков, используя их как укрытие. Из темноты прозвучал выстрел. Пуля ударила в кирпичную стену позади меня, осыпав мою голову мелкими осколками.

— В укрытие! — крикнул я Ваньке, но тот и так уже пытался отползти.

Из тени, прямо из-за спины Финна, материализовался Клячин. Он двигался бесшумно, словно чертов ниндзя. Я видел, как его рука с зажатым в ней ножом, мелькнула в свете лампы.

Финн, почувствовав опасность, попытался уклониться, но было поздно. Клячин оказался смертельно эффективен. Да уж… Его бы таланты да в правильных целях…

Дядя Коля не делал лишних движений, не демонстрировал ярости или ненависти, не говорил лишних, никчёмных фраз. Это был холодный, отточенный профессионализм. Короткий, меткий удар под ребра, и Финн громко ахнул. Его глаза расширились от удивления и боли. Он попытался выстрелить в Клячина, но пальцы разжались, а пистолет с грохотом упал на бетонный пол.

Клячин, не извлекая лезвия, поддержал падающее тело и плавно опустил его на землю. Он смотрел на умирающего Финна без тени эмоций.

— Работа есть работа, — тихо произнес чекист, будто отвечая на невысказанный упрек. — Ничего личного, паря.

Финн судорожно вздохнул, на его губах показалась алая пена. Он хотел что-то сказать, но смог лишь прошептать:

— Чтоб ты сдох…

Потом его тело обмякло.

Я бросился к Подкидышу.

— Ванька! Ты цел?

— Жив… пока что, — он попытался улыбнуться, но вместо этого скривился от боли. — А ты… Чего это… с ним?

Подкидыш с недоверием посмотрел на Клячина, который вытирал лезвие о пиджак Финна.

— Долгая история, — сухо ответил я, развязывая веревки на запястьях друга. — Можешь идти?

— Дай руку… помоги подняться. — Тихо попросил Подкидыш.

Когда Ванька, опираясь на меня, встал на ноги, он первым делом посмотрел на тело Финна. В его глазах не было ни злорадства, ни торжества. Лишь пустота и усталость.

— Я ему верил, Леха, — тихо сказал он. — Как отцу. Потому и попался.

— Знаю, — я похлопал его по плечу. — Знаю. Но сейчас не время горевать т мучаться виной. Надо убираться отсюда.

— Верить, товарищи разведчики, нельзя никому. — Вмешался в наш разговор Клячин. Он как раз быстро и методично обыскивал тело Финна. Извлек бумажник, несколько ключей, какие-то записки и сунул все это себе в карман. — Вы не дети малые, чтоб еще не разочароваться в таких светлых понятиях как дружба, привязанность, доброта. И если не пересмотрите свое отношение к этому, то очень скоро сдохнете. Где-нибудь в мрачной комнате, в компании сотрудников гестапо. Ну что за свинство…Ничего ценного.

Дядя Коля, наконец, оставил Финна в покое, выпрямился и посмотрел на нас с Подкидышем.

— Профессионал ваш Финн. Чистая работа. При себе нет ничего, что могло бы навести на мысли о его настоящей службе. Теперь твоя очередь, Алексей. Драгоценности где?

Я посмотрел на Ваньку.

— Шкатулка. Ты ее спрятал?

Подкидыш кивнул, затем, с трудом двигая распухшей челюстью, ответил:

— На вокзале… в камере хранения. Только определил туда, пару дней назад. Как раз перед тем, как… — Подкидыш кивнул в сторону мертвого Финна. — Подумал, будет лучше, если шкатулку прятать каждые три дня в разные места. Квитанция лежит у надёжного человека.

Ванька полез в карман брюк и вытащил маленькую бумажку, на которой было нарисовано… солнышко. Я взял листок, с удивлением рассматривая рисунок.

— Сапожник по имени Густав. — Продолжил Иван, — Шёнхаузер-аллея, дом номер двенадцать. Листок надо отдать ему. Он в обратку отдаст квитанцию. Там указан номер ячейки камеры хранения. Оплачено четыре дня. То есть, время еще есть.

Я подошел к Клячину, протянул ему бумажку.

— Вот. Забирай. Там все, что осталось от отца. По рукам?

Клячин взял рисованную записку, повертел его в пальцах. Его взгляд пристально изучал меня.

— Ты ведь знаешь, Алексей, если врешь, я вернусь.

— Знаю, дядя Коля. Мы договорились. Я держу слово.

— М-м-м-м…хорошо. — Чекист помолчал немного, затем, пристально глядя мне в глаза, спосил. — А архив, Алексей? Где он?

Я не стал отводить взгляд. Пялился на Клячина так же нагло, как и он на меня. Врать сейчас было бессмысленно. Я сразу знал, что дядя Коля в историю с уничтоженными документами не поверил.

— У меня. Но ты его не получишь. — Ответил спокойно, уверено. Потому что знал, именно так и будет. Хрен им всем, а не архив. — Повторяю ещё раз. Он не достанется никому. Я сожгу его к чертям собачьим.

— Берия будет в ярости, — медленно произнес Клячин. Его голос в гулкой тишине склада звучал зловеще. — Он не может допустить, чтобы эти бумаги ходили по рукам. Он дал приказ: если не можем забрать — уничтожить. И тебя заодно, если попробуешь мешать. Ты понимаешь, о чем я?

Сердце у меня упало. Я понимал. Понимал прекрасно.

— И что теперь? Ты выполнишь приказ? — Спросил я равнодушным тоном.

Клячин медленно покачал головой.

— Я инсценирую красивый спектакль. Скажу, что архив погиб при перестрелке с британцами. Начался пожар, все сгорело. Финн — идеальный повод, чтоб разыграть партию иначе, чем от меня ждут. Чем от нас ждут, Алексей. Британский агент…отличный сценарий. — Клячин сделал паузу, давая мне осмыслить сказанное. — Как говорится, не было бы счастья… Финн дал нам отличный шанс. Драгоценности — моя цена за молчание и свободу. А сейчас уходите. Мне нужно оформить все соответственно официальной версии, которая скоро станет известна тем, кто должен ее услышать.

Клячин снова посмотрел на меня, и в его взгляде впервые за все время я увидел нечто, отдаленно напоминающее человеческую эмоцию. Не жалость. Скорее — усталое понимание.

— Я больше не заинтересован в тебе, Алексей. Живи. Но постарайся не попадаться мне на глаза. В следующий раз не стану церемониться. Валите отсюда. Как можно быстрее. Подкидыш пусть заляжет где-нибудь, а ты бегом ступай к Бернесу. Помнишь адрес? Та, светленькая, его называла.

Я молча кивнул.

— Вот и отлично. Все. Уходите. — С этими словами Клячин повернулся и направился вглубь склада. Туда, где остались лежать двое парней. Так понимаю, здесь вот-вот вспыхнет пожар.

Я стоял, поддерживая избитого Ваньку, и смотрел всему уходящей фигуре. Циничный, беспринципный палач, виновный в смерти моей матери, только что подарил мне жизнь. Странный, извращенный акт милосердия от человека, у которого, казалось, не было сердца.

Глава 13

Исчезает еще одна проблема

Утро встретило нас тягучей, сладковатой вонью гари, принесенной со стороны порта. Там что-то недавно горело, и есть ощущение, я точно знаю, что именно.

Мы с Бернесом брели по пустынным улицам, чувствуя себя двумя выжатыми лимонами. По крайней мере, у меня было именно такое ощущение. Думаю, у Марка, судя по его унылому лицу, такое же.