Сердце отваги измеряется численностью. Книга 2 (СИ) - "allig_eri" - Страница 28

Я помню, как умирал Ностой. Ещё пять лет назад здесь смеялись дети, пахло хлебом и звенела кузница. Но каждый день солнце будто бы палило чуточку сильнее, каждый рассвет демонстрировал всё более мертвенную природу. А вдали, за холмами, вставал не туман, а песчаный дым, как след от чужой поступи.

Это не земля — это глотка огромного великана, готового проглотить всю имеющуюся здесь жизнь.

Пустыня не просто сушила землю. Она глушила волю. Люди всё чаще начинали ссориться, искать виноватых, биться за остатки воды. Ранее, благодаря Дуффу, больше словесно, но ныне… с началом его безумия…

Еда и вода давно превратились в роскошь. Боги, как это странно для человека из другого мира!

Пустыня… Она вошла не только в поля, но и в дома, в души. Она сделала бесплодным… всё.

Однако же, до сих пор никто не ушёл из Ностоя. Даже я. Кто-то по инерции, кто-то веря в лучшее, а кто-то из-за гордости. Потому что гордость упрямее страха. Потому что люди верят, что могут выстоять.

Но пустыня не боится веры. Она видела её много раз. И каждый раз закапывала под собой.

Она не спешит. Её время — вечность.

А деревня — лишь очередной остров в её безмолвном море. Скоро здесь будет одна лишь пыль. Всё станет пылью.

И только богам решать, кто вдохнёт последнюю песчинку.

Сплюнув, я потянулся. Сваленные один на другой сухие потрескавшиеся брёвна — не лучшее место, где можно проводить время, но мне хотелось быть на виду и как будто чуточку вдали ото всех.

Странное желание, но какое есть. Наверное, причина в том, что мне хотелось подумать. Поразмышлять. Ну и немного убить время, чего уж. Вскоре нужно заглянуть к Милегеру, помочь с похоронами. Кому-то ведь надо закатывать на курган камень, отмечающий очередной труп? Особенно если этот самый труп — мой «горячо любимый» дядя.

Мысли, однако, бродили по совершенно другим путям. Разговор с Ветой оказался сложнее, чем я надеялся, однако и принёс мне куда больше.

Улыбнувшись, коснулся губ.

— Никогда не думал, что поцелуй может быть настолько… приятным, — тихо пробормотал я.

Я открыл одну из самых страшных своих тайн, но Вета приняла её столь спокойно и просто, что у меня даже ноги подкосились. Если бы не возвращение ополченцев с Дуффом, мы бы, наверное, закончили этот вечер совершенно иначе. Куда более жарко.

Хмыкнув, посмотрел на закат. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая деревянные стены домов в тусклое золото. Основная масса народа направилась к Дуффу, на другой конец деревни. Я следил за ними через мошек, но без особого интереса. Увы, но староста не мог рассказать ничего достойного. Сами поиски, конечно же, тоже прошли без результата. В данный момент возмущённые жители жаловались на отсутствие еды и воды, но Дуфф был глух к их мольбам, отделываясь короткими рублеными фразами. Его глаза лихорадочно блестели, будто бы староста вовсе перестал обращать внимание на такие мелочи, как еда.

Повернув голову, я посмотрел на Кероба, который шёл в мою сторону. Аура Наблюдения почуяла парня уже давно, но я не думал, что он направляется именно ко мне.

Кероб жевал соломинку, время от времени поглаживая глубокие царапины на руках. Его острый нос периодически шмыгал. За поясом у него висел тусклый нож.

Остановившись возле меня, он задрал голову.

— Слышал, что Садрич помер? — спросил он, щурясь от солнца.

Ухмыльнувшись, я поглядел на него сверху вниз.

— Серьёзно? Ты говоришь это мне? — особо выделил я последнее слово, намекая, что живу с Эландами. Кероб, однако, изобразил, что ничего не понял. А может, и правда ничего не понял, хер бы его знал.

Вместо этого парень кивнул и полез по брёвнам вверх, усевшись рядом со мной.

— Ну… ты вроде только вчера вернулся, нет? — ухмыльнулся он.

— А помер он сегодня, — устало прикрыл я веки. — Наршгал всемогущий, Кероб, может, ты мне ещё и подробности расскажешь?

— Смешно, — фыркнул тот.

— Очень, — поморщившись, потёр я висок.

Несколько ударов сердца мы провели молча. На другом конце деревни Сатор Отье, отец Кероба, сумел предотвратить драку, ибо Дуфф грозил проломить Есару Бокусу башку. Ох, до чего же у Заны бедовый папаша!

— Кхм, — куда мягче произнёс Кероб. — Я это… соболезную?

Я покосился на его расцарапанные руки. С кошкой, что ли, подрался?

— Чему? — горько усмехнулся я. — Слышал, как он обменял последний мешок муки на выпивку?

Мой собеседник выпучил глаза, открыл рот и… промолчал. Задумался. Сплюнул.

— Сукин сын… — только и выдал он.

Когда Кероб открыл рот, я заметил, что у него не хватало зуба.

— Ты где умудрился? — с ходу поинтересовался я, а потом, на себе, показал, о чём веду речь. Мой собеседник сразу же, по инерции, провёл языком по дырке.

— Тренировка, — недовольно пробурчал он. — Прилетело хорошо. Посохом.

— С оружием тренировались? — удивился я.

— Ну… Ауру ведь как-то пробуждать нужно, — Кероб пожал плечами.

М-да… впрочем, чему я удивляюсь? Он небось думал, что наличие оружия добавит живости и адреналина, отчего произойдёт скачок и пробудится Аура. Шансы, пожалуй, были, но всё закончилось выбитым зубом.

Вияльди рассказывала, что есть алхимия, позволяющая выращивать потерянное. Может, она и тут помогла бы? Правда, сама знахарка такое изготавливать не умела. Думаю, тут понадобится опытный мастер. И стоить его услуги будут совсем недёшево.

— Значит, Садрич… — начал парень — видать, чтобы поменять тему, но я его перебил.

— Про мёртвых или хорошо, или ничего, — жёстко, но спокойно проговорил я, — только вот тут, как по мне, исключение. Из хорошего Садрич если что-то и делал, то очень-очень давно. Меня приютил, например.

Кероб отвёл глаза и какое-то время изучал свои старые пыльные башмаки.

— Ну… это дело стоящее, — наконец выдал он.

Я негромко рассмеялся. Парень ухмыльнулся и достал из кармана свёрнутую в тряпицу щепотку табака.

— Будешь? — поинтересовался он.

Нахмурившись, я почесал затылок.

— Это то, что я думаю?

— Табак, — улыбнулся Кероб. — Не ведаю, что ты там думал.

— Не знал, что ты начал, — неодобрительно цокнул я.

— Не начинал, — пожал он плечами, а потом протянул свёрток мне, на что я лишь покачал головой.

— Где достал? — вместо этого спросил я.

— Отец притащил из последнего похода ополчения, — Кероб покрутил рукой. — Не сейчас, в смысле, а ещё до пропажи Дервиса.

— Ага, — глухо добавил я.

На площади обстановка понемногу успокаивалась. Дуфф навёл порядок, пообещав «разобраться с ситуацией в Ностое уже утром». Приглядывать за происходящим и одновременно адекватно вести беседу мне было не впервой.

Хм, неужто староста решит оставить вопрос с Дервисом?.. А нет, отсылает людей без себя. М-да… ну, хоть так.

Я смотрел, как Кероб скатал тонкую самокрутку и поджёг её огнивом, ловко высекая искру.

— Говорят, к табаку быстро привыкаешь, — сказал я. — А вот бросить уже трудно. Он… — я покрутил рукой, припоминая сведения, почерпнутые ещё из прошлой жизни.

Припомнил. Понял, что столь заумную чушь я могу разве что имперским грандам втирать, да и те не факт что многое поймут. Значит, придётся импровизировать.

— Представь себе, друг мой Кероб, что табак — это хитрая тварь вроде гиены, только не в лесу, а у тебя в груди сидит, — улыбнулся я, положив себе руку в области сердца. — Поначалу ты её не замечаешь. Скатал самокрутку — тяпнул, и вроде даже полегчало. В голове стало тише, руки меньше дрожат, мысли собрались. Думаешь: «Доброе зелье». А табак в это время — как гиена, прячет кости под полом твоей души.

Кероб прищурился, дым от его самокрутки медленно тянулся к небу. К губам парня прилипла тонкая ухмылка.

— На другой день тянешь снова — не потому, что надо, а просто чтобы как вчера, — продолжил я. — А потом — чтобы как всегда. И не замечаешь, как уже не ты решаешь, когда курить, а табак шепчет: «Скорей. Дай мне ещё. Без меня ты ничто».

Ухмылка Кероба потускнела.