Сердце отваги измеряется численностью. Книга 2 (СИ) - "allig_eri" - Страница 27

Уф… соберись, Загрейн. Хватит изображать тряпку. Решил ведь уже, что всё равно ничего не теряешь. Либо уходишь с небольшой группой, либо один.

Глава 14. Невидимая цепь

Вопрос Веты звенел в голове. Где я столько нашёл? Под кустом!

Сука, разве не очевидно?..

— В Худросе, — сказал я. Голос не дрогнул. Во всяком случае, так мне показалось.

Боже, это сложно! Я знаю эту девушку почти десять лет. Десять лет! Причём не на уровне соседей, которые могут не встречаться месяцами, а на уровне встреч почти каждый, мать его, день! Мы общались, вместе тренировались, веселились, радовались друг за друга… Сблизились. Вета — мой друг, моя… первая любовь в этом мире. Может, громко сказано, да. Может. А может, и нет. Но даже так я просто не знал, с чем можно сравнить нынешнее признание. Наверное, как если бы в прошлом мире я готовился признаться давно любимой девушке, с которой планировали свадьбу, что не могу иметь детей.

Мне было страшно. Мне не хотелось её терять. Но я был готов к тому, что это случится.

Чёртов Наршгал и твои клятые жрецы, промывшие головы всей деревне!

— Украл? — нахмурилась Вета. Это было не осуждение, а скорее переживание — за меня, — но всё равно ощущалось гадливо. Будто бы принёс домой случайно найденный кейс, набитый деньгами. Ощущение ожидаемых проблем следовало за ним по пятам. Счастье, витавшее в её глазах мгновение назад, сменилось озабоченностью и подсчётом будущих неприятностей.

Хуже всего, что ответ был только один.

— Да, — кивнул я.

Взгляд, брошенный на меня, был въедливым и липким. Не знал, что она так умеет.

— Даже пять лет назад за такое тебя бы арестовали и бросили гнить в казематы. Сейчас бы просто убили. Оно стоило того?

Голос девушки был холодным и капельку злым. Очень хотелось спросить её, что она думает по поводу ополченцев и того, куда они регулярно уходят. Но это неправильный вопрос. Такой может привести лишь к ухудшению ситуации, а не решению.

Хех, стоило ли оно того? Дура, что ли?! А жрать что?

Спокойно, Загрейн! Она волнуется. Это нормально. Ты сам бы волновался, если бы близкий тебе человек занялся откровенным риском ради… хм, а ради чего? Вопрос выживания. Это в какой-то мере высшая потребность. Нет ничего, что могло бы сравниться с нуждой в продолжении жизни. Любой, какая бы ни была. Это инстинкты. Против них не пойти, как бы этого ни хотел. Даже самоубийцы зачастую передумывают в самый последний момент.

Стоп! Не начинай. Если продолжишь крутить в голове эти мысли, то вы точно рассоритесь. Как пить дать. Весь опыт прошлой жизни буквально кричал об этом. Лучше послушать его.

— Не хочешь спросить, как у меня это получилось? — ответил я прежним спокойным тоном, не изменив его ни на грамм, но кардинально сменив тему.

Вета облизнула губы и снова посмотрела на мешок, набитый снедью.

— Я не хочу потерять тебя, Загрейн, — теперь она говорила куда осторожнее и мягче. Будто наставляла. — Мы слишком долго шли к тому, что у нас получилось. Я… Я уже лишилась Дервиса. Мне будет очень сложно пережить ещё и твою… — под конец речи девушка стала говорить тише, пока совсем не смолкла. Её ладони нервно сжимали ткань старой и затёртой тренировочной рубахи.

«Хороший знак, — мелькнула у меня короткая мысль, и руки мягко оплели её талию. — Раз переживает за меня — значит, должна принять факт получения сверхсилы куда более спокойно».

— Не придётся. Я должен кое в чём признаться.

— Ты мне изменяешь? — внезапно и удивительно буднично спросила Вета.

Подавившись воздухом, я уставился на неё широко открытыми глазами. Девушка негромко рассмеялась. В последние дни улыбка на её лице появлялась весьма редко.

— Мы ещё ни до чего не дошли! — справился я со своим дыханием. — Даже признались друг другу всего неделю назад!

— Знаю, — хмыкнула она. — Это любимая фраза мамы, которую она говорит в подобных ситуациях.

Извилины заскрипели, словно ржавые шестерёнки.

— Неужели отец так часто даёт повод в нём сомневаться? — посмотрел я на Вету.

— Нет, — пожала она плечами. — Вообще никогда. Но иной раз, когда начинают вскрываться секреты, мама вытаскивает эту фразу из своего тайника.

— И лупит ею как молотом, — хмыкнул я.

— Ощутил силу моего удара? — насмешливо покосилась на меня Вета. — Новая форма Ауры, которая бьёт даже без касания.

— И не увернуться от неё, — криво усмехнулся я и покачал головой. — Нет, я тебе не изменяю.

— Я вроде и рада должна быть, но что-то тон твой мне не нравится.

— Добавлять в него радости кажется глупым, а печали — и вовсе самоубийством.

Какое-то время мы молчали. Вета, как и я, зависла, глядя на мешок, полный самой разной провизии. В приоткрытую дверь тёмного помещения периодически залетал редкий ветер, разгоняя зной, но принося с собой сухие пылинки, которые норовили забиться в глаза или заскрипеть на зубах.

Осознав, что дальше тянуть уже попросту глупо, я произнёс:

— Я Прóклятый. — И выдохнул, слабо улыбнувшись. Ну вот и всё. Назад дороги нет. Если я ошибся, то в ближайшее время весь Ностой узнает, что я не обычный человек. Только я даже не стану дожидаться этого момента. Свалю уже сегодня, край — поутру. С какой-то стороны, даже желанная перспектива, ибо чую — мне нужен наводящий пинок.

— Ты серьёзно? — опешила Вета.

— На шутку вроде не похоже, — я внимательно изучал её лицо, стараясь найти хоть намёк на то, что был прав. Или ошибся.

— Дурацких шуток я за тобой ранее не замечала, — она покачала головой, заставив чёрные волосы взметнуться. Её поза изменилась, но я не чувствовал страха или негатива. — Такую глупость скорее отмочил бы Ребис. Вот на него похоже.

— Я сказал правду, — помедлив, ответил я. — Более того, не знаю даже, как так вышло. Обрести сверхспособности ведь можно, только если съешь Запретный Плод. А я не помню, чтобы ел какой-то особый фрукт, овощ или хрен знает что там ещё. У меня… — слова, отлично складываемые в собственных мыслях, выплёскивались с таким скрипом, что я опасался, будто меня переклинит. — У меня однажды начало получаться, вот и всё. Само по себе.

— Что получаться? — девушка подалась ближе и чуточку наклонилась. В голосе звенел интерес.

Неужели всё сложится хорошо? Ха, рано радуешься, Загрейн! Сейчас она узнает, что ты не радуги в небе рисуешь, а обращаешься потоком насекомых, после чего сбежит в ужасе!

Хотя… я ведь не обязан показывать вообще всё и тем более сразу? Может, если действовать постепенно…

Подняв палец, я заставил ближайшую муху на него сесть.

— Я могу управлять насекомыми.

***

«Вижу клинок, поглощающий свет, вонзённый в сердце суши. Его душа жаждет убийства. Тот, кто схватит этот меч, познает смерть. Снова и снова познает он смерть».

Легенда о Рефиле, потерянном божественном оружии Шаграса, Бога Смерти, Бед и Катастроф.

***

1138 год от сотворения мира, остров Миизар

Лёгкий ветер шевелил выгоревшие крыши деревни, нёс в себе запах пыли и приближающейся пустыни.

Засуха и пустыня… Она не приходит внезапно. Не падает с неба, как кара богов, и не прилетает, как стрела из-за холма.

Она ползёт. Медленно. Неумолимо. С величием древнего проклятия, забытого, но не прощённого.

Сначала — лишь пыль в рассветном воздухе. Едва уловимая, словно дыхание чужого мира. Она ложится на солому крыш, на камни у колодца, на губы пастухов, что утром не могут сказать, отчего горчит вода.

Потом умирает трава. Словно кто-то потушил жизненную силу корней. Постепенно, но последовательно. Листья становятся серыми, как будто их благословил прах.

Ветер меняет голос. Больше в нём нет шёпота леса. Только сухой шорох — как змея в сухих костях. Он не поёт и не утешает. Он уговаривает: «Сдайтесь. Я вечен. А вы — нет».