Элитная кровь - Романов Виталий Евгеньевич - Страница 12

– Согласны на такие условия? – спросил Колотилов. – Думаю, выбора у вас нет, Олег Борисович. Поймите, я не давлю, не угрожаю, но другие или поставят вам аналогичные условия – секретность, полный контроль над процессом, – или не захотят вас слушать. Ну, так что скажете, Олег Борисович?

– Согласен! – твердо ответил Вербинский. – Благодарю вас, Дмитрий Александрович! Давайте считать, что с этого дня проект «Ноев ковчег» начинает свое существование. Когда будет восстановлена база военных и мы сможем открыть лабораторию? Мне не терпится приступить к опытам, – казалось, жесткие условия, выставленные депутатом, только разожгли пыл Вербинского.

– Погодите, погодите, голубчик! – улыбнулся депутат, доставая из ящика стола бутылку коньяка. – Надо обмыть это дело. Наш договор, в смысле. Нет, по чуть-чуть! Никаких бумаг мы подписывать не будем, сами понимаете, а сделку скрепить надо.

– Что ж, я не против, – улыбнулся врач.

Выпив, Колотилов и Вербинский стали чувствовать себя союзниками, а не противниками.

– Работы начинаем сегодня же! – решил Колотилов. – Дам команду Яресу, чтоб приступал к восстановлению базы. А вы, Олег Борисович, старайтесь потихоньку присматривать нужный персонал. Но не сообщайте деталей о сути исследований, до тех пор, пока человек не скажет твердое «да» – по зарплате, по ограничениям на передвижения. Короче, сначала договор, и лишь затем – когда человек уже на базе – подробная информация о целях исследований. Решите сами, как это правильнее организовать. Вы научный руководитель направления – вам и карты в руки.

Вербинский радостно улыбнулся и расправил плечи. Его идея обретала жизнь.

На автоматической мойке Сергею Позднякову удалось немного привести себя в порядок. В туалетной комнате он отмыл лицо и руки от грязи и крови, пригладил волосы. Глянул на себя в зеркало, поморщился. Все равно, вид был отвратительный, и непонятно – почему. Рубашку можно поменять, не проблема. Что-то изменилось во взгляде. Неуловимо изменилось. Лицо в зеркале стало чужим.

Несильно хлопнув ладонью по стеклу, Сергей вышел на улицу. В ожидании, пока ему вернут машину, уселся на кусок трубы, изображавший отбойник.

– У меня друган в бизнес-центре работает, – взмахнул рукой человек в форме охранника, обращаясь то ли к Сергею, то ли к трубе. – Да! В службе безопасности. Это в самом центре Москвы…

Затолкнув «Мерседес» Позднякова в мойку – под струи и щетки, – два техника, обслуживавшие автомат, вышли покурить. Охранник живо повернулся к ним.

– Ну и вот, значит, дворик там узкий, – продолжал он, радуясь новым слушателям. – Сами знаете, как с этим в центре города. Две машины с трудом разъезжаются. В конце, естественно, тупик. По негласной договоренности, личный транспорт оставляют за воротами бизнес-центра, на улице. Внутрь заезжают только директора да автомобили, которые гостей подвозят. Ну, переговоры там, то-се.

Значит, привез гостя – быстренько сгружай его и проваливай за ворота, чтоб толкотни не создавать. Не дай бог кто-то застрянет подольше или вообще бросит тачку – все, конец света. Тогда никто не въедет, не выедет. Ну, руководство бизнес-центра, конечно, постоянно охрану дрессирует: следить, чтоб проход был свободен! Всех предупреждать; своих водителей пинать, чтоб клювом не щелкали; пришлых выгонять за ворота.

Пару дней назад задумали новый асфальт во дворе положить. Ну, чтоб, значит, красивее было. Все-таки серьезные конторы, а двор – хреновый, покрытие растрескалось, местами какие-то впадины образовались. Небольшие, но все равно – не уровень.

Короче, по такому случаю разогнали из двора всех, подчистую. Ворота не закрыли – ждали грузовики с асфальтом, каток строителей, все такое… И вдруг – ни с того ни с сего – залетает на пустую стоянку вишневый «мерс». Да разворачивается так, что поперек «кишки», мимо – никто уже не пролезет. В первый момент все челюсти пооткинули. Вроде предупредили народ, что работы будут вестись, парковаться не следует. Объявления развесили, директоров и секретарш местных контор в известность поставили.

А из «мерса» – надо сказать, весьма приличного, нового – с понтами вылезает длинноволосая блондинка. Вроде не местная. Друган мой смекнул: значит, к кому-то приехала, не в курсах, что ремонт планируется. Ну, раз так – другой базар. Нехорошо, конечно, машину поперек дороги ставить – не дело это, но еще не повод, чтоб человеку гадость устраивать.

Подвалил он к этой блонди вежливо так. Говорит, мол, хорошая моя, не надо здесь парковаться. Будут проблемы, потому что строители вот-вот ремонт покрытия начнут. Мешаете вы, и все такое. А девчонка молодая – ногами длинная, да умом не вышла – возьми и пальцы раскинь. Давай, говорит, чувачок, двигай отсюда, пока мой бойфренд тебе мозги не вправил. Короче, невежливо так, по-хамски. Послала и направилась внутрь, в здание. Положила на все…

Друган мой, мол, ну и хрен с тобой. Не хочешь слушать – твои проблемы…

В общем, когда эта мадама дела закончила и наружу вышла, то увидала весьма любопытную картину. Ее вишневый «мерс» стоял на том же самом месте, да вот перед ним… Приехавшие строители высыпали в «кишку», ближе к воротам, самосвал щебня. Охрана им не препятствовала, сами понимаете. Ну, работяги высыпали щебень – здоровенную кучу – и ушли асфальтоукладчик с трейлера сгружать.

Что тут было! Друган говорит, в офисах не осталось равнодушных к происходящему. Блонди визжала и ругалась так, что все из окон повылазили: смотреть, что дальше будет.

Но девчонка не промах оказалась. Враз сообразила: неспроста работяги так поступили. Еще круче пальцы растопырила, вызвала охрану, чуть ли не по стойке «смирно» всех построила, вместе с начальником службы безопасности. И визжит, топает ногами. Сапоги на каблуках. Лето, а она в сапогах. О как!

Орет, значит. Конец вам, чуваки! Попали вы все, по-крупному! Сейчас бойфренду позвоню, все расскажу ему! Всех нагнут! Пожалеете тогда, что на свет родились! Звоню, говорит!

И достает телефон. Как водится, зрители в партере замерли в ожидании развязки. А блонди, дозвонившись до бойфренда, в красках, со слезой в голосе поведала, как зверски ее кинули. Все рассказала и телефон в режим громкой связи переключила. Мол, слушайте, дебилы, что сейчас будет.

А оттуда… Оттуда, из трубки, сначала тяжелый вздох послышался, а потом парень ее устало-обреченным голосом говорит: «Стой там и жди! Сейчас я тебе лопату привезу!»

Техники мойки заржали, один даже выронил недокуренную сигарету, схватился за глаза, вытирая слезы. А Сергей Поздняков смотрел на людей и не смеялся. Он не мог – никак не мог – почувствовать себя частью обычного мира, полного бытовых неурядиц и мелких драм. Авария на Петербургском шоссе изменила его жизнь. Что это было? Страх заразиться чем-то опасным или что-то иное?.. Сергей силился, но не мог понять.

Стало грустно, невыносимо грустно. Поздняков смотрел на гоготавших людей и не слышал их смеха. Похоже, охранник уже рассказывал другую байку, но теперь у него словно бы выключили звук. Поздняков видел движущиеся губы парня, видел улыбающиеся лица слушателей, но при этом будто находился в другом измерении.

В его организме что-то произошло. Что-то странное, непонятное. Если бы Сергея спросили, что у него болит, что ему не нравится, – он не смог бы ответить. Сам не знал. Просто все стало другим, и он это чувствовал.

Поздняков достал из кармана мобильник. Отыскал нужное имя.

– Аленка! – сказал он в трубку, пытаясь казаться веселым. – Привет, милая! Как ты? Как у нас дела?

Выслушал ответ.

– Я тоже скучаю, радость моя. Очень. Нет, пока не приеду. У меня проблема. С утра возвращался в город, от Сашки. Попал в аварию, такие дела… Что? Цел. Нет, с машиной все в порядке. Да нет! Не переживай, я… я в норме. Ничего не сломано, все цело, на месте. Просто две машины, что передо мной – всмятку. Три трупа. Одного водилу из кабины выпиливали, у меня на глазах. Да ладно тебе, Алька! Говорю же, все в порядке! Честное слово! Клянусь, ни царапины… Нет, пока не приеду. И ко мне приезжать не надо. Потом, позже. Хорошо? Не переживай. Скажи Гошке, пусть сам командует сегодня. Ну все. Все! Ну, целую!