Элитная кровь - Романов Виталий Евгеньевич - Страница 11

Я не снимаю с себя ответственности, но вина совсем не в том, в чем ее видели Чирик и Куцый. Они считали: сразу убивать меня не стоит. Они хотели, чтобы я долго мучился, искупая грехи. Сказали: забьют насмерть, но позже. Много позже.

Поэтому, когда меня вызвал в дежурку человек по имени Ярес и предложил стать добровольцем в какой-то медицинской программе в научной лаборатории, я согласился без колебаний. Почти без колебаний. Спросил только: не будут ли вырезать органы для донорских операций? И смотрел, внимательно смотрел в глаза! Думал: если соврет – замечу. Обязательно замечу. А он только расхохотался. Сказал: нет! И я поверил, согласился. Ярес не соврал, действительно не соврал. Просто тогда я не ведал, что будет хуже. Много хуже…»

– А ведь я его знаю! – вдруг пробормотал Сергей Поздняков, убирая книжечку от глаз.

Он припомнил телерепортажи о трагедии. Да! Тогда, несколько месяцев назад, Инженер выглядел по-другому. Камеры выхватывали его – крупным планом. Показывали жертв трагедии, а потом главного инженера стройтреста. И Завацкий не пытался спрятать лицо за ладонями. В его глазах жили растерянность и боль. Чужая боль… Только от этого ненависть россиян к виновному в трагедии не становилась меньше…

– Ну что ж, дорогой Олег Борисович, – положив тяжелую ладонь на папку с документами, сказал хозяин кабинета. – За прошедшие дни мы все внимательно проверили… изучили…

Вербинский нервно схватился руками за дужки, натянул очки плотнее, вглядываясь в лицо собеседника.

– Меня заинтересовала ваша идея, – изрек Колотилов. – Да! Это весьма любопытная идея.

– Ну, слава богу! – с облегчением выдохнул врач, вскочил с места, схватил депутата за руку и принялся радостно трясти. – Дмитрий Александрович!!! Честное слово, я очень рад! Значит, не ошибся в вас. Пришел к тому человеку, который…

– Погодите, Олег Борисович, – остановил его Колотилов, отдергивая ладонь. – Я еще не закончил свою мысль. Вы правильно поняли главную идею: я профинансирую исследования. Но есть ряд условий, на которые вам надо обязательно согласиться. В противном случае никакой совместной работы не будет.

– Да что вы, Дмитрий Александрович! – Вербинский снял позолоченные очки, вытащил носовой платок, трясущимися руками протер стекла. – Что вы, дорогой мой человек! Конечно, я соглашусь на любые разумные условия! Вы не представляете, как я рад, что вы сразу не сказали «нет»! Мне пришлось вынести столько насмешек, можно сказать, гонений…

– Лаборатория будет за пределами Москвы, – не терпящим возражений тоном перебил его Колотилов. Депутат посчитал, что настало время проинформировать делового партнера обо всех неприятных особенностях проекта. – За пределами Москвы, но недалеко. В области, но так, чтоб до города можно было добраться довольно быстро. В Москве не получится. И безопасность трудно обеспечить, и все под контролем не удержишь…

– Согласен! Согласен! – замахал руками врач.

– Сами понимаете, что может получиться, если кто-то проболтается о настоящих целях научной лаборатории, – продолжал гнуть свою линию Колотилов. – Журналистам только дай шанс: все разнюхают, порвут виновных на кусочки. Меня – в первую очередь, потому что представитель власти. А поплясать на бездыханной тушке депутата – это святая обязанность каждого бездарного бумагомарателя.

– Понимаю, – Вербинский вежливо улыбнулся шутке.

– Значит, лабораторию выносим за пределы Москвы. Она будет находиться в военном городке, за двумя рядами колючей проволоки. Раньше там базировалась радарная группа контроля-обнаружения, то есть прикрытия столицы. Потом военные переехали глубже в область, поселок остался. Пока он разрушен, но это не страшно. Восстановим быстро.

– Восстановим! Конечно, восстановим! – Глаза у Вербинского горели, как у мальчишки.

– Далее, – Колотилов надул щеки, шумно выпустил воздух. – Далее так! Весь научный и медицинский персонал лаборатории проживает на территории базы «Ноев ковчег». Выходы за пределы «колючки» запрещены. Все обитают там безвылазно, до тех пор, пока не будет получен результат! Или пока вы, Олег Борисович, не доложите, что проект потерпел фиаско. Понимаете? Если необходимо, ваши сотрудники будут сидеть на базе и месяц, и год. Столько, сколько потребуется. Я не могу допустить, чтоб сведения о «Ноеве ковчеге» стали известны широкой общественности.

– Да… – Вербинский замялся, вдруг осознав, что ситуация становится сложнее, чем ему представлялось изначально.

– Это еще не все, – продолжил Колотилов твердо. – На территории базы «Ноев ковчег» запрещены мобильники. Не будет Интернета. Телефонные переговоры – только из центрального узла, под контролем службы безопасности.

– Но выход в Интернет необходим для мониторинга новых достижений! – сделал попытку возразить Олег Борисович. – Понимаете, без этого никак! Надо пристально следить за всем, что происходит в мире. Медицина – быстроразвивающаяся наука, кто отстанет на год – может отстать навсегда!

– Ничего страшного, – вступил в диалог Геннадий, помощник депутата, наблюдавший за беседой. – Современные средства управления доступом в Сеть позволяют формировать списки разрешенных и запрещенных к посещению сайтов, контролировать входящую и исходящую почту.

– Хорошо, это не проблема, – чуть подумав, Колотилов хлопнул ладонью по столу. – Сделаем доступ в Интернет, Олег Борисович! Надо будет добавить в службу безопасности толкового специалиста по сетям. Пометь в «склерознике», Гена! Составим список разрешенных сайтов, правила общения на форумах. Тем более что выход в Сеть нужен не всем, а лишь ведущим специалистам. Короче, не вопрос!

Помощник депутата тут же записал в блокнот эту мысль. Повисла пауза.

– Суровые ограничения, – наконец грустно промолвил Вербинский. – Мне бы хороших профессионалов завербовать. А тут… Даже не знаю, кто пойдет при таких ограничениях.

– Ищите! Работайте! – отрезал Колотилов. – Деньги вы просите немалые. Мы их выделяем, но нам нужно сохранить режим секретности. Кстати, если бы вы работали на правительство – было бы куда хуже, там ограничения гораздо жестче. Вплоть до того, что человек на всю жизнь становится невыездным. Вместо Турции, Мальты и Кипра отдыхают в Сочи. Или на шести сотках.

– И потом, – вновь вставил слово Геннадий. – Можно пообещать сотрудникам надбавку за особые условия работы. Каждый вправе выбирать, какой дорогой идти. Один откажется и будет работать в больнице, например. За смешные копейки. Другой захочет срубить бабла на аккордных работах, чтоб потом хватило на что-то серьезное. Ездят же люди на Север, на заработки, вахтовым методом. Ограничения там суровые. Здесь – примерно то же самое.

– Да… – Колотилов вытер платком лоб. – Необходимо предусмотреть, чтобы народ не сошел с ума. Пометь, Гена! Маленький жилой городок восстановим, к нему – бассейн, теннисные корты, баскетбольную и футбольную площадки. Все решаемо. А вы, Олег Борисович, подумайте о том, чтоб мужики на колючую проволоку не бросались. Наймите несколько женщин, только незамужних. Медсестры, ассистентки, поварихи, уборщицы, прочий обслуживающий персонал. Кто там потребуется? Чтоб народ за территорию базы не рвался, находил, так сказать, развлечение – прямо на месте, не отходя от кассы.

Колотилов растянул губы в улыбке, закудахтал. Вербинский оскалился вслед за боссом, понимающе кивнул.

Но депутат вдруг посерьезнел, внимательно посмотрел на врача, будто сонный питон на добычу.

– Ну и, конечно, охрану секретного объекта доверим профессионалам, – веско сказал он. – Вы, Олег Борисович, сосредоточитесь на научной части проекта «Ноев ковчег». Решение всяких рутинных вопросов поручим дружественной структуре. Есть тут у нас хорошие люди, часто выручают… Консультируют по разным проблемам, так сказать… В общем, это не ваша забота.

Колотилов умолчал о том, что охранные структуры Яреса находились под его личным контролем. Фактически Ярес был правой рукой депутата. Или левой, если правой считать аналитика-консультанта Геннадия.