Мой пленник, моя жизнь - Валентеева Ольга - Страница 49

Улыбнулся, обнимая крепче. Замер, опасаясь спугнуть сладкий миг. А Эмми доверчиво прильнула ко мне, будто я был последней точкой опоры в бушующем мире. И от этого чувства становилось теплее, за спиной, казалось, расправлялись крылья. Хотелось защитить ее, уберечь, навсегда удержать в своих объятиях. Но Леонард Эйш вернется. Что тогда? Я даже убить его не смогу! Пока не смогу.

– Эмми… – Я все-таки разжал руки.

– Что? – Она чуть обернулась, и я уловил легкий цветочный аромат парфюма.

– Ты ведь понимаешь, что, скорее всего, я сделаю тебя вдовой?

Глаза Эмми стали такими большими, что в них можно было утонуть.

– Не понимаю, о чем ты, – прозвучало тихо, неуверенно.

– Возможен лишь один вариант из двух: либо я убью Леонарда Эйша, либо он меня. Может, конечно, не он, а Айк, но суть не в этом.

– Мы найдем способ снять печать, – уверенно сказала Эмми.

– Не ты ли утверждала, что его не существует?

– И все-таки. Я не хочу, чтобы кто-то из вас погиб.

А как тогда? Зачем мы здесь? Зачем она дает ложную надежду? Вернется ее муж. И что? Забудет обо мне, останется с ним?

– Эри? – Эмми взяла меня за обе руки. – Я хочу, чтобы ты понимал. Ты дорог мне, но с Лео мы связаны узами брака.

– Я понял, – ответил и выпустил ее ладони. – Ты собиралась заняться живописью. Вернешься без рисунка, возникнут вопросы.

– Да, ты прав.

Амелинда достала из сумки небольшой альбом – мольберт так и остался забытым – а затем взялась за карандаши. Не совсем то, что я предполагал. Хотя, а в чем я не ошибся? Сомнений не осталось. Амелинду привела сюда жалость, что бы она сама ни думала по этому поводу. Унизительная, беспощадная жалость. Я подошел к кромке воды. Был лишь один узкий проход, который позволял достичь волн, минуя валуны. Соленые брызги летели в лицо, а я упивался минутой свободы. Думать о другом не хотелось. Мы вернемся в замок, все встанет на свои места. И мне не нужна чужая жалость, пусть даже и желаю эту женщину до звезд перед глазами. Иллюзия – вот что мне осталось. Иллюзия жизни, свободы, любви. А я не желал жить обманом, пусть он и был сладок.

Чужие руки обняли меня со спины. Амелинда прижималась всем телом, а я стоял не шевелясь и думал, как безумен мир.

– Ты злишься на меня?

– Нет.

С чего бы мне злиться? Изначально никто и ничего не обещал. Эмми – замужняя женщина. Да, пока что Эйша носит где-то по дорогам Литонии, но он приедет. И к тому моменту лучше придумать, каким образом от него избавиться.

Глава 12

Амелинда

Я что-то сделала не так. Это ощущение не покидало меня всю дорогу до дома. Вот он Эри, рядом, стоит руку протянуть. И в то же время – далеко. Он не смотрел на меня, задумавшись о чем-то своем. А я пыталась понять, чем оттолкнула, чем обидела. Тем, что не хочу Лео смерти? Но это действительно так. Леонард – мой муж, мы прожили вместе не один год. И даже если я его не люблю, это еще не значит, что он для меня – не близкий человек. Хотя после того как муж начал меняться, я все чаще не понимала, испытываю ли к нему уважение. Вот только как объяснить это Эрвингу? И какое будущее могло бы ожидать меня с ним? Мы оба понимали – никакого. Нет его, этого будущего. Да, я хотела, чтобы Эри был свободен. Но это, значит, мы больше никогда не встретимся. Возможно, я лгала себе, что смогу его забыть. Возможно… Такое глупое слово. А он шел рядом и смотрел на небо. И оставалось только догадываться, где витают его мысли.

До Эйшвила оставалось всего пару поворотов, когда я остановилась.

– Эри, ты злишься на меня? – спросила прямо.

– Злюсь? – Он усмехнулся, глядя в глаза, и по телу пробежали мурашки от этого взгляда. – Что вы, лери. Разве смею я злиться на свою госпожу?

– Зачем ты так?

Хотелось обнять, убедить, что он не прав, но здесь нас уже могли увидеть, а мы и не заметим. Эри не нужны лишние неприятности.

– Ты замерзла, – ответил Эрвинг. – Идем скорее.

И обогнал меня, а я вдруг почувствовала себя предательницей. А если бы мы поменялись местами? Если бы у него была супруга, с которой он делил ложе, а я – всего лишь девчонкой-рабыней? Догнала его, перехватила за руку.

– Давай встретимся ночью у колодца, – прошептала едва слышно и поспешила за калитку. Эри донес мои вещи до замка, я велела слугам отнести все в комнату. И поняла, что он так и не ответил, придет или нет. А когда решила спросить, Эрвинга и след простыл. Зато на лестнице меня ждала служанка.

– Вас хочет видеть лери Эйш, госпожа, – поклонилась она.

– Иду.

Что понадобилось свекрови? Лучше не знать. Но я покорно передала служанке шубку, поправила складки на платье и поднялась в комнаты лери Беллы. Она сидела в кресле, будто на троне королева, и приветствовала меня лишь долгим нечитаемым взглядом.

– Вы звали, матушка? – спросила я.

– Где ты была весь день, Амелинда? – ответила та вопросом на вопрос.

– Занималась живописью на берегу. – Я старалась оставаться бесстрастной и безразличной.

– Одна?

– Вы же и так знаете ответ. Зачем спрашивать?

– Затем, что ты ушла из замка с мужчиной! – почти выкрикнула лери Белла.

– Мужчиной? – Я выразительно скривилась. – С каких это пор Аттеус стал для меня мужчиной?

– Тогда почему он?

Кажется, моя реакция озадачила Беллу. Чего она ожидала? Оправданий? Слез? Клятв? Я больше не собиралась быть жертвой.

– Потому, что нужно было нести тяжелую сумку, – ответила я с показным безразличием. – А он как раз, в отличие от слуг в замке, повинуется любому моему приказу. И даже взглянуть самовольно не посмеет. Поэтому Аттеус – самый удобный вариант для прогулки, матушка. Но если это вас беспокоит, в следующий раз я могу взять другого. Я задумала серию марин для гостиной на первом этаже, поэтому планирую проводить достаточно много времени за живописью.

Белла думала. Ее взгляд оставался колким, напряженным. Видимо, взвешивала, с кем готова меня видеть – с рабом, на которого приличная лери и не взглянет, или каким-нибудь обаятельным слугой?

– Нет уж, лучше Аттеус, – пришла она к выводу. – Только убедись, что перед выходом из замка отдашь все необходимые приказы. И бери с собой прислугу. Или компаньонку, если захочешь.

– Ненавижу рисовать, когда за мной кто-то наблюдает.

– А…

– Аттеусу можно приказать отвернуться, и он будет стоять спиной столько, сколько потребуется, – предупредила я ее вопрос.

Белла чуяла подвох, но никак не могла определить где. Уверена, она пошлет кого-то следить за нами. На следующей прогулке надо быть осторожными. Но как же это сложно! Хотя, может, Эри и вовсе не пожелает со мной разговаривать.

– Дело твое, – выплюнула Белла. – Уж от него ты в подоле не принесешь.

Щеки вспыхнули от негодования. Я быстро попрощалась и бросилась в свои комнаты. И впервые за много лет ужинала в одиночестве, сославшись на плохое самочувствие, потому что терпеть лери Беллу за ужином было выше моих сил. Я металась по комнате, будто зверь, запертый в клетку. Едва не выла, натыкаясь на мебель, а стоило замку погрузиться в сон, отослала служанок, накинула темный плащ, припрятанный в спальне, и поспешила к колодцу. Больше всего на свете боялась, что Эри не придет. Не захочет прийти. Но его фигура уже маячила в неясном мареве светильников. Он обернулся на звук шагов, а я приложила палец к губам. Эрвинг кивнул и увлек меня прочь, к дровяному сараю, толкнул дверь и пропустил меня внутрь.

– Думал, ты не придешь, – наконец-то раздался его голос.

– Но я ведь сама назначила встречу. – Я улыбнулась ему, сделала разделяющий нас шаг и попала в горячие объятия. Запустила пальцы в спутанные волосы, чтобы не смел отстраняться, отпускать, но Эри и не собирался. Его губы коснулись моих, и все мысли будто разлетелись в стороны. Стало жарко. Я лишь на мгновение высвободилась из объятий, чтобы снять плащ, и снова прижалась к нему, а он покрывал поцелуями щеки, шею. Безумие! Все, что мы творим, – безумие! Другого слова не было. Но я только прижималась ближе, наслаждалась прикосновениями. Как такое может быть? За пять лет брака с Лео я никогда не желала его так, как сейчас жаждала человека, которого должна ненавидеть. Мое тело будто превратилось в огненный шар. Эри схватил меня и подсадил на вязанку дров, попытался распустить корсаж. Удалось не сразу, и я отчаянно помогала ему бороться со шнуровкой. Платье сползло с плеч, обнажая грудь. А руки Эрвинга шарили под юбкой, и меня разрывало на части от противоречивых желаний: позволить ему все или сбежать.