Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий - Страница 37

Я медленно покачал головой.

— За лоха меня держишь? Сначала доставка по адресу, потом координаты. Можете оставить кого-то со мной, чтобы в случае обмана найти и наказать, но платить вперед я точно не намерен.

— Ты что, думаешь, у нас тут чертов детский сад? — голос дрожал от сдерживаемой ярости, слюна брызгала на маску. — Я могу просто выбить эту информацию из твоих костей! У нас есть специалисты по таким… упрямцам.

Я спокойно скрестил руки на груди, ощущая под тканью рубахи слабую пульсацию золотого узора. Моя улыбка стала шире, обнажая зубы.

— Попробуй. И узнаешь, насколько бесполезной будет твоя добыча, — я намеренно замедлил речь, — после того, как я истеку кровью или умру от болевого шока.

Наступила долгая пауза, прерываемая только свистом ветра в скальных расщелинах. Затем он резко, почти яростно опустил арбалет, подошел и протянул мне правую руку.

— Хватай, — буркнул он.

Я без лишних вопросов схватил его за предплечье, он в ответ обхватил мое. Сильно, даже с учетом укрепления Маской я поморщился от боли.

Земля ушла из-под ног, и серый, усеянный трещинами ландшафт Изнанки превратился в мелькающую полосу. Ветер завывал в ушах, рвал на мне рубаху, обжигал лицо ледяными потоками разреженного воздуха.

— Держись, — прохрипел контрабандист, его голос, искаженный ветром, едва долетел до меня.

Внизу проплывали изломанные скалы, похожие на осколки гигантского зеркала, черные расселины, уходящие в никуда, редкие островки светящегося мха, цеплявшегося за жизнь в этом безжизненном месте. Лететь, благо, пришлось недолго.

Спустя пару минут контрабандист рванул вниз, к зияющей черной щели, что змеилась между скал, а затем стремительно, явно далеко не в первый раз, нырнул в нее, быстро опустившись до самого дна.

— Вот и дом родной, — проворчал контрабандист, замедляясь и ссаживая меня на неожиданно ровное дно.

Через несколько секунд, когда мои глаза попривыкли к свету, я ее. Дверь. Почти невидимая, сливающаяся с окружающими скалами, вероятно, из них же и вырубленная.

М-да. Без «гида» я бы это место за целую жизнь бы не нашел.

Грубые пальцы в кожаных перчатках впились в плечо, толкая меня к двери. Контрабандист поднял кулак, обмотанный грязными бинтами, и трижды ударил по скале — два резких стука, затем долгая пауза, и наконец тяжелый глухой удар.

Спустя несколько секунд дверь со скрипом отворилась.

Он толкнул меня вперед, я почувствовал, как металлические заклепки на перчатках оставляют на коже засечки.

Шаг в темноту оказался будто шагом в другой мир. Воздух внутри был густым, словно пропитанным вековой сажей, с примесью сладковатого запаха гниющей органики и едкого дыма.

Мимо меня промелькнула тень. Что будет дальше, я уже понял, но сопротивляться не стал. Во-первых, в этом не было смысла, во-вторых, если бы я попытался рыпаться, меня скорее прибили бы, наплевав на мои обещания сокровищ в тайнике.

Удар пришелся точно в основание черепа — не тупой и тяжелый, а резкий, точный, как удар опытного мясника. Боль вспыхнула белым светом, разлившись по позвоночнику жидким огнем. Колени подкосились, тело рухнуло вперед.

Глава 16

Белая молния боли разорвала тьму, заставив меня судорожно выгнуться. Судя по ощущениям, мне со всей дури дали кулаком в живот.

— Ну вот и очнулся наш драгоценный пленничек, — раздался где-то сверху хриплый голос.

Зрение постепенно возвращалось. Сперва я различил коптящую масляную лампу, подвешенную к потолку на ржавой цепи. Пламя мерцало, отбрасывая прыгающие тени по сырым каменным стенам.

Затем проступили очертания фигур — трое, стоящие полукругом перед ним. Все в одинаковых потертых плащах из грубой мешковины, с лицами, скрытыми за тканевыми.

Я попытался пошевелиться. Грубые пеньковые веревки впились в запястья, приковывая к массивному дубовому стулу. Ноги были привязаны к его ножкам, каждая отдельно. Он почувствовал липкую влагу на щеке — то ли кровь, то ли грязная вода капала с потолка.

— Координаты, — произнес центральный из троих. Его маска отличалась от других — вместо простых прорезей для глаз там были вставлены круглые стеклянные линзы, искажающие взгляд. — Где спрятано золото?

Я медленно облизал пересохшие губы, почувствовав вкус крови и пыли.

— Ох, друзья мои, — я постарался, чтобы в моем голосе прозвучало как можно больше насмешки. — Вы действительно думаете, что я скажу что-то после такого жалкого пробуждения? Хотя бы воды дали, как полагается гостеприимным хозяевам.

Женщина слева (по тонкой фигуре и плавности движений можно было догадаться) резко шагнула вперед. Ее руки, выскользнувшие из рукавов, были покрыты причудливыми шрамами — будто кто-то выжигал на коже замысловатые узоры.

— Я могу начать с малого, — ее голос звучал почти ласково, как у матери, уговаривающей непослушного ребенка. — Сначала пальцы. Потом зубы. Потом глаза. У меня есть целый арсенал инструментов.

Она провела пальцем по моей щеке. Впрочем, ее навыки артистичной сексуальности были где-то на сто порядков ниже, чем у Риалии, так что я совершенно не впечатлился.

— Милочка, — я наклонился вперед, насколько позволяли веревки. — Поверь на слово: я уже испытал столько боли, что любые твои попытки будут просто смешными. Не выкобенивайтесь. Давайте просто заключим честную сделку. Что вам будет стоить довезти меня до каких-нибудь отдаленных Руин?

Правый из троих резко выпрямился и откинул вбок плащ, открывая пояс с набором пыточных инструментов.

— Значит, будем разговаривать по-плохому.

— А до этого было по-хорошему? — хмыкнул я. — У вас явно проблемы с лексиконом, друзья.

— Да чего тянуть с этой сукой? — прошипела женщина, которую я явно задел этим «Милочка».

Подойдя к правому, она выхватила из крепежа на его поясе шило, подскочила обратно ко мне и, сжав нечеловечески сильной хваткой мою руку, резко вонзила шило под ноготь безымянного пальца.

Металл со скрежетом прошел между костью и ногтевой пластиной. Я ощутил, как по руке разливается волна боли — острой, чистой, почти электрической.

— Первый, — прошептал я, глядя, как кровь заполняет ложбинку под ногтем. — Девять осталось. Вы хоть считаете, или мне вести счет?

Правый медленно покачал головой.

— Ты забавный. Но посмотрим, как долго продержится твое остроумие. — Он достал с пояса щипцы с насечками и с любовью провел пальцем по рабочей поверхности. — Этим я вырвал зубы у двенадцати человек. Хочешь стать тринадцатым?

Я рассмеялся.

— Я не суеверный, не волнуйся. С недавнего времени.

Вместо зуба ципцы сомкнулись на ногте мизинца. Металл холодно прижался к коже, затем — резкий рывок. Ноготь отделился с мокрым хлюпающим звуком. Кровь брызнула на грязный пол, яркими алыми каплями на сером камне.

— Два, — сквозь стиснутые зубы выдавил я. Пальцы против воли дергались в веревках, как пойманные пауки. — Вы… ах… вы хоть знаете, что после десятого это станет слишком скучным?

Правый внезапно обрушил кулак, на котором будто бы из ниоткуда появился кастет, на мою кисть. Кости затрещали, безымянный палец неестественно выгнулся.

— ГОВОРИ, ЧЕРТОВА МЯСНАЯ КУКЛА! — слюна брызнула из-под маски.

Я медленно поднял голову. Капли пота стекали по лицу, смешиваясь с кровью из разбитой губы.

— Ой… вот это уже… ближе к делу, — я перевел дыхание, чувствуя, как боль пульсирует в изуродованной руке. — Но если хотите настоящего мастерства… вам нужно учиться у профессионалов.

Женщина взяла со стола паяльную лампу. Синее пламя зашипело, когда она провела им в сантиметре от моей груди. Тепло обожгло кожу, заставив золотые линии на теле вспыхнуть едва заметным светом.

— Богатые у тебя татухи, — она наклонилась ближе, и я увидел в прорези маски один серый глаз, полный холодного любопытства. Второго не было. — Если не расколешься, мы просто освежуем тебя и продадим твою шкуру какому-нибудь любителю извращений. Уверен, он немало отвалит за такую красоту.